Джил Грегори - Любимая
– Руки прочь от моей сестры!
Повернувшись, Джулиана обнаружила, что Уэйд и Томми вскинули пистолеты. В призрачном звездном свете виднелись силуэты Янси, Серого Пера, Скунса и Джила. Их оружие тоже было нацелено на Коула.
– Отойди от нее, Роудон.
Она едва узнала голос Томми. Ее красивый, озорной брат превратился в опасного противника и заговорил тем же тоном, что Уэйд и Коул.
– А теперь бросай оружие, – приказал Уэйд, после того как приблизился к Коулу и вырвал из его рук Джулиану.
Губы Коула изогнулись в усмешке, однако он не шевельнулся.
– Уэйд, Томми, не надо! – Джулиана повернулась к братьям и в мольбе протянула к ним руки. В платье цвета морской волны, с золотистыми волосами, освещенная светом звезд, она казалась существом неземной красоты, ангелом или русалкой, поднявшейся из морских глубин. На ее прекрасном лице лежала печать тоски. – Уберите пистолеты! Коул не причинит мне вреда! Все это время он помогал мне. Он спас меня от людей Маккрея в Платтсвилле. Я даже не могу сосчитать, сколько раз он спасал мне жизнь. Уберите оружие, черт бы вас побрал! Немедленно! – Она метнулась к Коулу и загородила его собой, хрупкая, нежная. Защитила от пяти разгневанных вооруженных мужчин. – Делайте, как велено, иначе я уеду с ним и больше никогда не вернусь.
– Джулиана, что бы он ни говорил тебе, что бы ни делал, чем бы ни забивал тебе голову, все это ловушка, – поспешно произнес Уэйд, не сводя взгляда с Роудона. – Он охотник. Его цель – вознаграждение, то, которое назначили за тебя и за нас.
– Зайди в хижину и дай нам разобраться с ним. – Томми был не похож на себя. – Он врал тебе, Джулиана, это же ясно. Мы все обсудим потом, а сейчас, ради всего святого, зайди в хижину и оставь его нам.
– Чтобы вы пристрелили друг друга? Никуда я не уйду.
Джулиана бросила сердитый взгляд на братьев, потом, резко развернувшись, посмотрела на Коула. Ее охватила ярость.
– Мужчины! Как вы похожи! Вы считаете, что кровь решит все вопросы, так? Те, кто убил маму и папу и оставил их в луже собственной крови, думали так же. А теперь взгляните, с чем мы остались. Если бы все сложилось иначе, возможно, никого из нас не было бы сейчас на этой Богом забытой горе! Возможно, мы бы сейчас сидели за ужином с мамой и папой в нашем доме в Индепенденсе. С тех пор я бегу от жестокости. За последнее время я видела столько ужасов, что хватит на целую жизнь. Я сыта ими по горло, слышите? Сыта драками, перестрелками, побоями и угрозами!
Ее голос дрогнул. У Коула по спине пробежал холодок. Так вот что наводило на нее ужас, вот почему она падала в обморок при виде убитых и молила не убивать медведя! Ее родители, так же как и его, были зверски убиты. Как ни печально, но в этом их судьбы схожи. Бедняжка. Неожиданно гнев красной пеленой застлал ему глаза. В висках запульсировала боль. Жалость. Или просто напряжение, обнаженное и уродливое. Он был словно помешанный, с тех пор как вернулся в хижину, не нашел ее там и решил, что она в руках Ножа. Он едва не сошел с ума от страха за нее, впервые ему было так худо. Движимый отчаянием, он искал ее до тех пор, пока у ручья не обнаружил ее гребень. Он почувствовал себя так, будто кто-то выворачивает его наизнанку. Ее след было трудно разобрать, он дважды терял его, а потом находил снова. В конце концов он добрался до нее, целой и невредимой, в окружении братьев, красивой в этом платье, как морская ракушка. Она забыла думать о нем, ей и невдомек, что он выстрадал, когда она исчезла!
