Тия Дивайн - Нескромные желания
Алекс, конечно, не был ни святым, ни монахом, но не мог себе позволить спать с женой родного брата. А Сара Тэва не в счет.
– Оденься, Филиппа. И иди домой.
– Ты не представляешь, от чего отказываешься.
– Почему же, представляю, – ответил он, чтобы не обидеть ее.
– Ну, тогда попробуй. Попробуй меня.
– Филиппа...
Ее губы задрожали от боли и обиды.
– Я тебе этого не забуду, – заявила она, решительно направившись к гардеробной за платьем и туфлями. – Я не прощу. – Слезы бежали по ее щекам.
– А ты сможешь после этого смотреть мне в глаза, когда мы будем сидеть за обеденным столом?
– Не надо шутить. Я предложила себя.
– Тебе пора домой.
Униженная его отказом, она пронеслась мимо своего дома, не заботясь о том, что ее могут увидеть.
Ей нужен был сейчас Аполлон, тот, кто предпочел ее всем остальным женщинам.
В полной темноте она бежала через деревню по длинной, извилистой дороге, которая вела к коттеджу.
Но в доме было темно.
– Аполлон, Аполлон... – Она подергала ручку. – Открой! – Она еще раз подергала ручку. Дверь была заперта. – О Боже... Аполлон... – Ее голос дрогнул, когда она обошла коттедж и попробовала открыть переднюю дверь. Закрыта.
Она заглянула в окно гостиной, освещенной светом камина.
Кровати возле камина не было, на ее месте снова стояли стулья и диван.
Филиппа стала Громко стучать, и дверь медленно отворилась.
На пороге появилась старушка, согбенная и морщинистая, как ведьма из сказки.
– Мужчина, что жил здесь... – в отчаянии произнесла Филиппа.
– Уехал, моя дорогая. Уехал вчера. А я слежу за домом, пока его снова не сдадут. Он – он уехал. И даже адреса не оставил.
Тетя Ида встретила Франческу так, словно та ненадолго отлучалась по делу в деревню:
– А, это ты. Входи, Фрэнсис.
– Франческа, – произнесла она, готовая к новым стычкам с тетей Идой, и поставила чемодан у вешалки.
Тетя Ида направилась в гостиную. В Брейдвуде мало что изменилось. Плотные бархатные шторы по-прежнему закрывали окна, не пропуская в комнату воздух и свет. Мебель была под стать тетке – такая же чопорная и надменная. В общем, комната не сулила радушного приема.
– Присядь, – сказала тетя Ида.
Франческа села, искоса взглянув на тетку; та тоже ничуть не изменилась, только морщинки стали поглубже, особенно возле поджатых сейчас губ.
– Итак, Фрэнсис...
– Франческа.
Тетя Ида проигнорировала поправку.
– Это просто визит или ты одумалась и, отказавшись от легкомысленной идеи стать художницей, вернулась домой насовсем?
– И то и другое... Ни то ни другое... Не знаю. – Она снова почувствовала себя десятилетней девочкой, но тут же взяла себя в руки. Не затем она приехала в Брейдвуд, чтобы все повторилось.
– Понятно, – сказала тетя Ида. – И все же, какие у тебя планы? Как долго ты здесь пробудешь?
– Пока не знаю.
– Моя дорогая Фрэнсис, здесь тебе не пансион, хотя, полагаю, ты уже привыкла к такой жизни. Либо ты здесь, Фрэнсис, либо тебя нет. Середины быть не может.
– Франческа, – машинально поправила она тетку. – Ну, тогда я здесь – пока.
Последовало долгое молчание, видимо, тетя Ида обдумывала услышанное. Что было, мягко говоря, удивительно.
– Ну что же, – наконец сказала она, – придется тебя принять, раз денег у тебя нет, в чем я почти не сомневаюсь.
Франческа уже открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Тете вовсе не обязательно знать о надежно спрятанных нескольких сотнях фунтов, которые ей удалось заработать.
Впрочем, можно и чуть-чуть соврать...
– Вообще-то я получила немного денег. Генерал, чей портрет я писала... – тетя Ида фыркнула, – очень щедро мне заплатил, и я сумела скопить немного денег. Так что я не буду для вас обузой, тетя Ида. Думаю, вам интересно это узнать.
На самом деле Франческа была уверена, что тетя Ида предпочла бы увидеть ее нищей, а не самостоятельной и независимой.
– Что же, слава Богу, и за малые милости. Очень хорошо. Будешь жить в своей прежней комнате. Едим в то же время. Надеюсь, ты не откажешься помогать по дому.
– Конечно.
– И реши, наконец, что ты предпочитаешь – жить богемной жизнью или выйти замуж?
– Мне претит и то и другое, тетя Ида.
– Я смотрю, Фрэнсис, ты так же остра на язык, как и прежде. Год, прожитый вдали от дома, не расширил твой кругозор.
– Но и не сузил его. Спасибо, тетя Ида. Приятно оказаться дома. Кстати, где тетя Кларисса?
На мгновение Ида растерялась.
– А, Кларисса. Она сейчас придет, Фрэнсис. Должно быть, она в саду. Или еще где-то. Почему бы тебе пока не пойти к себе? Там осталось кое-что из твоей одежды. Надеюсь, ты снимешь это тоскливое черное платье.
– Да, тетя Ида.
Она взяла чемодан из холла.
– Когда ты уезжала, у тебя было намного больше вещей, Фрэнсис. Где они?
– Франческа. Когда придет время, скажу, тетя Ида. – Она уже поднималась по лестнице, ощущая знакомые запахи духов и шариков от моли.
Она снова почувствовала себя десятилетней девочкой. Франческа открыла дверь своей комнаты, выходившей окнами на север. Здесь тоже ничего не изменилось – все та же узкая кровать, крашеный туалетный столик, обгоревшие свечи. У окна – ее мольберт, на книжной полке – засохшие, потрескавшиеся краски... ее первые миниатюры с изображением дома, ее теток... портрет Кольма.
Господи, Кольм... ну почему же ты не появился?
В гардеробной на вешалках висели ее полотняные платья. Она увидела свои туфли, нижнее белье. Яркие ленты и кружева высыпались из коробки. Ее стол у окна казался невероятно маленьким.
Или она выросла с тех пор, как уехала?
Ей нужно как следует спрятать деньги, чтобы тетя Ида, когда будет здесь рыться, их не нашла.
Услышав торопливые шаги в коридоре, Франческа засунула чемодан подальше.
– Франческа, Фрэнни, милая... – послышался воркующий голосок тети Клариссы, и через мгновение она вбежала в комнату, заключив Франческу в объятия.
– Ну, вот и ты, – воскликнула она. – О, мы так волновались за тебя, но, слава Богу, ты здесь, и теперь все хорошо. – Кларисса выпустила Франческу из объятий и вгляделась в ее лицо. – Ты похудела, дорогая, но, по-моему, тебе это идет. И выглядишь ты совсем взрослой.
Франческа всегда чувствовала себя счастливой в обществе тети Клариссы.
– Я просто стала на год старше. Так хорошо вернуться домой!
– И надолго? – спросила Кларисса.
– Поживу здесь какое-то время.
– Вот и хорошо. Ида сказала, что ты снимешь это траурное платье и спустишься вниз к чаю.
– Ты хочешь сказать – на допрос.
– И это тоже, – засмеялась Кларисса. – Ну, давай, Франческа, поторопись.
