Барбара Мецгер - Санта-Клаус, или Отец на Рождество
Так или иначе, но Уэр почти опасался этого поцелуя. Что, если он заклеймит его, навсегда выжжет воспоминание о Грейс-Энн в его душе? Герцог боялся, что время опасений практически прошло.
И ему все еще приходилось играть роль гостеприимного хозяина. Герцог Уэр прежде всего был джентльменом.
Грейс-Энн объявила гостям, что пришло время размешивать пудинг. Все желающие приглашались в кухню, чтобы загадать свое рождественское желание, от самого последнего мальчишки на побегушках – это было недвусмысленное предупреждение для слишком высоко задирающих нос знатных дам – до самого маленького ребенка – а это предупреждение было адресовано мисс Риджмонт. Элинор, тем не менее, тоже отправилась с ними, предпочитая не оставаться наверху в одиночестве. Также она хотела приглядеть за миссис Уоррингтон; Уэр не спускал глаз с безвкусно одетой вдовы.
Когда все они собрались в кухне – глупейшая идея сама по себе; леди не положено находиться в таком жарком, грязном месте – мисс Риджмонт оказалась зажатой между лакеем и глухой бабушкой мисс Эштон-Хайет, что еще меньше соответствовало ее понятиям о правилах приличия.
– Это нелепо, – пробормотала она, – загадывать желания на кастрюлю густого супа.
Глухая старуха не услышала ее, но зато эти слова расслышали близнецы. Они ожидали своей очереди с Шанной, кормилицей, и трудно было сказать, кто из этой троицы был больше возбужден.
– Вовсе нет! – пропищал Уилли.
Лесли добавил:
– Как еще Санта-Клаус узнает, что принести на Рождество?
Элинор была в восторге от того, что наконец-то сможет отомстить.
– Ах вы, бедные, глупые дети, разве вы не знаете, что нет никакого Санта-Клауса? Я удивлена, миссис Уоррингтон, что вы допускаете подобное вопиющее лицедейство в приличном христианском доме.
После этих слов мальчики заплакали.
– В самом деле, потом вы научите их верить в фей, эльфов и гномов.
Шанна тоже заплакала.
– Довольно! – закричал герцог самым грозным тоном. Кастрюли и сковородки, висящие на крюках вдоль стены, задрожали, а половина слуг исчезла, не загадав желаний, больше всего мечтая о том, чтобы сохранить свою работу. – В этом доме, – загрохотал Уэр, – желания, загаданные на пудинг, исполняются. И Санта-Клаус существует, мисс Риджмонт, потому что я так сказал. И, наконец, если маленькие человечки разговаривают с Шанной, то, может быть, ей повезло больше, чем всем нам.
– Что ж, я никогда… – начала Элинор.
– Нет, и я чертовски уверен, что никогда и не будете! – герцог Уэр до такой степени забыл о галантности, что сумел ответить подобным образом.
И тут уже заплакала мисс Риджмонт.
На следующий день мисс Риджмонт получила срочный вызов к больному родственнику, который никогда не проходил через руки Мильсома. Она упросила своих подруг составить ей компанию в это горестное время, которое должно было продлиться до тех пор, пока они не доберутся до загородного поместья графа Крэншоу.
Кроу привез леди в Уорик, так что честь обязывала его сопроводить ее до места назначения. Баронет зашел, чтобы в последний раз выпить с другом, пока его камердинер укладывал вещи, что занимало довольно много времени. Уэр беспокоился из-за того, что взвалил слишком тяжелую ношу на подбитые ватой плечи Кроу, но тот заверил друга, что ничего подобного не произошло.
– На самом деле, Ли, я пришел спросить, не возражаешь ли ты, если я отобью у тебя эту леди.
– Я даже поблагодарю тебя, мой самый лучший друг, – ответил герцог. – Удачи. Но ты уверен? Я имею в виду…
– О, я знаю о репутации девицы, о том, что она дожидается титула и состояния, но мы хорошо подходим друг другу. Те же интересы, знаешь ли. Все говорят, что мы составим красивую пару. Скоро у нее кончится запас герцогов и графов, а я могу подождать.
Уэр пожал другу руку, стараясь не повредить пальцы о многочисленные кольца Кросби.
– Тогда я еще раз пожелаю тебе удачи, Кроу, и всего наилучшего.
К тому времени, когда компания разъехалась, некоторые в хорошем настроении, а некоторые – нет, настал день сочельника. Грейс-Энн решила, что должна рассказать Лиланду о Пру и ребенке, чтобы не отправляться на самую святую из всех церковных служб с ложью и недоверием между ними. Она хорошо сознавала, что они никогда не будут ровней с точки зрения общества, но с обидами нужно покончить. В конце концов, мисс Риджмонт уехала; половина рождественского желания Грейс-Энн уже сбылась. Она поинтересовалась у Мильсома, где найти герцога.
Уэр был решительно настроен наконец-то поговорить с Грейс-Энн наедине. Он спросил у дворецкого, где можно найти ее.
Мильсом почти ответил «Ждет тебя, глупец», но он еще не настолько много выпил горячего эля с печеными яблоками, сахаром и пряностями.
Они встретились в Адамовой гостиной, восхищались только что установленным рождественским деревом и обсуждали, сколько экипажей понадобится, чтобы отвезти их уменьшившуюся компанию в церковь этим вечером, пока каждый из них набирался смелости, чтобы заговорить.
Мильсом откашлялся из дверного проема.
– Военный спрашивает вас, миссис Уоррингтон.
– О, полагаю, один из друзей Тони.
– Нет, мадам, это джентльмен из флота, мистер Халлоран. Вы примете его?
Грейс-Энн не только собиралась принять его, она в одно мгновение выпорхнула из гостиной и оказалась в объятиях Лайама. Лиланд остался там, где стоял, уставившись в огонь.
Черт побери, подумал Уэр, ведь он даже потянул за все нити, чтобы этого парня вернули домой. Теперь она снова сбежит с Халлораном, а он ничего не сможет с этим поделать. Лиланд не станет останавливать ее, если это будет означать счастье для Грейс. Сейчас он понимал это – что никогда не сможет быть счастлив, если не будет счастлива она.
Затем Уэр услышал, как Грейс-Энн попросила Мильсома послать кого-нибудь в детскую, чтобы малютку принесли вниз. Конечно же, с отчаяньем подумал герцог, только этого и не хватало. Как он сможет жить без детей? Дети Грейс-Энн. Ребенок Лайама. Его жизнь.
Лиланд не знал, то ли выразить свои поздравления, то ли запретить ей забирать мальчиков – или умолять ее остаться. Но нельзя было просто стоять и ничего не делать, сказал себе герцог. Ему нужно двигаться, предпринять попытку. Уэр направился к открытой двери и услышал голос ирландца.
– Ага, даже несмотря на то, что у нее мои волосы морковного цвета, она красивенькая девчушка. Как и ее мама, ей-богу.
– Да, и она обладает добродушным характером, как и Пру когда-то, до того, как скаредность нашего отца изменила ее.
– Ах, но она всего лишь мечтала немного посмотреть жизнь, моя Пру. Она хорошая девушка, я знаю. Я смогу дать ей столько счастья, что ее добродушие вернется обратно.
