Алисса Джонсон - Опасное влечение
Мирабель сделала побуждающий жест:
— Ну, сейчас, когда ты это сделала.
Кейт цожала плечами, и это непроизвольное движение выдало внезапно охватившее ее волнение. Не каждый день женщина понимает, что влюблена. Не каждый день женщина теряет контроль над лошадью, ее спасает мужчина, которого она любит, она отдается этому мужчине — под открытым небом, между прочим, — а потом в постели размышляет о том, как рассказать об этом полном событий дне — кроме того, что она лишилась невинности, конечно, — своей невестке.
Она прочистила горло:
— Да, я проводила время с ним и… и мне очень это понравилось. Я узнала его лучше, я думаю. — Она засмеялась. — Знаешь, а раньше я считала, что он слишком очаровательный, и аккуратный, и склонен подавлять.
— Подавлять?
Кейт кивнула:
— Но сейчас я думаю, что он как раз в допустимой мере очаровательный, и аккуратный, и… и я не знаю, как образовать прилагательное от «подавлять». Подавляющий? — Она махнула рукой. — Как бы то ни было, у него прекрасно получается подавлять, и я… привязалась к нему. Возможно, я сильно привязана к нему. Возможно, это нечто большее.
— Ты влюблена в него?
Она закусила губу в нерешительности, потом собрала все свое мужество и кивнула:
— Да.
— Ты уверена?
— Конечно я уверена. — Что за вопрос? — В нем есть все, чем должен обладать мужчина. И ничего из того, что я вначале предполагала.
— Я не думаю, что женщина надеется найти подавляющего мужчину, — заметила Мирабель с улыбкой.
Кейт знала эту улыбку. Она означала, что Мирабель иронизировала.
— Ты думаешь, что я фантазерка.
— О, я знаю, что ты фантазерка, — засмеялась Мирабель. — Но не это беспокоит меня.
— Почему ты вообще беспокоишься?
— Потому что… — Мирабель задумалась, нахмурившись, как будто подыскивая правильные слова. — Потому что я не хочу, чтобы ты разочаровалась. Я не хочу, чтобы ты желала больше, чем можешь получить.
— Желать только того, что можно получить, — это вообще не желать, — возразила Кейт. — Это… это…
— Просто ждать? — предположила Мирабель.
— Да, точно. И какая радость в этом?
Мирабель вздохнула:
— Я бы могла долго перечислять, как можно наслаждаться ожиданием, но я предполагаю, что ты пропустишь все это мимо ушей.
— При других обстоятельствах — вполне вероятно, — признала Кейт. — Но если ты знаешь что-нибудь о Хантере, чего не знаю я, я буду слушать очень внимательно.
— На самом деле я едва знаю этого человека, — сказала Мирабель, качая головой. — Он просто кажется мне… осторожным.
— Он такой и есть.
Мирабель помедлила, потом потянулась к Кейт, чтобы взять ее за руку:
— Я люблю тебя, Кейт, очень сильно.
Кейт поморщилась:
— Мне не понравится то, что ты сейчас скажешь?
— Это не слишком ужасно. — Мирабель легко сжала ее руку. — Ты неосторожна, Кейт. Ты… ты…
Она снова сжала ее руку.
— Скажи это, Мира.
— Ты ранима.
Кейт отдернула руку:
— Это действительно ужасно.
— Пожалуйста, не пойми меня неправильно! — взмолилась Мирабель. — Ты не слабая и не беспомощная, совсем нет. Ты просто романтичная. Милая фантазерка и… ты такая открытая. Вот что я люблю в тебе. Твое стремление любить. Но это стремление, я боюсь, делает тебя уязвимой. Делает твое сердце уязвимым… Я имею в виду, перед такими мужчинами, как лорд Мартин.
Хотя ей очень не хотелось это признавать, Кейт знала, что в чем-то Мирабель права. Она жаждала влюбиться еще когда была маленькой девочкой. Она мечтала о своем принце дольше, чем мечтала о том, чтобы ее симфонию исполнили в театре. И однажды она действительно позволила себе заменить реальность своими мечтами. Но ее увлечение лордом Мартином было именно увлечением. Она лишь вообразила, что влюблена, но, сравнивая то, что она чувствовала тогда, с тем, какие чувства испытывала к Хантеру… Ну, это было несравнимо.
— Я никогда не любила лорда Мартина, — сказала Кейт. — По-настоящему.
— Нет, но ты хотела влюбиться, очень сильно. Ты уверена, абсолютно уверена, что ты не… стремишься любить мистера Хантера, как лорда Мартина?
— Хантер — не лорд Мартин.
— Конечно нет, — с готовностью согласилась Мирабель. — И, замечу, я рада тому, что твои вкусы изменились в лучшую сторону.
— И я рада, — признала Кейт с улыбкой. — Но это не то, что я имела в виду. — Она резко выдохнула и попыталась объяснить: — Я хотела любить лорда Мартина, потому что я любила его образ. Я была уверена, что он принц. Но что касается Хантера, я вначале… ну, не ненавидела его, это слишком, но испытывала к нему сильную неприязнь, потому что он не соответствовал тем требованиям, которым должен, как я думала, соответствовать принц или даже просто джентльмен. И все же я влюбилась в него, несмотря на мое нежелание. Я люблю не его образ, а его самого, со всеми его недостатками. Я знаю, что это делает меня ранимой, как ты сказала, но…
Ее на полуслове прервала Мирабель, качая головой:
— В таком случае, ты ничего не можешь сделать, только открыть свое сердце, и ты не должна этого бояться. А то, что ты описываешь, безусловно, похоже на любовь. Особенно что касается недостатков.
Кейт закатила глаза:
— Ты ужасно романтична!
Мирабель засмеялась и снова потянулась к руке Кейт:
—Я так рада за тебя! Хотя, должна признать, я очень надеялась, что ты влюбишься в мистера Лори. Твоя мать хотела того же, хотя я думаю, сегодняшние события вполне могли заставить ее отказаться от этой мысли.
— Я подозревала, что она хотела видеть меня вместе с мистером Лори. Она не проявила себя искусной сводницей.
— Характер мистера Лори требует прямого подхода.
Кейт фыркнула:
— Характер у мистера Лори таков, что потребовались бы кандалы и крепкий стул, если бы ты захотела, чтобы он не сбежал от меня хотя бы в течение пяти минут. Он просто боится меня.
— Да. — Мирабель вздохнула. — И это очень странно. Знаешь, он такой очаровательный в компании других людей. И почему он должен тебя бояться?
— Ты не видела, какой ущерб я могу причинить, используя печенье со сливками.
— Все знают, какой ущерб ты можешь причинить, используя еду. В том числе и твой очень опрятный мистер Хантер. — Мирабель внезапно ухмыльнулась. — Он сорвал тебя с понесшего коня. Тебе, должно быть, это очень понравилось.
На самом деле «сорвал» было неточным словом. Оно подразумевало небрежную ловкость и легкость, но не это отличало ее спасение. Ее схватили, сдернули — из-за чего она почувствовала боль в плече, — потащили, дернули снова, когда ее ботинок зацепился за стремя, снова потащили, а потом бесцеремонно перебросили через седло.
