Элизабет Стюарт - Роза и лев
Для нее это было облегчением — не видеть злобных глаз брата Брайана и грозно насупленных бровей отца. После скоропалительного отбытия короля Стефана ее супруг, став как бы распорядителем празднества, покинул свою невесту и, шествуя вдоль столов, пил со всеми — друзьями и недругами — хохотал, шутил, чертыхался и всех одаривал улыбкой.
Она же, оставшись в одиночестве, безуспешно старалась заняться чем-нибудь, изредка отвечая на небрежные поздравления тех, кто, уже валясь с ног, плелся мимо нее по пути в темный уголок холла облегчиться.
На полпути к кухне Джоселин вдруг услышала, как лязгнул стальной засов, распахнулась боковая дверца. Она увидела черное небо и колючее мерцание звезд меж зубцами крепостных стен. Взгляд ее был устремлен вверх, она не могла видеть то, что творилось внизу, но услышала сквозь дробный топот множества конских копыт голос де Ленгли, созывающего своих солдат.
Она устремилась вслед за выскочившей во двор служанкой и замерла в проеме узкой дверцы. «Он бросает меня, он бежит от брачной постели, от любви… от назначенной ему Господом супруги…»
Никто и никогда не смеет так пренебрежительно отнестись к ней, к женщине, в конце концов, будь то хоть трижды проклятый Нормандский Лев! Джоселин выскочила из подземного хода и побежала по темному двору, уворачиваясь от солдат и мятущихся коней, чтобы увидеть, сможет ли он взглянуть прямо ей в глаза.
Ратники, завидев ее, оттаскивали своих коней под уздцы, освобождая путь супруге милорда.
— Вы покидаете меня, сэр? Что же вы пожелаете, чтобы я сказала от вашего имени моему отцу и всем гостям?
Она сама удивилась, насколько ясно звучало каждое произнесенное ею слово, как будто и не было бешеного ее бега между копыт разъяренных, готовых к скачке боевых коней.
— Вы можете сказать им все, что вам вздумается, мадам, но только позже, когда будете в безопасности за стенами крепости Белавур. Оттуда вы сможете, как пророк, метать на них громы и молнии. А теперь в путь, мадам!
Он протянул ей руку, явно приглашая ее сесть позади него в седло.
— Куда?
Ее вопрос показался ему глупым.
— После отъезда Стефана враги превосходят нас втрое своей численностью. При вашей учености, мадам, вы должны были бы соображать быстрее. Мои люди не так пьяны, какими кажутся, и держат ворота поднятыми. Но это не продлится долго… Или на коня, мадам, или я посажу вас в седло силой — что вам больше по нраву?
Ее испугало выражение его лица. Сейчас он не походил на рыцаря, на фаворита короля Стефана, на владетельного милорда и ее венчанного супруга. Он снова стал разбойником вне закона, как при первой их встрече.
— Мне не по нраву, что наша свадьба заканчивается трусливым бегством.
— Что ж, перед вами две дороги, мадам. И обе открыты. Одна ведет в тупик — вы знаете куда, а другая… со мной… в неизвестность.
Джоселин оперлась на его протянутую руку и позволила ему усадить ее впереди себя на коня. Зачем тратить время на излишние слова, когда надо действовать? Жена должна следовать за мужем.
Его грудь вплотную прижималась к ее спине, могучие руки поддерживали ее стан. Никогда ей не приходилось раньше ощущать столь крепких объятий.
Де Ленгли пустил коня в галоп, и они молнией промчались под поднятой решеткой ворот. Еще пару минут назад она была в укрытии надежной крепости, не предугадывая, что ее ждет бешеная скачка по опустевшим полям.
— Как удачно совпало, что я направлялась на кухню. Ведь вы могли уехать без меня.
— Совпадение тут ни при чем. Это я вызвал вас, мадам. У меня не было другой возможности сохранить наш отъезд в тайне.
Они мчались без остановки весь остаток дня и часть ночи. Полыхающие на ветру факелы не могли рассеять густую тьму, укутавшую землю. Где-то неподалеку прозвучал жуткий протяжный вой, полный злобной тоски. Это волчья стая вышла на ночную охоту.
Джоселин поежилась и нырнула глубже в потертую, подбитую мехом накидку, которую супруг раздобыл для нее. Она никогда не страшилась ни темноты, ни странствований по безлюдным диким краям и все же сейчас с беспокойством оглянулась через плечо назад. Она не видела мужа уже долгое время. После первых нескольких часов отчаянной спешки Роберт поместил ее в окружение самых доверенных воинов поближе к голове отряда, а сам занял место в арьергарде. «На случай погони», — как он ей объяснил.
Смутная фигура всадника, закутанного в капюшон, маячила во главе группы всадников, догоняющих ее. Джоселин с волнением вглядывалась, напрягая зрение, в светлый мятущийся кружок посреди мрака, отбрасываемый факелом в руке оруженосца. Она увидела не того, кого ожидала увидеть, возбуждение ее улеглось, и вновь ей стало холодно.
Всадник поравнялся с нею.
— Моя миледи… Теперь я с полным правом могу обращаться к вам. — Его приветливая улыбка была неизменна. — Позвольте принести вам мои поздравления. Наконец-то моему милорду засветила удача. Я уверен, что прошедший день — самый счастливый в его жизни.
— Сэр Джеффри! — Джоселин удивилась, как сразу же согрело ее присутствие этого, в сущности, малознакомого ей человека. Но слова, произнесенные им, могли развеять любую тревогу. — Благодарю вас! Разумеется, как вы знаете, утро выдалось беспокойным. Боюсь, что ваш милорд несколько растерялся, когда одна невеста исчезла и тут же появилась другая. Не знаю, насколько он доволен подменой. Но все равно я рада вас видеть. Мне казалось, что милорд оставил вас охранять Чеширские пустоши.
— Совсем нет. Я скрывался в походном лагере у стен Монтегью и удерживал наших ребят от излишнего злоупотребления элем. Поверьте, это было нелегко, но таков был секретный приказ милорда. Парни бесились, слыша, как за высокими стенами пируют, а они мерзнут и мокнут на голой земле. Быть на положении отверженных для них унизительно и непривычно. Пусть даже в замке находится их полководец и в придачу сам король с придворной свитой.
Джоселин нечего было сказать в ответ. Эти люди не доверяли ее отцу и брату. Поэтому они были вынуждены провести долгие часы под открытым небом. И все же она осмелилась задать Джеффри вопрос, который, как ей казалось, был бы для ее супруга болезненно оскорбительным.
— Сэр Джеффри, скажите мне правду, если, конечно, пожелаете ответить. Ваш милорд близок королю. Он высоко вознесен Его Величеством, и место его по правую руку, почти рядом с троном Стефана. Мой отец расцеловался с ним в знак мира. Какая же угроза вынудила его на побег и на долгий путь даже глухой ночью? Скажите правду. Я не буду чувствовать себя оскорбленной, как бы она ни была горька. Говорите! — повторила она настойчиво.
— Хорошо, мадам. Как вам будет известно, Роберт последний из его рода. Если что с ним случится — не дай Бог, конечно, — вы станете его единственной наследницей. Теперь у него есть вы, а то он был один, как перст. Если вами не будет зачат ребенок, то все, что вернул ему король, возвратится в собственность вашей прежней семьи. Простите меня, мадам, но ради такого заманчивого куска можно и поступиться родственным поцелуем.
