Мэри Грин - Ворон и голубка
Холлоуз, поместье Бартонов, лежало в узкой долине, окруженной высокими вязами. Каменистые участки чередовались с холмами, возвышавшимися на границах усадьбы, но почва на склонах была плодородной, и каждую весну здесь зеленели всходы. Ветерок мягко покачивал высокую траву, и птицы весело пели в ветвях деревьев.
— Красиво, правда? — спросил Мерлин, когда карета катилась по усаженной с обеих сторон тополями аллее. — Это время года — самое лучшее.
— Тут все так непохоже на Блек Рейвн, — кивнула Синара, — ни мрачных скал, ни бурного моря.
— Ты предпочла бы жить здесь? Синара покачала головой:
— Нет… Блек Рейвн похож на свирепое чудовище, но в этом старинном замке есть своя красота.
— Я рад, что он тебе нравится. Всегда любил Блек Рейвн, но никогда не думал, что буду в нем хозяином.
«Любишь настолько, чтобы убить? Настолько, чтобы замышлять гибель Феликса?» — Мучительные мысли снова вернулись, но Синара гневно подавила предательские подозрения. Хотя она не задумываясь доверила бы мужу свою жизнь, эти настойчивые вопросы требовали объяснения, если она хочет, чтобы все, омрачавшее их жизнь и любовь, чернившее имя Сеймуров, исчезло.
— Приехали, — объявил Мерлин, когда экипаж подкатил к парадному входу, и, спрыгнув, помог Синаре сойти. Сегодня на ней были платье и ротонда цвета маренго, в знак траура по Феликсу, и Синара искренне жалела, что не может надеть в такой жаркий день платье полегче. Поправив простую шляпку и обмахиваясь веером, она вошла в прохладную прихожую. Навстречу устремился дворецкий:
— Лорд и леди Рейвн! — приветствовал он.
— Доброе утро, Джеффри. Пожалуйста, доложите о нашем приезде, — вежливо попросил Мерлин.
Дворецкий повел их в гостиную. На стене висели два пейзажа в вычурных позолоченных рамах. Диван с обивкой в серо-желтую полоску выглядел весьма привлекательно, и Синара не смогла противиться искушению сесть. Минут через десять появилась леди Бартон, миниатюрная, напоминающая птичку женщина с вьющимися каштановыми волосами и ясными серыми глазами. Она казалась моложе своих лет благодаря стройной худощавой фигуре. Хозяйка вопросительно смотрела на гостей, пытаясь скрыть любопытство:
— Лорд и леди Рейвн! Поистине сюрприз, но добро пожаловать в Холлоуз.
— Я знаю, — начал Мерлин, кланяясь, — что моя мрачная репутация общеизвестна, и местное дворянство объезжает Блек Рейвн стороной, но прошу, леди Бартон, не судить строго мою жену.
Леди подняла брови, нерешительно всплеснула руками, но все же усеклась рядом с Синарой. Мерлин устроился за столом, молча наблюдая за женщинами.
— Вам здесь всегда рады, дитя мое, — заверила хозяйка. Я постараюсь скоро приехать в Блек Рейвн, посмотреть, как идут ремонт и переделки. Я слышала, вы пытаетесь навести порядок — в этих местах секрет сохранить невозможно.
— Мы только начали, — улыбнулась Синара. — В замке так много нужно сделать! Нам, однако, помешали печальные события.
Она показала забинтованные ладони.
— О да, дорогая, мы уже знаем о пожаре. Для вас, должно быть, это такое ужасное испытание!
— Гораздо ужаснее, чем можно себе представить, — заверила Синара, мельком взглянув на еще не зажившее лицо Мерлина. Но муж по-прежнему не произнес ни слова, поэтому пришлось продолжать. — По сути, мы хотели бы поговорить с вашей гостьей, леди Фиделией, по крайне неотложному делу. Надеюсь, она еще не уехала?
— Конечно, конечно, но сейчас она, если не ошибаюсь, собирается на прогулку верхом. Попробую попросить ее спуститься.
Леди Бартон поднялась:
— Оставлю вас наедине с леди Фиделией, но надеюсь, что вы пообедаете у нас.
Мерлин галантно поклонился и поднес к губам ее руку:
— Благодарю, но думаю, как-нибудь в другой раз, в более подходящее время.
— Конечно, — улыбнулась леди Бартон. — Синара, дитя мое, я была очень рада повидаться с вами.
Она вышла, но вскоре вернулась в сопровождении леди Фиделии, и, представив ее нежданным посетителям, незаметно исчезла. Синара не могла отвести глаз от величественной женщины, обвинившей Брендона в краже ожерелья. Леди Фиделия, почти такая же высокая, как Мерлин, обладала пышной фигурой, и полные груди туго натягивали алую ткань облегающего жакета амазонки. На продолговатом лице выделялся орлиный нос, тяжелые пряди черных волос, заплетенные в косы, были прикрыты крошечным цилиндром с ярко-красным пером.
— Мы встречались раньше? — спросила она свысока, нетерпеливо похлопывая хлыстом по черной юбке.
— Нет… не думаю, разве что на лондонских балах, — мило улыбнулся Мерлин. — Пожалуйста, присядьте. Нам необходимо кое-что обсудить с вами.
Леди Фиделия опустилась на кресло с жесткой спинкой, расправила юбки:
— Чем могу помочь?
Мерлин тоже сел, пристально глядя на даму:
— Брендон Хоторн — брат леди Рейвн. И насколько я понимаю, ваш знакомый.
Глаза леди Фиделии подозрительно сузились:
— Раз или два играли в карты, и не обижайтесь, но ваш брат — весьма посредственный игрок, и к тому же, если хотите знать, дорогая, довольно беспутный молодой человек.
Синара пришла в бешенство от столь откровенных высказываний, однако, едва сдерживаясь, продолжала молчать.
— Но похоже, что мистер Хоторн, если верить вам, не только игрок, но к тому же и вор, — продолжал Мерлин, спокойно и деловито, так, что леди Фиделия неловко передернулась и отвела глаза.
— Мистер Хоторн похитил у меня очень дорогое колье. — Леди Фиделия немного помедлила. — Я считала мистера Хоторна очаровательным молодым человеком… хотя и немного безрассудным, но когда он унизился до воровства… — Она недоверчиво оглядела Мерлина.
— Но как вы можете быть абсолютно уверены том, что именно он украл ожерелье?
— По-моему, вполне достаточно того, что его нашли в кармане мистера Хоторна, — сухо рассмеялась леди Фиделия.
— Откуда вы знаете, где нашли ожерелье? — неумолимо продолжал Мерлин.
Глаза леди недоуменно расширились:
— От властей, конечно!
Мерлин задумчиво потер подбородок. Синара чувствовала, что леди Фиделия не собирается выдавать всего, что знает. Настоящий игрок, умеющий держать себя в руках, сохраняя бесстрастное выражение лица. И теперь она выглядела лишь слегка удивленной.
— Не можете рассказать подробнее, как вы потеряли это ожерелье, леди Фиделия? — вмешалась Синара.
— Оно исчезло из моей шкатулки с драгоценностями, когда я гостила в поместье Саттонов, в Кингстоне. Вашего брата видели выходящим из моей спальни. Я в это время сидела за карточным столом.
— Понимаю. Но когда я навещала брата в тюрьме, он описал ожерелье. Моя мать утверждает, что оно когда-то принадлежало ее семье де Морне и называется La Hirondelle, ласточка, и было подарено ее прапрадеду королем Людовиком XIV. Не были бы вы так добры рассказать, как к вам попала эта фамильная драгоценность?
