Виктория Дал - Семь дней страсти
Женщины, которых он привязывал раньше, ничего не значили для него. Они словно безымянные сосуды служили для удовлетворения его тайных желаний. У него не возникало желания ни задерживаться с ними рядом, ни анализировать что-то.
Но Синтия подходила ему. С ней все было по-новому. Ничего безобразного или нездорового. Это был шанс узнать ее тело, делать с ним то, что он никогда не осмеливался проделывать с другой женщиной.
Ланкастер склонился над ней и провел языком по ребрам. Она втянула живот, и он улыбнулся, обнаружив, что она боится щекотки. Когда он потерся щекой о ее живот, она снова дернулась.
— Прости, — пробормотал он, — мне надо побриться.
Синтия засмеялась.
Господи, он никогда не представлял этого, но когда кончик его языка проник в крохотное углубление ее пупка, она взвизгнула, и Ланкастер понял, что занятие любовью может быть… смешным.
Он засмеялся и вдохнул ее теплый запах. Кожа Синтии покрылась пупырышками.
— Ты замерзла?
— Нет, — выдохнула Синтия. — Совсем нет.
Спасибо, Господи. Иначе его сердце было бы разбито, если бы хоть какую-то часть ее тела пришлось прикрыть. Ланкастер склонился к ее бедру и коснулся языком. Синтия была другой. Нежной, сладкой, с соблазнительными изгибами тела. Совершенной.
Он опустился еще ниже, его плечи оказались на уровне ее бедер.
У него задрожали руки, когда он увидел мягкие завитки волос, сквозь которые была видна розовая плоть. Он попробует ее на вкус, хотя прежде никогда ничего подобного не делал. Стоять перед кем-то на коленях и ждать, когда тебе уцепятся в волосы, всегда ассоциировалось с… беззащитностью.
Ланкастер вздрогнул, но мотнул головой, отказываясь думать об этом. Руки Синтии связаны, и он может делать все, что ему нравится.
Его рука легла на шелковистый холмик, прикрывавший ее естество, и он погладил его.
— Что ты делаешь?
— Ласкаю тебя.
Синтия хихикнула, живот напрягся от смеха: Продолжая ласкать ее, он скользнул пальцами во влажное тепло заветных глубин. Ее смех замер на губах, и она тихо застонала.
— Хочу видеть тебя, — восхищенно выдохнул он.
Ее нога скользнула в сторону, и Ланкастер как загипнотизированный смотрел на изящные лепестки трепещущей плоти.
Новый стон сорвался с губ Синтии, когда его голова скрылась у нее между ног. Когда его язык коснулся возбужденного и напряженного бутона, Синтия выгнулась ему навстречу.
— Ник! — простонала она, когда он обхватил ее за бедра, удерживая на месте.
Да, он может делать то, что хочет, а он хочет именно этого.
Все произошло слишком быстро. Синтия вскрикнула и выгнулась дугой. Он почувствовал губами, как сжались мышцы ее плоти, и по телу пробежала сладостная дрожь.
И хотя его плоть продолжала оставаться болезненно напряженной, в этот момент он чувствовал в себе удивительную сдержанность. Он действовал медленно и терпеливо, целуя округлые бедра. Он мог бы оставаться здесь вечно, доставляя ей удовольствие. Смакуя ее и чувствуя, как дрожит ее тело, откликаясь на ласки.
Но все-таки это слишком — держать ее привязанной к кровати еще несколько часов. Ему не хотелось, чтобы у нее онемели руки или стали ныть запястья.
Синтия выдохнула его имя, когда он приподнялся над ней. У нее был совершенно довольный вид, и то, что она привязана к кровати, похоже, нисколько не волновало ее.
Ник улыбнулся, хотя сердце при виде черной повязки у нее на руках стало биться сильнее. Он сместился немного ниже, и его восставшая плоть легко проникла в глубь ее тела.
— Я люблю тебя, — пробормотал он. — Я люблю тебя.
Синтия выгнулась, одной рукой обхватив платок, который удерживал ее привязанной к кровати. Увидев это, Ник напрягся.
Это была его фантазия, и он никогда не смел подумать, что сможет превратить ее в реальность с Синтией. Это были его самые темные желания, и она осуществила их.
Его толчки стали глубокими и ритмичными. Синтия уперлась ногами в матрас, чтобы встречать удары его плоти. Она закусила губу, всхлипывая и выгибаясь под тяжестью его тела.
— Да, — прошептал Ник, видя, как натянулись завязки у нее на руках.
Она сжала кулаки, а когда он ускорил ритм, то увидел, как они разжались от потрясения.
— Возьми меня, — прорычал Ник.
При каждом толчке его плоти у нее из горла вырывался крик.
Прекрасный момент, и все же что-то продолжало беспокоить его.
— Син. — Ник замедлил движение, потом остановился вовсе. — Посмотри на меня.
Она открыла глаза, и Ланкастер накрыл ее своим телом, отдыхая. Он нежно целовал ее снова и снова.
— Если…
Он замолчал, обдумывая, сможет ли сделать это. Но она же позволила себя связать. Значит, и он сможет.
— Если я развяжу тебя… ты прикоснешься ко мне?
— В этом нет необходимости, Ник.
— Есть. Это нужно мне. Только медленно, пожалуйста.
— Хорошо.
Он лег рядом и развязал ей руки.
— И не… не прикасайся к волосам, хорошо?
Синтия долго молчала, потом кивнула. Теперь ее руки были свободны.
Ник лег на спину, направив ее на себя, и Синтия осторожно опустилась на него, удерживая руки на своих бедрах.
— Так?
— Да, так. Ты не представляешь, как ты прекрасна.
Для него это был новый опыт, и хотя он ощущал внутреннюю дрожь, страха не было. Даже когда рука Синтии осторожно запорхала по его груди.
Она положила сначала одну ладонь на его грудь, потом вторую. Ник закрыл глаза и прикрыл руками ее руки, прижимая их к себе. Она касалась его, но он все равно мог ее держать и знать, что ему нечего бояться.
— Да, — выдохнул он, когда Синтия начала двигаться.
Он позволил ей установить собственный ритм, найти свой темп. Она вонзила ногти ему в грудь, и он изумился, насколько приятна была ему эта боль. И когда, наконец, наступил долгожданный момент и поток его жизненной энергии с силой хлынул в нее, щеки Ника стали мокрыми от слез.
Стук вторгся в ее сон, а ударившаяся о стену дверь окончательно разбудила ее.
— Они исчезли, — прозвучал из темноты женский голос.
— Что? — Синтия прижала одеяло к груди. — Кто?
— Наши мужчины. Поторопись. Одевайся, я принесла твою одежду.
— Дуэль! — вспомнила Синтия.
— Да, да. Скорее.
Синтия несколько мгновений пребывала в нерешительности, понимая, что она совершенно голая находится в постели мужчины. Но Эмма наверняка все поняла. Она же принесла ее вещи.
Решение было принято. Она выпрыгнула из кровати и натянула сорочку, которую ей подала Эмма. Через пять минут, полностью одетая, она шла за Эммой, которая вела ее через лабиринты коридоров и лестниц.
