Виктория Александер - Милая грешница
– Это может измениться.
– Наверное, может, – она помедлила, как будто взвешивая такую возможность, потом пожала плечами: – однако не изменилось.
– Это из-за него? Из-за твоего мужа?
Она долго молчала, потом сказала, глубоко вздохнув:
– Да.
– Я никогда не причиню тебе боли.
– Я это знаю. Но я могу причинить боль тебе, а мне бы этого не хотелось. – Она покачала головой. – Некоторые люди просто не предназначены для брака, постоянства и…
– Любви?
– Возможно. Но на самом деле любовь здесь ни при чем. И ты, и я знали любовь в прошлом…
– Я только думал, что это любовь. А это было что-то совсем другое.
– Конечно, другое, потому что мы стали старше и, я надеюсь, умнее. И, как положено цивилизованным людям, мы установили определенные правила.
– Вроде честности в отношениях друг с другом?
– Да, определенной степени честности. – Она помолчала, выбирая подходящие слова. – Мы договорились также, что, если кто-нибудь из нас решит, что настало время каждому пойти своим путем, мы обойдемся без взаимных упреков и…
– И что?
– И это время пришло.
Он не поверил своим ушам.
– Ты приехала, чтобы сказать мне это?
– Я хотела было написать записку, но мне показалось, что это было бы проявлением трусости.
– А я-то думал, что ты приехала…
– Зачем?
– Уж конечно, не для того, чтобы сообщить о разрыве наших отношений.
– Извини, если это было для тебя неожиданностью. – Она говорила таким небрежным тоном, словно для нее все это вообще не имело значения. – Я была уверена, что после той ночи ты будешь этого ждать.
– Ничего подобного я не ждал. Я ожидал, что ты поймешь, что отношения, возникшие между нами, – это нечто большее, чем просто приключение! – сказал он, сердито глядя на нее.
Она долго смотрела на него, потом покачала головой:
– Но этого не может быть. Судьба каждого предопределена.
– Не смеши меня. Человек создает собственную судьбу с помощью решений, которые он принимает. Мысль о том, что в жизни нет выбора, является не чем иным, как оправданием…
– Оправданием чего? – спросила она, вздернув подбородок.
– Трусливого поведения. – Он повернулся к ней. – Можешь ли ты отрицать, что испытываешь ко мне определенные чувства?
– Что за глупости? Конечно, я испытываю к тебе определенные чувства. – Стараясь не встречаться с ним взглядом, она посмотрела в окно. Ему показалось, что она готова глядеть куда угодно, только не на него. Потому что хотела прекратить их отношения? Или потому, что не хотела? – Мы навсегда останемся очень, очень хорошими друзьями.
– Друзьями?! – возмущенно прошипел он. – Друзьями?!
– Да, – решительно сказала она, – друзьями. – Сделав глубокий вдох, она улыбнулась: – А теперь, извини, мне пора идти. – Она повернулась и направилась к двери.
Не мог он отпустить ее так просто.
– Подожди. – Она замерла, положив руку на дверную ручку и не оборачиваясь. – Что ты почувствовала, Джудит, когда впервые заглянула в мои глаза?
Она расправила плечи.
– Я подумала, что у тебя очень красивые глаза.
– И все? – спросил он, шагнув к ней.
– Да, и все, – решительно сказала она.
– Хочешь знать, что почувствовал я? – спросил он, подходя к ней еще ближе.
– Не думаю, что это…
Теперь он стоял прямо за ее спиной. Достаточно близко, чтобы поцеловать ее в шею. Обнять ее. И сжать в объятиях.
– Я почувствовал волнение. Предвкушение. Волшебство.
– Не будь…
– Когда я заглянул в синеву твоих глаз, то почувствовал нечто удивительное. Как будто я гляжу не просто в твои глаза, но заглядываю в твою душу. И она соприкасается с моей душой. – У него перехватило дыхание. – И они становятся одним целым.
– Перестань, – сказала она, прижавшись лбом к двери. – Прошу тебя.
– Я словно почувствовал удар. – Он наклонился и говорил возле самого ее уха. – Le coup de foudre. Удар молнии, Джудит. Вот что я почувствовал, когда впервые заглянул в твои глаза. И ощущал всякий раз после этого.
Она долго молчала, и он боялся даже дышать.
– Иногда, Гидеон, – голос ее чуть-чуть дрожал, как будто она сдерживала слезы или боролась с какой-то очень сильной эмоцией, которая не поддавалась контролю, – вспышка молнии длится всего мгновение. – Она распахнула дверь и ушла, прежде чем он успел сказать хоть слово в ответ.
Потрясенный, он застыл на месте. Как она могла с таким равнодушием уйти из его жизни, как будто он… как будто их отношения ничего не значат? Черт возьми, ведь он любит ее! Правда, он не сказал ей об этом, но она наверняка и без того знает. Как и он знал, что она любит его. Как бы ни пыталась она скрыть это, он слышал это в ее голосе, видел в ее глазах.
Он не понимал, почему она решила оставить его именно сейчас Может быть, потому, что все еще злилась на него. Но это было бы действительно неразумно, а Джудит едва ли можно было назвать неразумной женщиной. Он был уверен, что все это имело какое-то отношение к ее покойному мужу. И черт возьми, когда он сказал ей, что она все еще держится за свое прошлое, он имел в виду ее мужа Гидеону, конечно, совсем не хотелось, чтобы она решила, будто он является частью ее прошлого, с которым ей необходимо распрощаться. Нет уж, это, черт возьми, у нее не получится!
Пропади все пропадом, он был ее настоящим и ее будущим, хотя до сего момента он этого в полной мере не сознавал. Судя по всему, до него слишком медленно доходило, что он действительно любит ее, что они должны быть вместе, но оно и понятно, его собственное прошлое научило его проявлять осторожность, когда речь шла о сердечных делах. Теперь он был готов и даже горел нетерпением сделать прыжок в неизвестность, которого требовала любовь. Невзирая на последствия, он не мог больше жить без нее. Он подошел к двери и резко распахнул ее.
– Милорд, – испуганно произнес Уэллс.
– Не трудись докладывать обо мне, – сказала Виолетта, проходя в комнату мимо дворецкого. – Я уже здесь. – Она властно взглянула на Уэллса – Я бы, пожалуй, выпила чаю. – Потом, повернувшись к Гидеону, она одарила его своей самой обольстительной улыбкой и сказала: – Добрый день, Гидеон.
Гидеон стиснул зубы. Только Виолетты ему сейчас и не хватало!
– Я должен уйти, так что будь любезна…
– Но я пришла, чтобы извиниться и дать тебе еще один шанс.
Если он поторопится, то может еще догнать Джудит, пока она не уехала.
– Виолетта, у меня нет времени выслушивать твой вздор.
– Это вовсе не вздор, и время у тебя есть. Она уже уехала. – Она приподняла бровь. – Если не ошибаюсь, ты спешишь догнать леди Честер?
– Значит, ты ее видела?
– Едва ли я могла бы ее не заметить, – фыркнула Виолетта. – Эта женщина чуть не сбила меня с ног, спеша к своему экипажу.
