Сара Маккерриган - Чары воительницы
А потом он толкнул вперед, погружаясь в ее гостеприимную мягкость. Хелена вскрикнула от удивления и вонзила пятки в ягодицы Калина, принимая его в себя глубоко и абсолютно.
Они танцевали с дикой грацией, под звяканье металлической кольчуги, быстрее и быстрее, пока Колин не почувствовал, как непрерывный жар разливается по его венам, как будто трение разожгло дремавший в нем огонь.
Хелена прильнула к нему, как мох к камню, ее доспехи царапали каменную стену. Ее вздохи и стоны наполняли воздух — сладостная музыка для его ушей, — когда она вонзила ногти в его плечи. Она зарывалась лицом в его шею, терзая его горло, как волк свою добычу. И раз или два он даже почувствовал ее зубы, когда она боролась с первобытным желанием насытиться им.
Сколько еще он сможет подавлять свое желание, Колин не знал. Его ноги дрожали от усилия, и он с трудом выдыхал, стараясь сдержать прилив желания. Наконец Хелена резко вскрикнула и замерла, найдя свое высвобождение, и Колин последовал за ней на гребне волны. Он содрогался, пока они снова и снова ударялись о подвальную стену. В конце концов, она обмякла на нем, и он тоже сдался, выплеснув всю свою силу и семя.
Пока они плыли в послевкусии страсти, Колин опустил голову и поцеловал Хелену в лоб.
— Теперь я вспоминаю, — прошептал он.
Потом как гром среди ясного неба на стене заплясали тени. Кто-то спускался по лестнице со свечой. Проклятие!
— Пс-с! Сэр Колин! — раздался сверху шепот.
Хелена напряглась в его объятиях.
— Вот дерьмо! — пробормотал он.
Это была Люси.
— Я… занят! — выкрикнул он.
Но Люси, ревность которой подхлестывала перспектива соревнования, уже почти спустилась. К тому времени, когда Колин мягко снял с себя Хелену и опустил ее на землю, все, что он успел до появления Люси, это натянуть штаны.
Люси появилась в проходе с язвительной миной на лице. Она прищурилась.
— Занят? И сейчас тоже? — Она подняла свечу выше. — И какая же это…
Ее рот превратился в идеальный круг, когда она увидела свою хозяйку. Люси тут же залопотала в мерцании свечи, как потревоженная белка.
— Прошу прощения, миледи, милорд. Я пришла только сказать вам, Колин… сэр Колин, что я не смогу встретиться с вами для… для того… того поручения, которое вы дали мне, потому что… потому что я сейчас занята, чищу голубятню… как приказала моя госпожа.
Люси несколько раз торопливо поклонилась и взбежала по лестнице, забрав с собой свечу.
Колин уже видел, как эта болтушка треплет языком каждому, кого встретила, сплетничая о похотливой леди Хелене и ее свидании в подвале.
— Прости, — сказал Колин, завязывая шнурок штанов. — Я пойду за ней, позабочусь, чтобы она не распускала сплетни.
Но руки Хелены накрыли его руки, останавливая Колина.
— Она не будет. Она знает, что я заставлю ее чистить голубятню каждый день целый год. — Потом, к его удивлению, она отвела его руки и развязала шнурок, который он только что завязал. — Ну, а теперь придут еще девицы, — пробормотала она, — или подвал в полном нашем распоряжении?
Колин улыбнулся.
Сейчас желание Хелены было не таким жарким, и поэтому он не спешил, снимая с нее кольчугу, целуя ее нежно, растянувшись на каменном полу, чтобы она могла удобно лежать на нем. Ослепленный темнотой, Колин обнаружил, что обострились другие его чувства. Его кожа загоралась от ее прикосновения, его уши слышали каждый ее шепот и вскрик, нос трепетал, чувствуя ее запах. А когда они воспарили вместе, как светящиеся ангелы, избежавшие ада желания, высоко в небеса, он готов был поклясться, что почувствовал саму душу Хелены.
Глава 20
Хелене казалось, что она танцует по воздуху. И правда, каждый раз, когда они с Колином занимались любовью, у нее оставалось это мощное, вибрирующее, возбуждающее ощущение. Было трудно поверить, что не прошло и трех месяцев с тех пор, когда они впервые любили друг друга в лесном коттедже. За это время они встречались везде — на голубятне, в конюшнях, в пруду, в ее спальне, в его спальне, в лесу, а однажды даже в уборной. В это свежее сентябрьское утро восходящее солнце встретило их на вершине западной башни, где они занимались любовью на мягких шкурах, расстеленных на душистых досках восстановленного пола.
Пока Колин лениво развалился в мехах, Хелена кокетливо улыбнулась ему и встала, чтобы одеться. Она никогда не уставала от его внимания, даже когда оно приходило в самое неподходящее время и место. А Колин как будто был готов исполнить каждый ее каприз, когда дело касалось любви.
Если иногда Хелена замечала его выходящим из темного угла с Люси Кэмпбелл, она старалась игнорировать ревность, снедающую ее сердце. Она знала, что не имеет права быть эгоистичной, требовать, чтобы Колин принадлежал только ей, поскольку она все еще не собиралась выходить за него замуж. Но в глубине души, в самом потайном ее месте, она молилась, чтобы он не находил радости с другими женщинами, и мечтала, чтобы он принадлежал только ей одной.
Для Хелены же не существовало другого мужчины. Колин был ее первым. Он будет ее последним. Она не могла представить, что делит себя с кем-то другим.
Хелена скользнула в платье, чувствуя на себе его жадный взгляд.
— Тебе обязательно уходить? — прошептал он.
— Ненасытный.
— О да.
Колин медленно прошелся по ней взглядом, вызывая трепет в душе Хелены. Боже, как же соблазнительно остаться с ним еще на час! Но утро стремительно наступало.
— Может быть, сегодня днем, — предложила она, — в пруду.
Его глаза расширились.
— Пруд? Да он покрылся льдом!
— Тонкокожий норманн, — поддразнила она.
— Бессердечная викингша, — парировал он. — Где все те пахнущие розами подушки, которые ты все время обещаешь мне?
Хелена хихикнула:
— Ты не согласишься на кипу соломы в конюшне?
Колин улыбнулся:
— Да. Ты знаешь, что соглашусь.
Она повернулась, чтобы уйти, и подмигнула ему у двери:
— Ну, тогда увидимся позже… конюх.
Весело порхая вниз по лестнице, она думала обо всем, чему научилась у этого норманна. Для Колина занятие любовью было путешествием, полным приключений и исследований, с моментами напряженной концентрации и временами спокойного размышления.
Он мог быть яростным, как волк, в одно мгновение, а в следующее становился нежным, как ягненок. Иногда он соединялся с Хеленой, как будто они сходились в скорой и неистовой битве. В другие разы Колин часами изводил ее страстными поцелуями и нежнейшими прикосновениями. Однажды он позволил ей связать ему руки, чтобы она могла делать с ним все, что ей заблагорассудится. А однажды он завязал ей глаза, так что каждая его ласка становилась чувственным сюрпризом.
