Мэри Бэлоу - Наперекор судьбе
Элизабет почувствовала себя неловко, когда ее слеза упала ему на руку и Кристофер пальцем осушил ее щеку.
— Ты стал более опасным, чем раньше, — отметила Элизабет. — Теперь ты так убедительно говоришь. Я не хочу снова ощутить боль, Кристофер. Мне не нужно это. Я хочу жить спокойно. Мне нужен Манли. Пожалуйста, оставь нас с Кристиной в покое. Твое появление только внесет в ее жизнь смятение.
— Выходи за меня, — настаивал он. — Я хочу, чтобы мы опять стали семьей.
— Ты просто хочешь получить ее, потому что она твоя, — сказала Элизабет. — Как собственность, на которую ты претендуешь, как Пенхэллоу. А через нее ты станешь оказывать давление на меня, чтобы добиться от папы разрешения на пересмотр бракоразводного процесса. Отпусти нас, Кристофер. Смирись с действительностью.
— Ты можешь подумать над моим предложением, — напомнил Кристофер. — Я не прошу немедленного ответа, Элизабет.
Он провел пальцем по ее губам, не сводя глаз с ее рта. На мгновение Элизабет подумала, что он собирается поцеловать ее, и ей захотелось ощутить прикосновение его губ. Эта мысль испугала ее. Но Кристофер убрал руку и отступил назад.
— Так сегодня днем ты не в последний раз увидишься с Кристиной, так?
— Да, — признал он.
Элизабет стала рассматривать свои руки, больше говорить было не о чем. Кристофер не двигался. Элизабет быстро прошла по комнате, взяла с маленького столика свою шляпку и увидела, что он уже стоит у выхода, приготовившись открыть ей дверь. Она быстро стала спускаться по лестнице, на ходу завязывая шляпку. Чувство собственного достоинства позволяло ей бежать, полагаясь на быстроту ног, но она никак не могла избавиться от ощущения, что ей хотелось, чтобы он поцеловал ее, обнял, чтобы резко изменил все, как тогда, когда похитил ее у церкви Святого Георгия.
Она была готова сказать ему “да”. Ей было стыдно признаться в этом даже себе. Он оказывал на нее магическое влияние. Это влияние теперь было сильнее, чем в то время, когда она впервые узнала его. Тогда он был неискушенным юношей, а сейчас стал опытным мужчиной.
Неужели это правда? Несмотря на то что ему было двадцать четыре года? А ведь в то время он пытался убедить ее, что был опытным светским львом. Она была такой наивной девчушкой и верила всему. Но теперь, оглядываясь назад, Элизабет видела и его неопытность, и свою наивность.
Это открытие испугало ее. Если это было правдой, то разве он мог иметь любовницу в Оксфорде, завести ребенка, перевезти семью в Лондон и хладнокровно жениться на богатой наследнице, чтобы обеспечить безбедную жизнь своей любовнице и своему ребенку? Мог ли он мошеннически обыграть человека в карты и не проявить никакого сожаления, когда тот несчастный совершил самоубийство? Неужели это он избил проститутку до такой степени, что она упала и умерла?
Экипаж отца ждал ее возле отеля. Элизабет с облегчением села в него и откинулась на подушки. Она чувствовала себя ужасно уставшей, несмотря на то что прекрасно спала прошлой ночью. Усталость овладела ею полностью, так же как и нежелание думать о чем-либо. Сейчас у нее не должно быть никаких сомнений. Разве не доказал он недавно свою жестокость еще раз? Разве не он похитил ее и воспользовался потерей ее памяти после падения, которое могло бы лишить ее и жизни?
Нет, не может быть никаких сомнений. Она ненавидит его. Она ненавидит Кристофера, потому что он снова внес смятение в ее жизнь и чувства, заронил горькое сожаление о том, что могло бы быть между ними. Она ненавидит его.
Глава 20
Джон появился в отеле в точно назначенное время, чтобы пойти с Нэнси на прогулку в Кью-Гарденс. Все утро у него было прекрасное настроение, погода была тоже чудесной, такой же, что и в прошлый раз, на небе не было ни облачка, поэтому дождь не мог испортить этот солнечный день.
Джон, к собственному удивлению, обнаружил, что волнуется как мальчишка. Он думал, что давно позади остался тот возраст, когда к женщине влекут романтические чувства, а не просто плотский интерес. Его влечение к Нэнси было не только плотским.
Нэнси ждала его. Джон очень обрадовался, что Кристофера не было в номере. Ему не хотелось вмешиваться в семейные дела, но было очевидно, что возвращение Кристофера в Англию вызвало некоторое смятение в его доме и в чувствах его сестры — Элизабет. Даже Кристина не осталась безучастной. Когда Джон заглянул в детскую сегодня утром, что вошло у него в привычку после возвращения домой, то девочка рассказала ему о джентльмене, который вчера посадил ее на плечи, а сегодня заедет за ней, чтобы прокатить в открытом экипаже, у которого такие же голубые глаза, как и у нее, и который любит и ее, а не только маму.
Если между Кристофером и Пулом начнется соперничество, подумал Джон, то он втайне будет симпатизировать первому. А может, и не совсем втайне, если Элизабет будет интересовать его мнение. Но он не станет вмешиваться открыто. Поэтому он вздохнул с облегчением, узнав, что ему не придется ни о чем говорить с Кристофером.
— Нэнси, — вырвалось у него, когда она подбежала к нему, собираясь выходить, — ты так потрясающе выглядишь!
Джон нисколько не льстил ей. Она была одета в бледно-желтых тонах, начиная от шляпки и заканчивая туфельками, такая же модная, как и все светские дамы, которых он видел на улицах.
— Благодарю. — Нэнси неуверенно посмотрела на него, и Джон улыбнулся. Они ведь друзья, не так ли? И он собирается скрепить их дружбу и забудет обо всем остальном. Если это будет возможно.
Они разговаривали всю дорогу до парка. Джон рассказывал и про Португалию и Испанию, о переходе во Францию через Пиренеи. Она поведала ему о Пенхэллоу, описала его дикую и захватывающую красоту, рассказала о своих друзьях и о том, ем она там обычно занята. К тому времени, когда он помог Нэнси выйти из экипажа и они начали неторопливо гулять в аду, она уже совершенно успокоилась и улыбалась. Она выглядела почти так, как та Нэнси, в которую он когда-то влюбился, только сейчас она стала более взрослой и привлекательной. Намного привлекательнее, чем тогда.
— Я рад, что ты снова приехала в Лондон, — сказал он. — А ты?
— Да, — ответила Нэнси. — я тоже рада. Каким бы красивым ни был родной край, всегда приятно посмотреть и другие места, познакомиться с новыми людьми. А Лондон — такое чудесное и волнующее место. Особенно сейчас.
— Потому что Лондон готовится к торжествам или потому что здесь я? — спросил Джон.
Он говорил в шутку и засмеялся, но улыбка исчезла с лица девушки.
— Я имела в виду эти торжества, — ответила она. Эта небольшая шутка испортила Джону настроение. Неожиданно он почувствовал себя расстроенным, и впервые между ними воцарилось неловкое молчание. Джон нежно взял девушку за руку.
