Хизер Гротхаус - Пробуждение любви
Металлическое звено, висевшее на цепочке у него на шее, было последнее, что можно было разбить, и оно разбилось с тихим звоном. Родерик глазам своим не поверил, он был потрясен.
Глава 23
Когда Микаэла шла по темному коридору к своей комнате, она испытывала боль и в то же время ее окрыляла надежда.
Вдруг она поняла, что это был канун Рождества — сочельник. Она любила Родерика, и он позволил ей это. В конце концов все должно было наладиться. Они поженятся в ближайшие же дни — возможно, она могла даже считать время в часах, — и потом она, он и Лео станут одной семьей. На минуту она нахмурилась по поводу того, во что выльется ситуация с Хью, — она говорила правду, когда сказала ему, что не хочет, чтобы он ушел, но она также хорошо знала, что означало заботиться о ком-то, кто не дает ничего взамен. Микаэла не могла оставаться в Торнфилд-Мэноре после того, как Алан и Джульетта поженились, поэтому вряд ли Хью сможет видеть ее и Родерика вместе, как мужа и жену, в течение всей своей жизни.
Но если Хью покинет замок, Родерик будет подавлен.
На минуту она даже подумала, что чувства Хью к Родерику могут однажды угаснуть, измениться, как ее собственное отношение к Алану. Но потом она лишь с печальной улыбкой покачала головой. Микаэла понимала, что ее чувства изменились как из-за Родерика, так и из-за расстояния между этими двумя домами, а также благодаря времени, за которое она увидела, что Алан не был человеком ее грез. У Хью не было подобных иллюзий относительно Родерика — он знал все его недостатки и любил его, невзирая на них. А может быть именно благодаря им.
А Лео… Господи, как Лео любил своего Хью!
Но сейчас не время думать о подобных гнетущих проблемах. Микаэле хотелось вымыться, перекусить и провести остаток вечера в одиночестве. Она миновала дверь своей комнаты и направилась в холл отдать приказания, чтобы принесли воду и поднос с едой. Может быть, стоило послать все это и в комнату Родерика. В качестве небольшого подарка.
Она поднялась почти до конца лестницы, когда услышала шум и суматоху: мужчина кричал что-то, женщина — голос явно принадлежал кому-то из служанок — горячо возражала ему:
— Вы не можете подняться сюда, милорд!
— Убирайся прочь, женщина, или я спущу тебя с лестницы! Если понадобится, я сам обыщу весь дом! Я знаю, она здесь!
Микаэла застыла, поднеся руку к горлу.
Мужской голос принадлежал Алану Торнфилду.
Как раз в этот момент он поднялся на второй этаж, и Микаэла увидела его взлохмаченные, намокшие под дождем волосы и одежду и ужас в глазах, когда его взгляд упал на нее. Служанка висела позади на его плаще, словно тщетно тянула упрямого мула.
— Микаэла, слава Богу! Они с вами, правда? Скажите, что это так!
— Алан, о чем ты? Кто со мной? Господи, вы насквозь промокли!
— Элизабет! — Алан дышал с трудом. — И Харлисс тоже. Они здесь, да?
— Разумеется, нет. Почему они должны быть здесь? Харлисс изгнана из Шербона. — Крошечная доля страха опустилась на Микаэлу, словно прокравшись через толстые стены, за которыми все еще бушевала гроза, или же скатившись с промокшего Алана. Она подошла к нему и взяла его за руку. — Пойдемте со мной вниз, и вы мне все объясните. Я уверена…
— Нет времени! — закричал Алан, оттолкнув ее руку. — Если здесь их нет, значит, они где-то на улице.
— О чем вы говорите? — Страх Микаэлы усилился. — Разве они не поехали вместе с вами в Торнфилд-Мэнор?
— Элизабет снова убежала, предположительно к вам. Харлисс почти настигла ее, а потом они обе исчезли.
— А Джульетта? — спросила Микаэла.
— Мы уже приближались к Торнфилд-Мэнору, и я послал ее вперед. В темноте под дождем я не мог следить за Элизабет и Харлисс, стараясь обеспечить безопасность Джульетты. Она… она чувствовала, что Элизабет убежала из-за нее, и теперь… я потерял обеих!
— Господи! — выдохнула Микаэла. В этот момент грянул гром, сверкнула молния. Потом еще и еще. — Все будет хорошо. Пойду предупрежу лорда Ро… — Микаэла не договорила.
— Вот вы где, мисс Форчун. — Это был голос Хью. — Значит, Лео с вами?
— Что? — в ужасе воскликнула Микаэла.
Хью не спускал глаз с Алана Торнфилда, который все еще стоял, прислонившись к стене.
— Это твоих рук дело! Я прикажу тебя выпороть, собака, за то, что ты ворвался в комнату сына хозяина!
У Алана вырвался сдавленный стон, и он соскользнул вниз по стене на пол.
— Алан не заходил в комнату Лео, Хью, — заявила Микаэла, она молилась, чтобы не оправдались ее ужасные подозрения.
— Но кто-то был там, кто только что вошел с дождя — на полу наводнение. — Морщины на лбу у Хью углубились, он переводил взгляд с Микаэлы на Алана. — Где Лео?
— Элизабет, как ты могла?! — выкрикнул Алан и потряс кулаком.
— Девчонка из Торнфилд-Мэнора похитила Лео? — закричал Хью, но, прежде чем Алан успел признать эту возможность, Микаэла шагнула к Хью.
— Нет, Хью, думаю, все гораздо хуже, боюсь, Элизабет убежала, но с ней была Харлисс.
Хью резко выдохнул.
— Няня защитит их, — возразил Алан. — Она любит их обоих и…
— Я же пыталась рассказать вам все в лесу, Алан! — закричала Микаэла. — Харлисс сумасшедшая! Она помешана на мести всем нам, и самый надежный путь осуществить свою месть — через наших детей! Она злая, она ненормальная!
Алан тихо рыдал, сидя на полу, Микаэла с отвращением отвернулась от него. Она ожидала увидеть Хью в состоянии крайней обеспокоенности, но его взгляд был жестким и решительным.
Неудивительно, что Хью спас жизнь Родерику в Святой земле. Как она могла счесть этого человека неискренним?
— Поднимите эту плачущую медузу и отправляйтесь на поиски, — приказал Хью — Позовитеслуг, которые попадутся вам на пути, но не мешкайте. Я предупрежу Родерика, и мы присоединимся к вам.
— Да. Все понятно, Хью, — согласилась Микаэла. Хью взглянул на Алана:
— Клянусь вам, Торнфилд, клянусь всем, что свято для меня на небесах и на земле: если на теле Лео окажется хотя бы один синяк или одна ссадина, если он хоть раз чихнет, я задушу вас собственными руками! — Он бросил взгляд на Микаэлу, и она поняла, что в этот момент Хью готов был исполнить каждое свое слово. — Отправляйтесь! — закричал Хью, повернулся на каблуках и исчез в темноте коридора.
Микаэла подбежала к Алану и потянула его за локоть:
— Вставайте, Алан! Если вам дорога жизнь детей и ваша собственная, мы должны действовать!
За два дня Родерик уже забыл, как ходить с тростью и в тяжелом протезе, словно только что потерял ногу.
Он шел шатаясь, с грохотом продвигаясь по лабиринту темных переходов Шербона, голова кружилась из-за сильного удара по голове, который он получил в Святой земле, и в то же время от потрясений нынешнего вечера.
