Виктория Холт - Испанский жених
– Господь не оставит его, – прошептал Карл. – Он не бросит в беде своего верного слугу…
Но вот Карл улыбнулся: вспомнил маленького Хуана. При мысли о нем у умирающего императора потеплело на сердце.
Филипп присмотрит за юным Хуаном. Слава Богу и всем святым, тут на Филиппа можно положиться. У Филиппа есть чувство долга. А что еще человек может требовать от своего сына?
Да, ему повезло с сыновьями.
Внезапно императору показалось, что в келье стало смеркаться. Священник встал и взял его за руку. Совершался обряд последнего помазания. Значит, уже все. Вот и прощены все грехи, совершенные за время его долгой жизни…
– Господи… распятый… помоги мне.
Его глаза тускнели, а губы еще шевелились.
– Господи распятый…
Но обрывки последних мыслей были устремлены в будущее – которое принадлежало Филиппу и юному Хуану.
Смерть не любит одиночества. Сообщение о кончине императора поступило вместе с известием о болезни Марии.
Филиппу не хотелось верить в близость ее последнего часа.
– Могу ли я сейчас бросить все и отплыть в Англию? – спрашивал он. – Умер мой отец. У меня неотложные дела. А королева и раньше болела.
У нее была ложная беременность, припоминал он. Может быть, на сей раз тревога – тоже ложная?
Он решил послать в Англию графа Ферийского, вручив ему письмо и кольцо.
– Если королева и в самом деле при смерти, – сказал он, – то мы должны любой ценой сохранить корону для Елизаветы. Она предрасположена к ереси, и это весьма прискорбно, однако хуже всего – подпустить к трону Марию Шотландскую. Нужно предотвратить такой исход событий. Если на престоле утвердятся французы, мы окончательно проиграем – потеряем Англию и будем вынуждены противостоять новому англо-французскому союзу.
– Существует договоренность о браке дона Карлоса и Елизаветы Валуа, – заметил граф Ферийский.
– Ох уж мне эти договоренности, на них никогда нельзя положиться! Нет, нам необходимо обезопасить себя более надежным способом. Английский закон говорит, что правящий монарх должен огласить имя своего преемника… Вот пусть Мария и назовет его… Точнее, ее – Елизавету.
– Я доведу до ее сведения желание Вашего Величества.
– Да, и заверьте ее в моей любви к ней. Объясните, что я не могу приехать. Скажите о политической обстановке… о смерти моего отца… Думаю, этих причин будет вполне достаточно – да она и сама должна понимать необходимость моего пребывания на континенте.
– Я сделаю все возможное, чтобы заставить ее проявить благоразумие, Ваше Величество.
Отпустив графа, Филипп остался в кресле. Перед его глазами возникла спальня, навсегда запечатлевшаяся в его памяти. Неужели английская королева и впрямь умрет? Если так, то Испания утратит влияние на Англию – увы, скорее всего это и произойдет… Но зато какую свободу обретет испанский король!
Мария лежала в постели. За ней ухаживали только пять или шесть служанок – и она знала, почему. Остальные покинули ее, переехали в Хэтфилд.
Там их принимала ее сестра, коварная заговорщица, уже не вспоминавшая о своей прежней робости и на людях державшаяся с подчеркнутым достоинством. Елизавета… Вот она, новая королева Англии!
Молодая, властная… Уж теперь-то она сама себе выберет подходящего супруга. Возможно – Филиппа… Но нет, хватит!
Лучше об этом не думать. Нужно постараться взять себя в руки, успокоиться.
Ее снова мучила лихорадка. Говорили, что во всем виноваты сырые комнаты Ричмондского дворца, – недаром ее единственный верный друг Реджинальд Поул страдал той же болезнью. Казалось, он сможет пережить ее.
Приедет ли Филипп? – думала она. Или решит пренебречь просьбой умирающей супруги?
На этот раз она бы не потребовала от него слишком многого. Лишь бы он прикоснулся к ее руке, лишь бы в последний раз притворился, что любит ее. Вот и все, ее желания были не так велики, как прежде.
А в каком радужном свете рисовалось ей будущее пять лет назад, когда она приехала в Лондон на собственную коронацию! Королева Англии! Все англичане были тогда с ней, все кричали: «Смерть самозванке Джейн Грей!»
Но сейчас все было бы по-другому. Сегодня они всем скопом кричали бы под стенами Тауэра: «Смерть Марии! Да здравствует Елизавета!»
В комнату постучались. Служанка сказала, что граф Ферийский прибыл во дворец и просит ее аудиенции.
Граф Ферийский! А где же Филипп?
Впрочем, все ясно. Зачем Филиппу приезжать? Ему уже ничего не требуется от нее.
Графа Мария встретила меланхоличной улыбкой. Она знала одну женщину, которая обрадовалась бы ему больше, чем Филиппу. Но окажется ли он для Джейн Дормер лучшим мужем, чем супруг, доставшийся королеве?
Она постаралась отогнать дурные мысли о Филиппе. Нет, он хороший, добрый. Разве он виноват в том, что не может любить ее?
Граф опустился на колени возле ее постели. Поцеловал ее руку. Передал любовное послание и кольцо. Затем изложил истинную причину своего приезда.
– Его Величество изволит, чтобы своей преемницей вы назвали леди Елизавету.
Мария грустно усмехнулась. Ах да, конечно. Она должна гарантировать добрые отношения Англии и Испании. Нельзя забывать о французах, врагах испанского короля. Она с безразличным видом кивнула.
– Если Елизавета оплатит мои долги и будет поддерживать религию Испании и Рима, то я согласна.
Когда граф ушел, она впала в какую-то полудрему. Затем начался бред. Временами ей казалось, что Филипп все-таки приехал в Англию и находится рядом с ней. В другие минуты она приподнималась на локте и говорила, что слышит чьи-то предсмертные крики. Неужели сожжения производят прямо перед дворцом? Разве для этого не отведено более подходящее место, Смитфилд-сквер?
Госпожа Кларенсия успокаивала ее.
– Нет никаких криков, Ваше Величество. Все тихо.
– Но я же чувствую запах дыма!
– Это из вашего камина, Ваше Величество.
– И еще я слышу треск поленьев. Кого сегодня сжигают?
– Ваше Величество, нельзя все время думать о еретиках. Вам нужно отдохнуть.
Помолчав, она сказала:
– Я знаю, сегодня очередь Кренмера… Мой отец любил его, оказывал ему всевозможные почести. Ах, Кларенсия, в мое правление были сожжены триста человек – сколько в стране моего супруга не хватает даже для одного аутодафе.
– Дорогая моя, не говорите об этом.
– Почему? Ведь говорят же об этом на улицах! Я знаю, там меня называют Кровавой Мери. Да, мне многое известно… Сейчас все уехали в Хэтфилд, служить новой английской королеве. Она молода и красива… хотя и не настолько, насколько ей кажется. Но все равно, у нее будет много поклонников, а Филипп станет… Ох, мой Филипп… Филипп…
