Мой пылкий лорд - Фоули Гэлен

Барду представил себе, какая свалка образуется завтра ночью на улицах, когда толпы перепуганных людей побегут, ища спасения. Его пушка бьет на тысячу ярдов, а его крепкая команда стрелков-ветеранов может давать два ядра в минуту. Зажигательные ядра — это осадная артиллерия. Когда одно огнедышащее пушечное ядро попадает в дом, все, что есть в нем деревянного, возгорается. Если ядро попадет в стену вражеской крепости, оно будет тлеть много часов, такое горячее, что его нельзя залить водой. Он видел, как такое ядро залили водой, а через несколько минут оно снова вспыхнуло. Барду подумал о намеченных целях. Парламент — это обязательно; адмиралтейство, где живут военные офицеры, банк и биржа; Вест и Ост-Индские доки, чьи корабли принесли Англии львиную долю ее богатства; Сент-Джеймсский дворец. Выбор большой.

Когда будут выпущены две дюжины ядер, так же как и несколько бомб со шрапнелью, чтобы отомстить англичанам по большому счету, он и его подчиненные исчезнут в разных направлениях. Лондон будет охвачен пламенем, а Барду поспешит в коттедж на свидание с Найтом и наконец-то прикончит этого ублюдка. Он пошлет записку Люсьену с указанием, где и когда встретится с ним, если он хочет спасти Кейро.

Когда Найт будет мертв, останется всего лишь добраться до лодки и отплыть из Англии со своими ирландскими коллегами, которые ненавидят Англию так же, как и он. Вот почему необходимо было соединиться сейчас с Софией. Завтра ночью ему придется бежать из Англии. Если она не вернется вскорости, они снова будут вынуждены расстаться. Она уже должна была завершить свое дело. Когда дневной свет погас и спустилась тьма, а София так и не появилась, Барду больше не мог пренебрегать тошнотворной уверенностью, что с ней что-то случилось.

Его не покидало ощущение, что он неразумно послал ее на смерть. Ролло Грин не справился бы с такой опытной убийцей, как София, а вот Люсьен Найт — мог. В соответствии с последним сообщением, которое она послала Барду, она следила за американцем, который направлялся в загородный дом Люсьена Найта. Что, если Найт схватил ее? Уничтожил? Что, если Найт переманил ее на свою сторону? От этой мысли кровь у него похолодела. Видит Бог, лучше бы уж она умерла, потому что, если София предала его, он убьет ее своими руками. От такой возможности Барду пришел в бешенство.

Проклятый Найт! Больше он не мог скрываться, хитрить! Тяжело дыша, Барду ушел с балкона и оглядел свой номер безумными глазами. Его самообладание испарилось. Ему осточертело ждать подходящего момента, быть терпеливым.

Все это время он дожидался предстоящего возвращения Софии, но Люсьен Найт знал, что она не вернется. Либо он ее уничтожил, либо похитил. Для Барду не имело особого значения, что именно произошло, значение имело то, что Люсьен Найт снова обошел его. И сейчас, наверное, смеется над ним. Ублюдок! В ярости Барду схватил хрупкий консольный столик, стоявший у изящной балконной двери, и с бешеным ругательством разбил его о стену. К черту подходящие моменты! Прятаться от Люсьена Найта — это просто унизительно! Он не вынесет этого больше ни минуты. Он знает, где живет Найт. Этот надменный аристократишка, сукин сын, не заслуживает больше ни единого дня жизни. «Ты думал, что я причинил тебе боль когда-то? Ты еще не знаешь, что такое настоящая боль, дружочек!»

Барду встал на колени и, пошарив под кроватью, вытащил оттуда ружье в кожаном чехле. Проверил запас пуль и бросился из номера, его короткие белокурые волосы были спутаны, одежда растрепалась. С беззаботным, беспечным видом он прошел по элегантному гостиничному холлу, больше не пытаясь играть в фон Даннекера. Специально для того сделанная кобура ружья висела у него в руке, как портмоне несколько странной формы. Через несколько минут Барду выехал из гостиничной конюшни в карете Стаффорда, не взяв с собой кучера — он правил сам.