Коул ощутил острую боль в животе, но вызвана она была не тревогой или страхом за Джулиану. Чем-то еще. Тем, чему он не мог дать определения. В его мозгу билась единственная мысль: она в нем больше не нуждается. Она быстро забыла о нем, как только нашла своих братьев. Именно это и причиняло боль. Но он не намерен устраивать тут кровопролитие. Хотя, кажется, ее братцам не терпится отстрелить ему башку.
«Джулиана, – готов был сказать он, – успокойся. Я знаю, как говорить с твоими братьями. Мы выясним кое-что, и я уеду».
Но Джулиана так и не дала ему шанса разрешить проблему самостоятельно.
– Бросьте оружие, вы все, – скомандовала она. Ее грудь вздымалась. – И немедленно. Если кого-нибудь из вас убьют или ранят, я… я спрыгну в пропасть. Клянусь.
В подтверждение своих слов она двинулась к краю обрыва, но Коул остановил ее, обняв за талию.
– Я уже оттащил тебя от одной пропасти, ангел мой. Не искушай судьбу, балансируя на краю другой.
Джулиана была потрясена тем, что теперь его голос звучал мягче и в нем слышались веселые нотки. Он держал ее за талию уверенно и крепко.
– Дикая кошка, – прошептал он ей на ухо и обратился к Уэйду: – Предлагаю объявить перемирие, чтобы кое-что выяснить. Интуиция подсказывает мне, что в данном случае мы союзники.
– Я не доверяю ему, Уэйд, – вспылил Томми.
– Томми! – возмущенно воскликнула Джулиана, но ее перебил Уэйд:
– Наша сестренка не дура, Томми. Мы дадим Роудону шанс. – Он сунул пистолет в кобуру. – Все в дом. Предстоит серьезный разговор.
Мужчины двинулись к хижине, а Коул задержал Джулиану:
– Скажи мне одну вещь. Они нашли хижину?
Он всегда считал свою хижину надежным укрытием, которое не под силу обнаружить тому, кто не жил долгие годы в «Огненной горе».
Ответ Джулианы подтвердил его худшие подозрения:
– Н-нет. Я пошла к ручью, чтобы искупаться.
Взгляд его голубых глаз пронзил ее насквозь.
– Понятно.
– Коул…
– Хватит с меня обещаний.
Отпустив Джулиану, Коул прошел мимо нее с таким видом, будто она была пустым местом, и вслед за братьями Монтгомери направился к хижине.
Глава 21
Два часа спустя Уэйд Монтгомери хмуро взглянул на голубоглазого охотника, который сидел опершись на сосновый стол, и сказал:
– Выходит, Роудон, мы с братом в долгу перед тобой и должны извиниться.
«Бедняга не спускает глаз с Джулианы, – подумал Уэйд. – Он любит ее». Странно, что он сразу обратил на это внимание. Однако он всегда отличался удивительной проницательностью и видел, что скрыто под масками, которые люди надевают каждый день. Он чувствовал ложь и умел проникать сквозь внешнюю оболочку, добираясь до самой сердцевины. То, что он обнаружил в Роудоне, потрясло его. Он много слышал о знаменитом охотнике, но ему никогда не приходило в голову, что перед ним окажется не холодный и безжалостный человек, гроза юго-западных территорий (хотя внешне Роудон выглядел именно так), а сильный мужчина, объятый любовной лихорадкой. Сам Уэйд никогда не любил и полагал, что любовь губит человека. В данном же случае Роудон влюбился в Джулиану, напомнил он себе, значит, можно считать, что парню повезло, если, конечно, она отвечает ему взаимностью. Но судя по тому, как Джулиана защищала его и как загорались ее глаза, когда охотник заговаривал, в ней пылает то же чувство. Если Джулиана хочет этого человека, решил Уэйд с типичной для Монтгомери непреклонностью, она его получит, даже если Роудона придется заарканить, как теленка, чтобы поставить к алтарю. Так или иначе, но именно алтарем дело и закончится. Джулиана потрясающая красавица, она будто ангел, спустившийся с небес, – вряд ли Роудон сможет долго сопротивляться. Только Томми придется держать рот на замке и не лезть в их отношения.
