Кэндис Проктор - Шепот небес
Филиппа откинула за спину зонтик, и Уоррик увидел, что в ее глазах горят озорные искорки.
– Не тебе говорить о правилах хорошего тона, Уоррик. Ты постоянно критикуешь светское общество.
– Ты прекрасно знаешь, почему я больше не выхожу в море, – проворчал он.
Однако раздражение, прозвучавшее в его голосе, казалось, не произвело на Филиппу никакого впечатления.
– И все же, думаю, тебе лучше выходить в море. Твоя душа требует морских бурь, она рвется на простор.
– Да что, черт возьми, ты знаешь о моей душе!
Филиппа улыбнулась и начала вращать зонтик. Уоррик, бросив на нее сердитый взгляд, сел.
– А ты знаешь, что будет с моей матерью, если я снова выйду в море?
Филиппа пристально посмотрела на него. Взгляд ее серьезных, всепонимающих карих глаз всегда пугал его.
– Но ведь твои поступки часто расстраивают твою мать. Тебе не привыкать! Так почему ты не хочешь снова выйти под парусом в море?
Уоррик взглянул на морские просторы. Тоска по морю давно терзала его душу.
– Неужели ты мазохист и тебе нравится мучить себя? В таком случае, может, ты наденешь власяницу и займешься самобичеванием? Очень эффективные средства, помогающие избавиться от иллюзии вины!
Уоррик бросил на Филиппу удивленный взгляд.
– От иллюзии?
– Да, именно от иллюзии.
Уоррик смотрел и не узнавал свою подругу детства.
– Не понимаю, почему тебя все считают кроткой и добродетельной?
– Потому что я такая и есть на самом деле.
– Но со мной ты ведешь себя иначе.
– Потому что я беспокоюсь за тебя. Ты всегда считался независимым и дерзким. Раньше в тебе горел огонек задора, а теперь он погас. Меня пугает такое положение дел.
Если бы кто-нибудь другой сказал ему такие слова, Уоррик рассердился бы. Но они с Филиппой – старые друзья, и он понимал, что она права.
Он взял ее руку в свои ладони и почувствовал, как ее пальцы затрепетали от его прикосновений.
– А ты знаешь, что я всегда завидовал тебе?
– Мне? Ты завидовал мне? – Филиппа рассмеялась, и на ее щеках выступил румянец от смущения. – Но почему? Объясни!
Филиппа выглядела необыкновенно красивой, и Уоррик залюбовался ею.
– Ты прекрасно вписываешься в окружающий мир и чувствуешь себя в нем совершенно комфортно. Ты спокойна и безмятежна, потому что тебя все в нем устраивает.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, Уоррик. Ты упрекаешь меня в том, что мне не хватает отваги и воображения.
Он улыбнулся.
– Скажи, у тебя есть сокровенная мечта? – спросил он.
Странное выражение промелькнуло в глазах Филиппы.
– Я хотела бы отправиться с тобой в кругосветное плавание, – тихо поведала она.
Улыбка сошла с лица Уоррика.
– Нет, Филиппа, у меня не хватит смелости и мужества, чтобы выйти в море, – грустно промолвил он, погладив ее по щеке.
На звездном темно-синем ночном небе сияла луна. Ее очертания еще не приняли форму круга, но полнолуние вот-вот наступит.
Джесси стояла у дверей своей спальни, выходивших на открытую террасу, и смотрела на погруженный во мрак парк. За ним на хозяйственном дворе стояли бараки каторжников, где в одном из темных помещений заперт Лукас Галлахер. Но еще тяжелее сознавать, что скоро он навсегда исчезнет из ее жизни. Ее любовь – запретный плод, и Джесси не надеялась на счастливый финал. Ей никогда не суждено принадлежать Лукасу вне зависимости от того, убежит он из усадьбы или останется здесь. Джесси хорошо знала своего любимого и понимала, что он никогда не смирится с полной унижения жизнью каторжника. Ему необходимо бежать. Но мысль о смертельной опасности, которая грозит Лукасу во время побега, не давала Джесси покоя.
В последнее время она находилась в подавленном настроении. Страх за Лукаса и боязнь потерять его навсегда тяготили ее душу. А еще ее мучило чувство вины перед Харрисоном. Через несколько дней она должна отправиться вместе с Филиппой в Блэкхейвен-Бей проводить своего жениха. Харрисон плыл морем в Хобарт. А вскоре после его возвращения должна состояться их свадьба.
Порой Джесси думала, что совершает страшную ошибку, выходя замуж за Харрисона, в то время как ее сердце принадлежит другому. Должна ли она скрывать правду от человека, который вскоре станет ее мужем? Может, после возвращения Харрисона из Хобарта ей следует сказать ему, что она любила другого мужчину? Джесси не собиралась называть его имени и рассказывать о подробностях своего романа, но считала необходимым открыть душу жениху.
Харрисон не заслужил, чтобы его обманывали, он должен знать все о Джесси, прежде чем жениться на ней. Во всяком случае, так считала сама Джесси. Но она решила повременить со своим признанием.
Город Блэкхейвен-Бей растянулся на полмили вдоль покрытого галькой побережья. Застроенный милыми двухэтажными зданиями в стиле эпохи короля Георга, город радовал глаз аккуратно побеленными деревянными фасадами. За домами вставали зеленые холмы, а на горизонте виднелись поросшие тропическими лесами горы. Город вырос вокруг порта, куда заходили китобойные суда. А затем колонисты заселили плодородные долины, в которых возникли имения и усадьбы. Весной в гавани стояло много китобойных судов, а когда менялся ветер, жители города задыхались от вони, доносившейся с китобойного завода, расположенного к югу от Блэкхейвен-Бей. Джесси всегда казалось, что красивый живописный город омрачен гибелью многочисленных китов, души которых как будто наводняют его. Она как-то высказала свои мысли вслух, но Харрисон посчитал их нелепыми и даже богохульными.
Дул свежий, пропахший морем северо-восточный ветер. Джесси чувствовала тяжесть на сердце. Ей казалось, что ее снова обступили души погибших китов.
– Сегодня прекрасная погода, тебе повезло, – обратилась к брату Филиппа. – В такую погоду приятно выходить в море.
Все трое прогуливались вдоль пристани, дожидаясь времени прилива. На сверкавших от солнца волнах покачивались китобойные суда, стоявшие в порту на якоре рядом с фрегатом капитана Бойда и кечем, на котором должен плыть в Хобарт Харрисон.
– Мне бы очень хотелось, чтобы ты приехала ко мне в Хобарт, – улыбнулся Харрисон сестре. – Ты могла бы сесть на кеч, который зайдет в Хобарт в конце недели.
Филиппа взглянула на него из-под зонтика, отбрасывавшего на ее лицо ажурную тень.
– Нет, я не смогу приехать к тебе. Ведь кто-то же должен помочь Джесси готовиться к свадьбе! – воскликнула она.
Харрисон поцеловал руку невесты.
– Надеюсь, ты не сердишься, что я надолго уезжаю?
– Нет, не сержусь, – ответила Джесси. Она в душе радовалась отъезду Харрисона. По крайней мере он не будет смущать ее своим присутствием в дни подготовки к свадьбе. Кроме того, Джесси хотелось остаться одной еще и потому, что приближалось время разлуки с Лукасом.
