Мэри Бэлоу - Беспутный повеса
И Мэри погрузилась в сон, не успев решить, стоит ли произнести вслух свои выводы.
* * *Лорд Эдмонд не спал. Он лежал, глядя на колеблющиеся узоры теней, образовывавшиеся при свете свечей, и прислушивался к постепенно утихавшему снаружи дождю и далеким раскатам грома. Он лежал без сна, вспоминая прикосновения Мэри, чувствуя ее запах и сожалея о потраченных впустую пятнадцати годах – годах, сделавших его изгоем общества. У него не осталось ничего, что он мог бы предложить порядочной женщине, женщине, которую любил. Единственное, что ему оставалось, – это исправить свои ошибки в будущем, сделав хоть что-то стоящее в оставшиеся годы. В конце концов, это могла быть даже женитьба и дети, несмотря на то что ему уже стукнуло тридцать шесть. Быть может, он в итоге заслужит это.
Но женится он не на Мэри, для брака с Мэри он уже упустил время. И эта мысль не принесла ему успокоения.
– Ты не спишь, – потянувшись и открыв глаза, улыбнулась ему Мэри.
– Мэри. – Он поцеловал ее в губы, пробуя ее вкус и вспоминая его. – Это «прощай». Ты ведь это понимаешь? Пройдет еще день, и я уже больше не буду докучать тебе. И на сей раз я сдержу свое обещание.
Все так же улыбаясь, Мэри снова заглянула в глубину его глаз.
– Скажи мне кое-что. – Лорд Эдмонд хотел бы об этом не думать, но от действительности не уйдешь. – Есть ли вероятность, что у тебя может быть от меня ребенок?
Мэри смутилась, но не отвела взгляда и, немного подумав, сказала:
– Да.
Лорд Эдмонд выругался.
– Ну и язык, – заметила Мэри.
– Послушай, Мэри, если выяснится, что это так, ты должна написать мне. Обещаешь? Я приеду к тебе в Лондон и женюсь на тебе. Я понимаю, для тебя это будет ужасная судьба, и очень сожалею, но альтернатива будет еще хуже. Ты обещаешь, что напишешь мне? Ведь я все равно узнаю.
– Напишу, – пообещала Мэри после долгой паузы.
– Дождь перестает, но все равно пройдет еще несколько часов, прежде чем все остальные начнут возвращаться в дом. Мысль очень заманчивая.
– Да.
Внимательно посмотрев на Мэри, лорд Эдмонд безошибочно определил, что Мэри еще пребывает в том состоянии расслабленности после грозы, в каком была в его алой комнате в ночь после Воксхолла. Искушение было почти непреодолимым – она тоже этого хотела, еще раз, еще один только раз. Еще один раз и еще один шанс заронить в нее свое семя.
Лорд Эдмонд поцеловал Мэри, отвернулся и, больше не глядя ей в глаза, вытащил руку у нее из-под головы.
– Бог мой, мокрая одежда или римская тога – что выбрать? – Он рывком сел на край кровати. – Если я выйду отсюда, с головы до ног закутанный в тогу, слуги наверняка выстроятся в шеренгу у твоей двери, чтобы полюбоваться таким зрелищем.
Он нагишом пересек комнату, чувствуя взгляд Мэри, прикованный к своей спине, и с некоторым отвращением посмотрел на груду своей одежды, еще несомненно мокрой. Панталоны лежали немного в стороне от остальных вещей, но тоже были сырыми, сырыми и холодными; однако он, скривившись, натянул их на себя.
– Как раз то, что нужно, чтобы охладить мой пыл, – пошутил лорд Эдмонд. – Гроза прошла, и я не думаю, что она вернется. С тобой все будет з порядке, Мэри? – Обернувшись, он увидел, что она с пылающим лицом и восхитительно растрепанными кудрями сидит на кровати в синем шелковом халате.
– Со мной все будет в порядке, – заверила она его.
– Тогда спокойной ночи. – Собрав свою мокрую одежду, он решительно открыл дверь и, перешагнув через порог, закрыл ее за собой, не позволив себе оглянуться.
* * *Мэри долго стояла у окна, глядя в темноту. Прекратились даже далекие вспышки молний, не сопровождавшиеся громом. Дождь совсем перестал, и скоро, видимо, начнут возвращаться экипажи, если только дождь не был таким сильным, что дороги стали слишком скользкими.
Когда-то лорд Эдмонд хотел, чтобы Мэри стала его любовницей, его подругой по постели, его забавой, но с тех пор он изменился. В последние дни он пережил несколько эмоционально напряженных моментов; разрыв с семьей, видимо, был преодолен, и вместе с этим ушли ожесточенность и чувство вины, отравлявшие всю его взрослую жизнь. Теперь он стал другим, казалось, хотел, чтобы произошедшие с ним перемены остались навсегда. Теперь ему не было нужно, чтобы она была его любовницей; то, что сейчас он отказал себе в удовольствии заняться с ней любовью, доказало это, и Мэри уже стала думать, что, возможно, она и в самом деле соблазнила его.
Однако не было и никаких оснований предполагать, что лорд Эдмонд хотел бы сделать ее своей женой. Мэри нравилась ему, он произнес это слово, занимаясь с ней любовью. Но «нравилась» не означало, что он любил ее. Ясно, что Мэри привлекала его, но влечение – это совсем не любовь. Он сказал, что женится на ней, если окажется, что у нее будет ребенок, однако это совсем не означало, что он этого хочет.
«Правильнее будет оставить все как есть, – решила Мэри, – это лучше, чем поставить его в неловкое положение, дав ему понять, что я его люблю и что вопреки всему мечтаю о будущем с ним, но не в роли любовницы, а в роли жены». Возможно, он счел бы себя обязанным сделать ей предложение, намекни она на что-нибудь подобное.
Но вдруг его отказ от нее, его «прощай» вызваны уверенностью в том, что ей от него ничего не нужно? Вдруг лорд Эдмонд считает, что, отказываясь от нее, он благородно поступает по отношению к ней?
Что, если, не правильно поняв друг друга, всю оставшуюся жизнь они проживут порознь просто из-за того, что ни у кого из них не хватило смелости открыть свое сердце? С этой мыслью Мэри не могла примириться. «Значит, – решила она, – нужно мне отважиться и намекнуть на это лорду Эдмонду».
Стоя у окна, Мэри снова – уже по меньшей мере в десятый раз – обдумала все доводы и снова пришла к тому же решению. Она не могла ждать до утра, когда, возможно, увидит все в ином свете, когда бесчувственный голос разума может заставить ее молчать. Если ее любовь решает сделать еще одну попытку, даже если Мэри суждено получить отказ и испытать унижение, тогда это должно произойти сейчас.
Решительно отвернувшись от окна, Мэри направилась к двери, но не успела сделать и трех шагов, как раздался легкий стук, вслед за которым дверь немедленно отворилась и лорд Эдмонд точно так же, как незадолго до этого, вошел к ней в спальню, только на сей раз на нем был парчовый халат, немного более темного синего цвета, чем у Мэри.
– Мэри, ты знаешь, я очень опасный человек, – заговорил он, закрыв дверь. – Ненадежный и совершенно не заслуживающий доверия. Если бы меня разыгрывали в тотализатор в клубах, я не получил бы ни единой ставки, ни один человек добровольно не поставил бы на меня. Шанс, что я сделаю что-то стоящее в своей жизни, очень сомнителен. Ведь ты согласна со мной?
