Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
Филипп повернулся, сложив губы в надменную ухмылку.
— Уж не передумали ли вы, Лаура? Иными словами, не вернулся ли к ней здравый смысл?
Лаура вздернула подбородок.
— Нет. Но мне хотелось бы заметить…
Филипп махнул рукой, обрывая ее.
— Потом поговорим.
— Надменный ублюдок, — прошептал Коннор, нацелив ледяной взгляд на Гарднера.
Филипп повернулся, и его штаны сползли до лодыжек, открывая взорам публики мешковатые белые кальсоны. Все головы обернулись к нему, леди охнули, мужчины усмехнулись.
— Что за… — Филипп сделал шаг, споткнулся и повалился на пол, ударившись руками и коленями о полированный дубовый паркет. Его упрятанный в кальсоны зад выпячивался вперед, как стойка палатки.
Раздавшиеся кое-где смешки быстро переросли в волну оглушительного хохота, прокатившуюся по залу.
— Господи помилуй! — прошептала Лаура, пытаясь подавить нарастающий в ней смех, но ее постигла неудача.
Филипп поднялся на ноги, натягивая штаны. Он обратил к Лауре пунцовое от ярости лицо.
Лаура прижала ладонь к губам, пытаясь остановить смех.
— Простите, — выдавила она между приступами хохота.
Филипп подтянул штаны к поясу. Жилы на его шее вздулись канатами.
— Это вовсе не смешно, Лаура!
— Конечно. — Она прикусила губу. — Конечно, не смешно.
Филипп пробрался сквозь толпу и исчез.
— Какой ужас, — промолвила Лаура, но смех лишил ее слова всякой серьезности. — Это для него такое унижение!
— Да. И вряд ли кто-нибудь заслуживал его больше, чем он. — Коннор улыбнулся, обратив взор к Лауре. — Не пора ли идти на ужин, миледи?
Лаура взглянула на своего викинга. Она могла бы поклясться, что причиной унижения Филиппа был Коннор, если бы не была уверена в обратном. Но каким образом?
Она взяла его под руку, заметив, что в нескольких футах от них стоит Софи. Тетя смотрела на них с ехидной улыбкой.
— Странно, что у Филиппа расстегнулись помочи как раз в этот момент.
— Неужели? — спросил Коннор с самым невинным видом.
— Да. И странно, что у него свалились штаны до коленей, как будто одновременно с подтяжками расстегнулись пуговицы. — Лаура нахмурилась, глядя на тетю. Может быть, кто-то приказал пуговицам расстегнуться? Придется поговорить с Софи.
Коннор вышел на террасу, спасаясь от духоты и шума бального зала, чтобы на мгновение отдохнуть от роли мистера Коннора Пакстона. Ночь была великолепной — морозной и ясной, и звезды усеяли небо своим хрустальным блеском.
Коннор стоял у каменного парапета, подняв лицо к луне и глубоко вдыхал холодный ночной воздух. Испытание подходило к концу, и Лаура была довольна мистером Коннором Пакстоном. Он нахмурился, представив, что она подумает, если узнает, что именно он расстегнул помочи Филиппа. У него появилось неприятное чувство, что тогда его победа превратится в поражение.
Музыка, доносящаяся из зала, стала громче, как будто кто-то открыл за его спиной дверь. Коннор повернулся и увидел около распахнутой двери лорда Остина Синклера.
— В доме стало немного душновато, не правда ли? — Остин прикрыл дверь, и музыка превратилась в приглушенную звуковую мозаику.
— Да, вы правы. — Хотя Лаура предупреждала Коннора, чтобы он держался подальше от лорда Синклера, единственным способом уклониться от разговора было трусливое бегство. А трусом Коннор никогда не был. Остин улыбнулся, подходя к Коннору поближе.
— Я с нетерпением ждал встречи с вами, мистер Пакстон.
— Неужели?
— Да. Я уверен, что у нас много общего.
— Много общего?
«Как странно», — подумал Коннор, пожимая руку лорда Синклера. Он не мог прочесть ни одного чувства в глазах этого человека, как будто Синклер выставил перед собой черный занавес щита. Неужели такое возможно?
— В конце концов, мы же соотечественники, и у нас с вами, так сказать, общие предки.
Коннор нахмурился. Инстинкт говорил ему, что в словах Синклера скрывается второй смысл. И еще он догадывался, что Синклер своими расспросами преследует какую-то цель.
Лорд Синклер смотрел в заснеженный сад, где ветерок гнал по снегу серебристую поземку.
— Насколько я знаю, вы в Бостоне совсем недавно.
— Да. — Коннор рассматривал профиль Синклера, испытывая странное чувство, будто они давно знакомы. Было легко поверить, что они действительно родственники. — Я живу здесь всего несколько дней.
Синклер бросил на Коннора взгляд. Его серебристо-голубые глаза пылали огнем, как будто он пытался увидеть человека, скрывшего свое лицо под маской.
— Вас сюда привело какое-нибудь дело или простое любопытство?
Коннор разглядывал Синклера, и внутри него росло подозрение, побуждающее сорвать темную завесу, скрывающую этого человека, и узнать правду.
— Я приехал, чтобы поближе познакомиться с мисс Салливен. Синклер улыбнулся.
— Прелестная девушка.
— Она просто несравненна. — Коннор оперся локтем о холодный камень балюстрады. — Может быть, вы поймете меня, если я скажу, что она — моя Эдайна.
Синклер несколько секунд пристально смотрел в глаза Коннору.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Она — вторая половина вашей души.
У Коннора дыхание замерло в груди, когда он посмотрел на Синклера, поняв, что это за человек.
— А вас, лорд Синклер, вас что привело в Бостон? Мне кажется, что вам гораздо приятнее жить в теплом климате. В Бразилии, например.
Остин тихо усмехнулся.
— Вы знаете про Авилон?
— Я однажды посещал святилище, но обнаружил, что оно слишком похоже на тюрьму. Остин кивнул.
— Многие предпочитают жить во Внешнем Мире.
— Откуда вы про меня узнали?
— Ваша мать отправила нам послание, — Остин оглянулся через плечо, глядя в темноту на дальнем конце террасы. — Она хотела, чтобы Внутренний Круг отправил вас обратно, в ваше родное время. Коннор нахмурился.
— И в этом состоит цель вашей миссии? Остин покачал головой.
— Моя миссия — наблюдать за вами и определить, не представляете ли вы какой-либо угрозы для безопасности Авилона.
Коннор мгновение разглядывал собеседника, пытаясь оценить силу, с которой придется столкнуться, если лорд Синклер окажется врагом. Но ни в бесстрастном лице, ни в серебристо-голубых глазах лорда Синклера он не увидел ничего, что выдавало бы его намерения. Этот человек мог быть опасен.
— И если вы сочтете меня опасным? Остин посмотрел прямо ему в глаза.
— Тогда я должен уничтожить угрозу. Коннор нахмурил черные брови, не отводя взгляда в сторону.
— У меня была одна-единственная причина попасть в это время. И она не имеет никакого отношения к Авилону.
