Сьюзен Робинсон - Леди Неукротимость
Это был сильный удар, и она знала это. Алексис вздрогнул и посмотрел на нее так, будто бы она пронзила его одним из валявшихся неподалеку мечей. Он долго молчал и просто смотрел на нее.
— Ты собираешься разрушить ее репутацию теперь, когда она уже мертва, — наконец спросил он, — или просто сделать Фалька совершенно несчастным?
— Ни то ни другое, — ответила она.
— Тогда сходи за помощью. Обратись к моему слуге и не разговаривай больше ни с кем. Каролина, наверное, уже у себя в комнате, и я знаю, что она никому ничего не скажет.
Кейт ушла, и для нее несколько последующих часов прошли как в тумане. Графа перенесли в его комнаты и вызвали для него врача. Слуги унесли тело Ханны, а Алексис тем временем сообщил трагическую новость Фальку. Приходили и уходили представители властей. Кейт, как и Алексису, пришлось разговаривать с ними, и рассвет наступил прежде, чем она смогла добраться до своей постели. Несмотря на испытанное ею потрясение, а может быть, благодаря ему, она проспала почти до заката.
Когда она проснулась, то узнала, что все гости Джулианы разъехались, а графа допрашивал глава полиции графства. Кардиган не мог ничего припомнить. Он стоял на галерее с леди Ханной, когда кто-то ударил его. Он потерял сознание, а затем пришел в себя уже в своей комнате. Вот и все.
София рассказала Кейт обо всем, что произошло за день, и именно во время этого ее рассказа Кейт впервые почувствовала, что такое английское правосудие в сочетании с привилегиями аристократии. Полиция ненавязчиво появилась в замке и так же ненавязчиво исчезла.
— Они допрашивали лорда Фалька, — сказала София, — и мистера Бофорта тоже, очень долго. Но лорд Алексис не дал им забрать его.
— Кого? — спросила Кейт.
— Мистера Бофорта, конечно. Ты же знаешь, как он не любит графа.
— Но ведь нет никаких доказательств. София кивнула:
— Именно это и сказал лорд Алексис. Мистер Бофорт сказал, что он отдыхал после обеда в своей
комнате. Лорд Алексис сказал, что вокруг очень много людей, которые могли бы убить Ханну. И кроме того, в Доуэр Хаузе много офицеров, которые ненавидят графа. Он не позволил им забрать мистера Бофорта.
— А что говорит Валентин?
— О, он ужасно рассердил маркиза. Они чуть было не подрались.
— Мама, о чем ты говоришь?
— Понимаешь, маркиз защищал мистера Бофорта от суперинтенданта. Но мистер Бофорт сказал им обоим, что он видит различие между дамой и дураком и что если бы он решил сбросить графа на эти ужасные копья, он бы сделал это быстро и не допустил бы при этом ошибки.
— О, нет.
София закивала головой:
— Леди Джулиана подслушивала их, и она сама рассказала мне об этом. Она сказала, что маркиз приказал мистеру Бофорту замолчать, а потом попросил суперинтенданта уйти. Вот такие дела. Бедная Ханна мертва, и никто не знает, кто это сделал и почему.
Кейт ничего не стала говорить о своих собственных подозрениях. Вэл мог попытаться убить графа и столкнуться с Ханной, но она знала, что молодой человек не предпринял бы атаки на графа в присутствии дамы. От Софии она узнала, что Фальк вышел из гостиной вскоре после того, как она сама вышла оттуда. Фальк. Мог ли он узнать о неверности Ханны? Может быть, он все время знал об этом и только выжидал удобного случая убить ее. И кроме того, существовала возможность, что один из выздоравливающих офицеров мог попытаться убить графа, но сделал это очень неумело, что и привело к трагическим последствиям.
— Но ты еще не слышала самого плохого. Голос Софии прервал размышления Кейт.
— Что, мама?
— Леди Джулиана обвинила маркиза в убийстве леди Ханны. Прямо перед полицейскими. На глазах у всех.
— Это абсурд.
— Это же сказал и лорд Синклер. Конечно, все знали, что ты гуляла с ним и с этой Бичуит. Это было совершенно ясно, но Джулиане, казалось, было все равно. Она все время требовала, чтобы констебли арестовали его, а бедный лорд Алексис просто стоял перед ней и позволял ей высказывать чудовищные обвинения. Если бы лорд Синклер не увел Джулиану, я не знаю, что могло бы произойти. Это все так ужасно и неприятно.
— Значит, она унижала его, а он даже не защищался?
— Ну, ты же знаешь, каков лорд Алексис со своей матерью. Он просто каменеет в ее присутствии. Я этого не понимаю.
Кейт направилась к дверям спальни.
— Где он?
— Спит. Мередит наконец уложил его в постель час назад.
Замедлив шаг, Кейт все же решила подождать. Но она все же решила откровенно поговорить с Алексисом де Гранвилем независимо от того, что произошло.
ГЛАВА 16
Кейт вышла из Сторожевой башни на дорожку, идущую по верху крепостной стены. Это был второй день после смерти Ханны. Солнце уже почти садилось, и от Мередита она узнала, что Алексис поднялся на стену. Он стоял между двумя зубцами, опершись руками на края амбразуры между ними. Его профиль освещался золотистым светом заходящего солнца. В этом профиле не было ни одной неправильной линии, и его совершенство разгневало ее еще сильнее. Может быть, он и забыл о миссис Бичуит, но она не забыла. Подойдя к нему, она остановилась рядом с зубцом, в центре которого была проделана бойница.
— Я не буду песчинкой.
Алексис резко повернулся к ней лицом.
— Проклятье! Тебе не следовало бы так бесшумно подкрадываться к людям.
— Я не подкрадывалась. Ты просто замечтался. Он приблизился к ней.
— Я думал о тебе.
Она предупреждающе вытянула вперед руку:
— Можешь не стараться быть любезным. У тебя все равно это не получится, потому что я собираюсь сказать тебе несколько слов.
Вздохнув, он оперся спиной на зубец стены, скрестил руки на груди и поднял голову. Кейт сердито посмотрела на него.
— Я слышала, что ты смог защитить Валентина от правосудия, избавить Фалька от сознания неверности Ханны и спасти репутацию своей любовницы — и все это одновременно.
— Эту способность я развил в себе, когда мне пришлось руководить десятками офицеров своего полка, которые заняты только тем, что стремятся нарушать покой королевы.
Сжав руки в кулаки, Кейт призвала на помощь всю свою смелость и ринулась в атаку.
— Итак, ты привел в порядок дела всех. Как ты внимателен по отношению к окружающим. Единственную проблему я вижу в том, что ты не оказал мне подобной любезности.
— То, что ты говоришь, не имеет смысла.
— Вы — всего лишь небольшой кусочек масла, милорд, но вы стараетесь намазать себя на слишком много ломтиков хлеба.
— Я чувствую тошноту от твоей метафоры.
— Я пытаюсь объяснить тебе кое-что, де Гранвиль. И я пытаюсь сделать это как леди, — она ткнула его пальцем в грудь. — Когда я проходила сотни миль за падающими от голода быками через весь Американский континент и росла в домах с полотняными стенами, я поняла одну важную вещь — если ты не требуешь к себе уважения, ты его и не получишь. И клянусь Богом, сэр, вы будете уважать меня, или я подвешу вас на веревке за ваши дары, щедро ниспосланные вам природой.
