Шерри Томас - Ночные откровения
– Я отправляюсь на прогулку, – сказал маркиз, натягивая твидовый пиджак и по-прежнему не глядя на супругу. – Приглашаю пойти со мной, если хочешь.
То, что он собирается сказать, он предпочтет выложить подальше от дома.
– О, да, конечно, – оживилась Элиссанда. – С удовольствием.
Нескрываемое радостное возбуждение в ее голосе кнутом хлестнуло по совести.
– Буду ждать тебя внизу.
– Я быстро, – пообещала она. – Мне нужно только одеться и переговорить с сиделкой.
Остановившись у двери, Вир наконец посмотрел на жену. После сегодняшнего дня ему больше не видеть ее такой воодушевленной и полной надежд.
– Не торопись, – бросил он.
* * * * *
Элиссанда с рекордной скоростью оделась, заглянула к еще спавшей тете и перемолвилась с миссис Грин, сиделкой, нанятой после приезда в Девон по рекомендации экономки. Сиделка заверила маркизу, что проследит за завтраком и купанием миссис Дуглас, а затем они выйдут в сад ради моциона и свежего воздуха.
Миссис Грин была добрейшей женщиной, но потверже, чем Элиссанда. Под ее руководством Рейчел уже могла немного пройти без поддержки – просто сверхъестественное достижение.
А теперь, для полного Элиссандиного счастья, муж занимался с ней любовью. И пригласил пойти с ним на прогулку.
Они не разговаривали – ну и не нужно. Находиться в его обществе вполне достаточно. Довольно того, что она рядом с ним. Это – их новое начало.
Супруги пересекли реку Дарт в торговом городке Тотнес, где быстренько позавтракали и выпили чаю, а затем направились на север. Проследовали неизвестными Элиссанде проселочными дорогами мимо холмистых полей и нескольких деревушек, затем через густую рощицу и вышли из деревьев у подножия разрушенного замка.
Путь занял добрых пять миль. Маркиза должна была устать до невозможности, но чувствовала только ликование.
– Ты когда-нибудь говоришь? – наконец спросила она, запыхавшись на подъеме к развалинам.
– По-моему, все убеждены, что я болтаю без умолку.
Сняв шляпку, Элиссанда принялась обмахиваться.
– Я имею в виду, когда не играешь роль.
Вир не ответил, устремив взгляд на восток – к морю. Замок располагался на возвышенности, предоставляя круговой обзор. Женщина снова задалась вопросом: почему муж ведет двойную жизнь? У нее имелись свои резоны, и, наверное, причины маркиза не менее веские и убедительные.
– Объясни-ка мне кое-что, – обратился к ней Вир.
Элиссанда была ужасно польщена – он так редко о чем-либо ее просил.
– Что ты хочешь знать?
– Ты расспрашивала про Капри миссис Каналетто. Ты упоминала этот остров, когда хотела, чтобы мы уехали из Англии и где-то спрятались. И, судя по сказанному прошлой ночью, – сунул маркиз руку в карман, – за свою жизнь ты часто мечтала об этом месте.
– Это так.
– Но не заметно, чтобы ты намеревалась посетить Капри теперь, когда имеешь такую возможность. Почему?
Странный вопрос, ведь ответ совершенно очевиден.
– Остров Капри был дорог мне не как реально существующее место: подошло бы любое другое, прекрасное и далекое. Важно, что он давал мне надежду и утешение, когда я была пленницей в дядином доме.
Маркиз окинул супругу тяжелым взглядом. Вероятно, он не совсем ее понял.
– Представь, например, плот, – попробовала она объяснить еще раз. – Когда река настолько широкая и быстрая, что ее не пересечь вплавь, он необходим нам. Но, добравшись до противоположного берега, мы бросаем плот у края воды.
– И ты добралась до берега.
Элиссанда провела кончиками пальцев по шелковым цветам, украшающим шляпку.
– Я переплыла реку. Как бы ни нравился мне мой плот, я больше в нем не нуждаюсь.
Вир отошел на несколько шагов.
– Выходит, ты довольна своей жизнью, и тебе больше не требуется поддержка?
– Пожалуй, некоторая поддержка мне все-таки нужна, – прикусила изнутри щеку Элиссанда.
– Какая же? – не меняя тона, спросил маркиз.
Элиссанда думала, что ей понадобится больше храбрости, чтобы высказать свои чувства. Но муж ночными поцелуями и объятьями и пройденными рядом с нею милями пути облегчил это признание.
– Ты, – ответила она, и в ее голосе не было ни капли сомнения или колебания.
– И как же мне справляться с этой благородной миссией?
– Просто делать то, что ты уже делал: гулять со мной и заниматься любовью, – Элиссанда слегка смутилась только на последних словах.
Вир отошел еще дальше. Он с характером, ее мужчина.
Маркиза последовала за супругом в сторожевую башню. Сооружение некогда высилось во дворе замка, а теперь от него остались полуразрушенные каменные стены, сводчатые проходы и пустые оконные проемы. Сквозь проломы в кладке пробивалось утреннее солнце, в руинах было прохладно, но не мрачно.
Элиссанда положила ладонь на руку мужа, ощущая приятную шероховатость твидового пиджака. Вир не отвел ее ладонь, и она, осмелев, прижалась поцелуем к твердой щеке, а затем и к губам. Там она задержалась, пока не добилась, чтобы его губы приоткрылись.
Внезапно мужчина ответил на ее поцелуй – с такой страстью, что у Элиссанды кругом пошла голова.
И столь же внезапно оттолкнул ее.
* * * * *
Еще ничего в своей жизни Вир не портил так старательно, как этот брак, который должен был остаться фиктивным.
Он не понимал, что с ним такое.
А может, и понимал, только не мог себе признаться.
Элиссанда не являлась желанной ему спутницей – разве это решение не принималось им уже неоднократно? То, чего хотел маркиз, было столь же непохожим на эту женщину, как остров Капри на Австралию. Ему хотелось молока с медом: питательного, сладкого, целебного. Она же была лауданумом: сильнодействующим, вызывающим зависимость, иногда помогающим забыться, но в больших дозах опасным.
К тому же, она лгунья и интриганка: у Вира еще хранится написанная Элиссандой в тот вечер записка его брату – вещественное доказательство ее намерений завлечь Фредди в свои сети ради достижения собственных целей, лишив тем самым счастья с Анжеликой.
И все равно маркиз снова чуть не потерял над собой контроль – здесь, под открытым небом, когда в любой момент мог подъехать омнибус с туристами. И на сей раз без каких-либо оправданий слезами, выпивкой или ночным кошмаром. Стоял ясный, свежий день, жена была в приподнятом расположении духа, а сам он решительно настроился высказать ей неприятную, но неизбежную правду.
Вир отступил от Элиссанды на несколько шагов.
Если он не скажет это сейчас, то не сможет никогда: жена лучилась такой радостью, что Вир почти готов был забыть, как далека эта женщина от той светлой бесхитростной подруги, необходимой ему для изгнания мрака из собственной души.