Путь был недолгий. Барду узнал, что главной резиденцией герцогской семьи в Лондоне является внушительного вида особняк — Найт-Хаус. За высокой черной чугунной оградой, заканчивавшейся зловещими остриями, расстилалась аккуратная зеленая лужайка. Медленно подъехав к особняку, Барду заметил, что за оградой бегает с полдюжины сторожевых собак. Белый высокий фасад особняка поднимался надменно и сурово, сверкая в лунном свете. Проехав мимо дома, Барду ударил поводьями по крупам лошадей и, обогнув квартал, въехал в Грин-парк.

В парке было пустынно, поэтому он поехал прямо по траве, подведя экипаж под укрытие купы невысоких деревьев. Холодный ветер свистел в голых осенних ветвях, но глаза Барду блестели от предвкушения. Его внимательный взгляд остановился на веранде позади дома.

Там в позе отдыхающего человека сидел Люсьен Найт и курил сигару, положив ноги в сапогах на каменную балюстраду. При виде врага Барду затрясло. Единственный фонарь у двери давал достаточно света, чтобы сделать точный выстрел. С расстояния примерно в сто пятьдесят ярдов уже вполне можно стрелять и в то же время находиться достаточно далеко от собак, чтобы те не могли учуять его по запаху и поднять тревогу. Он отошел от экипажа, присел за стволом большого дерева и открыл чехол. Работая быстро и профессионально, он собрал свое ружье, приглядывая, чтобы Найт не вернулся в дом. Блеснул лежавший в открытом чехле длинный серебряный штык, но Барду он был не нужен. Клод опустил приготовленную пулю в ствол и туго забил ее туда. Потом пополз на животе, оперся локтями о холодную землю и прицелился. «Наслаждайся своей последней сигарой, mon ami [9]».

Сердце его гулко билось, пот выступил на лбу, палец обхватил курок. Внезапно дверь на веранду отворилась, и второй из близнецов Найт вышел из дома, держа в руке стакан. Барду нахмурил лоб.

Он переводил взгляд с одного на другого и не мог различить их. Они были одеты одинаково, оба сняли к концу вечера фраки и галстуки, расстегнули жилеты, закатали рукава белых рубашек. Кто бы ни был из них двоих полковник, на нем не было его алого мундира.

«Кто, черт побери, из них Люсьен?» — в ярости думал Барду. Разумеется, он почти с таким же наслаждением убил бы и героя войны, если бы не одно затруднение. Хотя он и знал, что попадет в одного из братьев, но не сомневался, что, едва раздастся выстрел, второй в мгновение ока перемахнет через ограду и бросится за ним со всеми этими собаками. А это поставит под угрозу прекрасное дело, которое он так тщательно спланировал.

Барду глубоко втянул холодный ночной воздух, потом мысленно выругался и опустил голову. Все равно это слишком легкая смерть для английского ублюдка! Он хотел, чтобы Найт был жив и увидел разрушение Лондона после Ночи Гая Фокса, увидел то, что ему не удалось предотвратить. Тогда Найт поймет, что даже если армия Наполеона и проиграла войну, в личном сражении между ними победил Барду.

Холодный воздух отрезвил его, так что теперь Клод снова овладел своими эмоциями.

Он ведь не любитель. Он будет следовать своему плану и не станет рисковать, не станет совершать ошибку, поддавшись страстному порыву. Когда Люсьен Найт окажется в его власти, он досконально вызнает, что этот человек сделал с Софией, и покарает его за это.

Барду мысленно записал, что нужно оставить одно пушечное ядро, чтобы стереть с лица земли Найт-Хаус и всех, кто в нем находится, потом тихо поднялся с земли и вернулся к экипажу, повесив ружье на плечо.

Люсьен готов был сдаться. Он не знал, где еще искать и что еще сделать. Он потерпел неудачу во всем, но хотя бы его главная забота имела адрес — Элис согласилась не выходить из дома в Ночь Гая Фокса. Этой упрямой девчонке следовало бы пребывать в безопасности в Хоксклифф-Холле или по крайней мере в Гэмпшире, но она отказалась покидать Лондон. Когда дошло до дела, оказалось, что у него нет над ней власти.

Стоя у балюстрады, где ночной ветерок шевелил его волосы, Люсьен всматривался в окутанный тенями Грин-парк. Ему показалось, что он уловил смутный намек на какое-то движение в темноте, но он был слишком погружен в мысли об Элис, чтобы обращать на это особое внимание. Он сделал глоток бренди, потом оглянулся на Деймиена, который в свою очередь бросил на него настороженный взгляд, сидя в ленивой позе и покуривая сигару.