Бобби Смит - Счастливая карта
– Ну как, нравится?
– Это просто прелесть! Ничего красивее в жизни не видела. Ты славный мальчик… – Она опять расцеловала его.
От похвалы Либби Рэйф словно стал выше ростом, да и силу в себе почувствовал такую, что мог бы сейчас без труда победить армию врагов если бы они вздумали напасть на его дом. Он посмотрел на Бренду, лицо ее оживилось.
– Тебе понравился подарок?
– Да, очень красивая вещь.
Бренда прижала шкатулку к сердцу, но не подарок тронул ее. Главное – как заботливо он отнесся к матери. Она пристально смотрела на Рэйфа и видела человека, который нежен и заботлив с детьми, добр и внимателен по отношению к маленькой, старой, беззащитной женщине, видела мужчину – восхитительного и отзывчивого любовника. Это был не тот Рэйф Марченд, который шантажом и угрозами заставил ее стать его женой.
Какое-то новое чувство расцвело в его душе, словно цветок распустился, и в эту минуту Бренда открыла для себя ужасную тайну. Непонятно как, совершенно непостижимым образом этот человек завоевал ее сердце. Она полюбила его.
Внезапно ей захотелось убежать, спрятаться от него. Она повернулась и пошла в дом:
– Пойду к маме. Как бы с ней чего не случилось.
Он кивнул, удивляясь, отчего возникло это неожиданное напряжение, эта неловкость между ними.
Несколькими часами позже они собрались за ужином. Либби спустилась к столу с шалью на плечах.
– Я подумала, сегодня может быть прохладный вечер, – объяснила она, довольно улыбаясь.
Ночи стояли душные и жаркие, но это не имело никакого значения.
Немного позже, когда с ужином было покончено, а Либби ушла к себе, Рэйф отправился в кабинет. Бренда раздумывала, пойти ей наверх, в спальню, или подождать его. Ей так хотелось поговорить с ним, сказать, как много значит для нее доброта и внимание, с которыми он относится к ее матушке, и потому она пошла вслед за ним.
– Рэйф…
Он оторвал взгляд от бумаг, на лице появилось вопросительное выражение.
– Я только хотела поблагодарить тебя. Ты так хорошо относишься к маме. Она очень любит тебя, Рэйф, и то, что ты не забываешь про нее… это прекрасно. Спасибо тебе. Никто и никогда не заботился о ней так трогательно. Спасибо.
– Либби – самая славная и добрая женщина из всех, которых я когда-либо встречал. Она мне нравится.
– Спасибо. Твоя мать воспитала прекрасного сына, заботливого и внимательного.
Рэйф окаменел. Омерзение и неприязнь охватили его. Невыносимо думать об этой грязной женщине так же, как о Либби. За короткое время он почувствовал, что обрел семью, но при упоминании о матери прошлое нахлынуло на него, захлестнуло мутным потоком.
– Знаешь, очень странно, Рэйф. – Бренда присела на стул возле его стола. – Ты почему-то никогда не рассказывал мне о своей маме. Какая она была?
– Есть довольно веская причина для того, чтобы я никогда тебе не говорил о ней.
Бренда услышала металл в его голосе.
– Вы с ней не ладили?
Этого не нужно было ей говорить. Теперь он был во власти отвратительных потоков прошлого. Напрасно она это сделала. Нельзя было позволять ей подходить так близко. Он прекрасно обходился без семьи все эти годы, и никакие изменения в жизни ему не нужны. Ему и одному отлично живется!
– Ты хочешь побольше узнать о моей матери? – с холодной угрозой в голосе произнес он. – Что именно ты хочешь знать? Как она изменяла моему отцу при каждом возможном случае? Или о том, как оскорбила его на глазах у всего общества?
– Прости, я не знала. – Бренда услышала боль и гнев в его голосе.
Ей хотелось помочь ему, облегчить страдания, но она прекрасно понимала, что не в силах ничего изменить.
– Есть и еще кое-что, чего ты до сих пор не знала. Рассказать? – Он не стал дожидаться ответа и продолжил с мстительной ненавистью в голосе. – Знаешь, почему одна из спален наверху всегда закрыта? Потому что именно в этой комнате отец и я застали мою мать в постели с другим мужчиной.
Бренда задохнулась, потрясенная услышанным. Господи, как помочь ему избавиться от того ужаса, который, должно быть, до сих пор живет в его душе! Но ледяной взгляд словно приморозил ее к полу.
– А соседняя комната? – И он жестом указал на кабинет отца. – Там мой отец решил, что не сможет жить без нее, когда она бросила нас. Там он решил расстаться с жизнью: для него это было лучше, чем жить без нее. Так что ты совершенно права. Я никогда не говорю о своей матери. Она умерла через несколько лет после самоубийства отца. И эту потерю я нисколько не оплакивал.
– Но твои родные… – Она подумала, что у Рэйфа должны были быть дядюшки или тетушки, – наверняка кто-то из близких должен был…
– У меня нет родных, – оборвал он ее. – И я рад этому. И не думай, что сможешь изменить меня. Потому что я этого не хочу!
– Я только надеялась…
– И ты, и я знаем, для чего ты здесь, – отрезал он. – И нечего выискивать в наших взаимоотношениях нечто большее. Если я добр к твоей матери, пока она живет здесь со мной, то только потому, что мне самому нравится так поступать. Никаких других причин нет и быть не может. А теперь, – он указал ей глазами на дверь, – извини, мне надо работать.
Он безжалостно выгнал Бренду из комнаты. Она пришла к нему с открытой душой, полная трепетной благодарности. В ее душе даже зародилась слабая надежда, что и в нем проснулась любовь. Но все это были глупые мечты! Рэйф никогда не любил ее, да и никогда не полюбит.
Несколько недель спустя Бренда почувствовала, что ее тошнит. Сначала она подумала, что просто устала и не выспалась, но в следующие два дня повторилось то же самое: утро начиналось с тошноты, которая проходила к полудню. И тут до нее дошло, она поняла, в чем дело. Оставалось лишь благодарить небо, что Рэйф всегда уходит из дома рано и пока ни о чем не догадывается.
Охваченная ужасом, Бренда принялась подсчитывать дни со времени последних месячных, и у нее не осталось никаких сомнений в причине недомогания. Она забеременела. У нее будет ребенок.
Ужас и опустошающее отчаяние охватили ее. Ей хотелось родить это дитя – ее и Рэйфа, но она должна будет оставить ребенка. Значит, нельзя никому говорить о своей беременности: ни матери, ни Рэйфу. Придется притвориться, что ничего не случилось, и тем временем придумать, как избежать той ловушки, которую уготовила ей судьба. Выход должен быть обязательно.
Дни шли за днями, одна ночь сменяла другую, и каждый вечер она горячо молилась, прося ниспослать ей спасительный совет, подсказку, как обрести свободу для себя и своего ребенка. Все в конечном итоге сводится к деньгам. Ей нужны деньги, если она хочет сохранить ребенка. И как раз денег-то у нее и не было.
