Барбара Картленд - Невинная наследница
— Ни одна из них, — ответил герцог. — Бабушка, я потерял Равеллу.
Старая леди выпрямилась в кресле.
— Потерял? Опять похитили?
— Нет, — поспешил объяснить герцог. — На сей раз она сбежала по собственному желанию. Я… кое-что сказал ей. Тогда я не знал, что завещание Роксхэма потеряло значение.
— Потеряло значение? — переспросила старая леди. — В чем дело? Говори, мальчик. Я совсем выпала из времени, если происходят такие вещи и никто не говорит мне о них.
Герцог рассказал ей всю историю, как Равелла взяла две тысячи фунтов, как он рассердился, когда она не захотела сказать, кому дала второй банкнот, о своей поездке в Ньюмаркет и о том, что, вернувшись, узнал, что она покинула дом.
Герцогиня слушала внимательно, выражая одобрение или неодобрение по мере рассказа. Когда он закончил, она резко спросила:
— И что ты собираешься делать теперь?
— Искать Равеллу, — просто ответил герцог, — и, когда найду, спрошу, не снизойдет ли она стать моей женой.
Бабушка засияла:
— Милый мальчик, вот на что я надеялась. Ты наполовину уже был влюблен в эту девушку, когда говорил с этим глупым Джорджем в Мелкомбе. Ты не мог бы сделать ничего лучшего, будь уверен.
— Я согласен с каждым вашим словом, мадам, но мы не знаем, где может быть Равелла.
— Здесь ее нет, — ответила герцогиня.
— Я надеялся, что она может прийти к вам.
— Хотелось бы. Я бы приняла ее. В ней больше мужества, чем у большинства девушек в наши дни. Все они глупые, безмозглые создания.
Герцог поднялся.
— Вы простите, мадам, если я продолжу поиски?
— Если бы ты спросил меня, я бы сказала, что она уехала в деревню. Ей никогда не нравился Лондон, насколько я слышала, и совершенно правильно!
— В деревню! — воскликнул герцог. — Да, я уверен, вы правы. Очень благодарен вам, мадам.
Он направился в Мелкомб и сообщил леди Гарриэт и Хью Карлиону, что едет в Линке.
— Может быть, Равелла будет искать защиты у Адриана Холлидея, — сказал он. — Он нравился ей одно время, и я даже думал, что это вырастет во что-нибудь большее. В конце концов, когда она бежала от цыган, она обратилась к нему, а не ко мне.
— Равелле нравится Адриан, как мог бы нравиться любимый брат, — ответила леди Гарриэт. — Никого не было в ее жизни, кроме тебя, Себастьян, и ты прекрасно знаешь это.
В Линке герцог испытал разочарование. Адриан Холлидей не слышал о Равелле, и она не появлялась здесь.
Двое мужчин разговаривали почти до утра, но не пришли к заключению, где же может прятаться Равелла.
Мисс Примингтон в своей академии в Милдью была удивлена, когда герцог заехал к ней на следующее утро. Она улыбалась и кланялась, принимая его, но не смогла быть полезной, а лишь уверяла его светлость, что Равелла не приезжала в школу и не обращалась с просьбой о работе.
Неспособный думать о чем-нибудь еще, герцог вернулся в Линке. Адриан ждал его с нетерпением, встречая каждый дилижанс, проходящий через деревню.
Герцог не сказал своему управляющему, что у него есть личный интерес в том, чтобы найти Равеллу, кроме естественного беспокойства о подопечной. Но Адриан оказался бы совсем слепым, если бы не увидел беспокойства в глазах герцога и того, что он утратил обычную томность и равнодушие.
В его светлости чувствовалось огромное напряжение, у него пропал аппетит, ему не хотелось даже сделать глоток вина.
— Где она может быть? — спросил герцог, и в голосе было столько отчаяния, что Адриан удивленно посмотрел на него:
— Я хотел бы ответить на вопрос, ваша светлость. Я думал об этом весь день.
— Ладно, подумаем еще, — приказал герцог, прохаживаясь по гостиной, как будто не мог сидеть спокойно. — Предположим, вы оказались бы в ее положении, бежали из Мелкомба. Перед вами вся страна и Лондон с его кишащими людьми, улицами и множеством тайных мест. Куда бы вы отправились?
— Я бы пошел домой, — просто ответил Адриан, — но у меня другое положение.
Он внезапно замолк, потому что герцог воскликнул:
— Конечно, почему я не подумал об этом раньше? Дом — место, куда все идут, и Равелла тоже. Я уверен в этом.
— Но… я так понял, у нее нет дома, — пробормотал Адриан.
— На самом деле нет, но один из слуг, человек, служивший ее отцу, живет по соседству с ее старым домом. Она говорила о нем достаточно часто, но я, тупой, не слушал ее. Адам, вот как его зовут. Скажите, чтобы мне немедленно седлали лошадь.
— Сейчас, ваша светлость? Но уже становится поздно.
— Я поеду ночью, — ответил герцог.
— Приказать груму сопровождать вас?
— Нет, я поеду быстро. Велите приготовить лошадь через десять минут. Я успею переодеться.
Ночь была лунной, герцогу не пришлось ехать в темноте, а когда восходящее солнце осветило холмы Уэльса, он подумал, что не видел ничего красивее, кроме волос Равеллы. Это был как раз цвет ее локонов: бледное золотое солнце рассеивало лучи на алеющем небе и закрывало последние мерцающие звезды.
Лошадь герцога устала, но арабская кровь давала ей силы выдержать там, где другая лошадь уже свалилась бы. Возможно, то же объяснение касалось и герцога. Незаметно было следов усталости, когда он спрыгнул с седла у первой гостиницы и приказал подбежавшему конюху вычистить и накормить лошадь.
Умывшись, поев и спросив дорогу, он тронулся дальше. Ему пришлось ехать медленнее, и только к полудню он приблизился к крошечной деревушке, гнездившейся у подножия горы. В гостинице он узнал, что слуга умершего капитана Шейна живет в коттедже на краю деревни, и, не тратя больше слов, отправился туда.
Только достигнув маленькой двери, закрытой жимолостью, он глубоко вздохнул, и беспокойство в его глазах усилилось.
Он постучал, и почти сразу старый человек открыл дверь. Он был близорук и долго всматривался в герцога, прежде чем увиденное заставило его выполнять роль хорошо обученного слуги.
— Здесь ли мисс Шейн?
Герцогу было очень трудно задать этот вопрос.
— Могу я спросить ваше имя, сэр?
— Я герцог Мелкомб.
Старик открыл дверь:
— Прошу вас, входите, ваша светлость. Вашу лошадь можно привязать к ограде.
— Она останется здесь, — ответил герцог. — Она слишком устала, чтобы куда-нибудь уйти.
Он нагнул голову, чтобы войти в очень маленький коттедж, пол которого был чисто вымыт, а на столе в центре комнаты стоял букет цветов.
— Здесь ли мисс Шейн? — снова спросил герцог.
— Да, она здесь, ваша светлость, — ответил старик и добавил: — Простите, ваша светлость, но вы приехали не для того, чтобы причинить ей дальнейшие неприятности? Вчера утром она приехала совершенно изнеможенная, бедняжка. Я был слугой ее отца, и я присматривал за ней, когда она была ребенком. Я бы отдал последние годы жизни, чтобы видеть ее счастливой, но, когда она приехала, в ее лице не было счастья, лицо белое как скатерть, ваша светлость, когда она умоляла меня со слезами на глазах приютить ее.
