Нора Хесс - Горная роза
В деревне Рэферти был известен, как самый лучший охотник, он никогда не упускал свою добычу.
– Я должен убираться к черту отсюда! – выругался Роской и решил, что покинет Орегон. Он найдет лодку или каноэ и поплывет по реке так далеко, как только сможет.
– Надеюсь, тилламуки перебьют их всех в деревне! Не глянув даже в сторону стонущей женщины, которая, он знал, скоро умрет без пищи, Роской покинул пещеру. Он двинулся пешком, потому что лошадь его убежала в тот день, когда он был в доме Донлина.
Женщина, хорошо познав нрав своего похитителя, понимала, что он больше не вернется. Она начала медленно ползти к узкому выходу, молясь, чтобы ей попался кто-нибудь из людей и помог.
Стоял один из последних августовских вечеров, когда Чейз приготовился занять свое место для наблюдения на большой сосне. Он ухватился за ветку дерева, начал карабкаться среди сучьев, но остановился. Он услышал протяжный стон, исходивший со стороны амбара. Он замор, прислушиваясь. Звук был похож на женский голос. По это мог быть и коварный мужчина-тилламук, задумавший хитростью выманить его туда, где метко нацеленный томагавк расколет его череп.
Пока он колебался, какое принять решение, стон повторился снова. На этот раз он был громче. Определенно, это была женщина, нуждавшаяся в помощи и попавшая в беду. Его первой мыслью было, что это Роской с индианкой в конюшне.
У него появилась надежда схватить мерзавца, переправить через реку и заставить признаться в своем преступлении тилламукам. Чейз припал к земле и пополз из-под сосны. Потом быстро, как только мог, пригнувшись, перебежал через освещенный участок земли к темному зданию конюшни. Он приложил ухо к стене, пытаясь уловить какой-нибудь звук оттуда.
Некоторое время он ничего не слышал. Потом долгий, продолжительный стон от боли донесся из щели, к которой он приник щекой. Чейз выпрямился. Там была женщина. Наверное, она одна. Кто это? Соседка? Может быть, одна из пленниц тилламуков, которой удалось бежать?
Держа руку на пистолете на случай, если женщина не одна, Чейз побежал вдоль постройки, пока не достиг двери, которая оказалась открытой. Он заскочил внутрь и стал в стороне, чтобы не быть заметным в открытой двери. Глаза привыкали к темноте. Он не мог знать, что ожидало его здесь.
Шорох сена и новый вопль привлекли его взгляд к стойлу в конце конюшни. Он тихо продвигался в ту сторону, затем, поднявшись на цыпочки, заглянул за перегородку.
Чейз узнал женщину тилламуков сразу же. Она лежала на боку, подтянув колени и тихо плача. Осторожно оглядевшись, не прячется ли где-то рядом Роской, Чейз распахнул дверь в стойло и опустился рядом с женщиной па колени. Когда он провел рукой по ее плечу, она испуганно вскрикнула. Он не убрал руки, тогда она откатилась на спину, уставившись на него пугливыми глазами.
– Господи! – Чейз тоже смотрел на нее дикими глазами, когда заметил огромный живот.– Я не причиню тебе зла, – сказал он спокойно.– Я отнесу тебя в свой дом, здесь не подходящее место для родов.
Наполненные болью глаза женщины изучающе смотрели ему в лицо. Он подумал, что она его узнала. Во всяком случае, кивнула головой в знак согласия. Он осторожно поднял ее на руки, заметив, что в ней были только кожа да кости. Она весила, словно ребенок.
Чейз быстро достиг дома с легкой ношей и ударил в тяжелую дверь. Когда он услышал скрип стула и испуганный возглас Стар, то позвал:
– Стар, это я! Поскорее открой мне дверь! Послышался скрежет поднимаемой задвижки. Джеми стоял, уставившись на бедное создание в руках Чейза.
– Что за черт! – воскликнул он, когда Чейз прошел мимо него, пронося женщину, лицо которой было искривлено болью.
Рейган прикрыла рот рукой.
– Это же женщина тилламуков!
– Да, и к тому же, готовая родить в любую минуту, – хмуро сказал Чейз.– Куда мне положить ее?
– Положи ее в моей комнате! – Стар побежала по залу и распахнула дверь в спальню.
Чейз положил с трудом дышащую женщину на кровать, потом повернулся к остальным, стоящим за его спиной.
– Кто-нибудь сталкивался когда-нибудь с родами? Что-нибудь знает о том, что надо делать?
Рейган и Стар беспомощно покачали головами. Никто из них не ухаживал никогда за ребенком, а уж тем более не помогал ему появиться на свет.
Три пары испуганных глаз смотрели на Джеми, когда тот скачал деловым тоном:
– Я знаю, как это делается. Видел, как моя бабушка принимала нескольких малышей, когда я был подростком.
– Тебе разрешали смотреть? – спросил Чейз с сомнением в глазах.
Молодой мужчина смущенно покраснел.
– Никто не знал, что я смотрю. Иначе моя бабушка содрала бы с меня шкуру.
– Каким озорным подростком ты был, – упрекнула Рейган, – но в данном случае это так кстати.
Джеми ухмыльнулся. Потом стал очень серьезным.
– Надо вскипятить большой котел воды, найти крепкую нитку и приготовить много чистых тряпок, лучше белых, если есть.
Когда Рейган и Стар поспешили из комнаты, он крикнул вдогонку:
– Рейган, мне нужна будет твоя помощь. Все-таки так женщине будет спокойнее.
Рейган кивнула. Она сказала Стар:
– Ты иди грей воду, а я пойду найду нитку и разорву простыню.
Сначала Рейган смутилась, когда Джеми стянул со страдающей женщины грязную одежду из оленьей кожи, выставив напоказ худые, все в синяках ноги, костлявые бедра и огромный живот. Ее лицо стало красным, как бурак, что она вырыла вчера в огороде. Джеми вымыл руки с мылом горячей водой и стал осматривать беременную женщину.
Она успокоилась, когда увидела, что он с серьезным лицом мягко нажал на живот женщине, дотронулся пальцем до ее интимных мест. Она знала, что так делает врач или акушерка. Она благодарила бога, что Джеми оказался здесь.
Рейган делала все, чтобы облегчить страдания женщины, смачивала водой ее лицо, несколько раз поднимала ее голову и давала отхлебнуть воды. Потом принесла чашку куриного бульона. Женщина проглотила его так быстро, что слезы брызнули из глаз Рейган от жалости к ней.
– Бог знает, когда она ела последний раз, – сказал Джеми, и его глаза увлажнились.
Когда женщина начала протяжно стонать, Джеми снова обследовал ее.
Выпрямившись, он сказал:
– Она разрешится с минуты на минуту. Ребенок некрупный и, слава богу, идет головкой.
Он пригладил вспотевшие спутанные волосы роженицы.
– Бедная, – пробормотал он, – она истекает кровью и еле жива от голода.
По его тону можно было понять, что с женщиной все обстоит очень плохо.
Минут через пять Джеми сказал:
– Ребенок идет, он почти вышел.
Рейган смотрела, словно находясь под гипнозом, как маленькая, покрытая черными волосами головка появилась между худых, в синяках ног матери. Девушка затаила дыхание, когда показались узкие плечики, потом остановились.
