Маргарет Макфи - Сорвать маску
— Я тоже люблю тебя, Арабелла. И это я должен извиниться. Я не могу простить себе того, как я обошелся с тобой в комнате борделя, и того, как поступил впоследствии. Я должен был просто помочь тебе, а не превращать в свою любовницу.
— Возможно, — кивнула Арабелла. — Но, если бы мы действовали по-другому, оказались бы совсем на иной дороге, и не факт, что она привела бы нас к лучшему. Выяснилась бы тогда ложь твоего отца? Рассказала бы я тебе об Арчи? Мы никогда не узнаем этого, Доминик.
— Верно, — согласился он и посмотрел на нее с такой нежностью, что она не могла больше сомневаться в силе его чувства.
Солнце скрылось за горизонтом, погрузив лес в сумерки. Воздух становился все прохладнее, но Арабеллу согревало тепло ее сердца.
— Солнце уже село, Арабелла. Полагаю, мне следует проводить тебя к матери, пока она не решила, что я похитил ее дочь. Она казалась обеспокоенной, когда я сегодня появился у вашего порога, но указала мне направление, в котором ты удалилась.
— Бедная мама. Боюсь, с ней я тоже была не вполне честна, — произнесла Арабелла и рассказала Доминику о том, как солгала миссис Тэттон, чтобы та согласилась уехать из Лондона как можно быстрее. — Столько лжи…
Арабелла покачала головой.
— Но теперь истина восторжествовала.
— Больше никаких темных секретов и тайн, — кивнула она, чувствуя невероятное облегчение, и улыбнулась. — Когда ты приехал из Лондона?
— Вчера поздно вечером.
— И ты только сейчас решил меня отыскать?
— Мне пришлось сегодня о многом позаботиться.
Доминик загадочно улыбнулся, склонился к ее губам и поцеловал Арабеллу с удивительной нежностью и любовью. Эти же чувства жили и в ее сердце.
— Мне так не хватало тебя, Арабелла, — признался он низким грудным голосом, наполненным желанием, обжигавшим ее душу.
Их губы встретились, радуясь воссоединению. Рука Арабеллы скользнула под его фрак и жилет, касаясь груди через рубашку. Тонкий шелк свободно пропускал жар его кожи, курчавые волоски приятно покалывали ладонь, под которой уверенно и быстро билось его сердце. Доминик отстранился и вгляделся в ее глаза.
— Полагаю, лучше проводить тебя домой побыстрее, иначе я могу забыться, и завтра о нас будет говорить вся деревня.
Его пальцы легонько коснулись груди Арабеллы, и она охнула, ощутив острое, томительное наслаждение.
— Я боюсь, о нас и так говорят все вокруг, — прошептала она. — Люди ведь видели Арчи. Боюсь, все догадались, Доминик.
— Тебе больше ничто не угрожает, любовь моя. Все будет хорошо.
— Правда?
— Да, Арабелла. Правда.
И Доминик снова поцеловал ее. Чувственным поцелуем. Поцелуем любви и страсти. Поцелуем, который говорил о том, как ему ее не хватало. Арабелла прижалась к нему, мечтая только об одном — обнимать его и никогда не отпускать, чтобы не оказалось, что их встреча — лишь сон, который закончится, когда она проснется в своей постели.
Поцелуй стал глубже и наполнился страстью. Арабелла чувствовала тепло его ласк, силу и надежность мускулистых рук. Затем Доминик замер, отстранился и взглянул в ее глаза с любовью, напрягшись всем телом.
— Мне определенно следует отвести тебя домой прямо сейчас, — пробормотал он, — иначе я точно забудусь.
Еще один быстрый поцелуй. Доминик предложил Арабелле руку, взял поводья лошади в другую и двинулся по дороге к дому.
Арабелла бросила взгляд на его бриджи, которые не скрывали пробудившегося в нем желания, и, снова встретившись взглядом с Домиником, широко улыбнулась.
— Арабелла Тэттон, ты коварная, бесчестная женщина. Как хорошо, что завтра ты пойдешь в церковь! — ухмыльнулся герцог.
— Прошу тебя, Арчи, поспеши, или мы опоздаем! — сердито воскликнула миссис Тэттон, когда они втроем двинулись по дороге через лес в направлении церкви.
— Троян устал и должен подкрепиться! — объяснил Арчи, глядя на бабушку и указывая на своего воображаемого скакуна. — Скоро мы пустимся вскачь и быстро вас обгоним!
— Троян? — удивленно уточнила миссис Тэттон, повернувшись к дочери.
— Так зовут коня Доминика, — улыбнулась Арабелла, разглаживая складки на подоле светло-голубого платья из дорогого шелка.
Ей пришло в голову, что, возможно, этот наряд слишком роскошен для церкви. Но она знала, что там будет Доминик, и ей хотелось выглядеть как можно лучше.
Миссис Тэттон улыбнулась в ответ:
— Я рада, что вы наконец уладили все недоразумения.
— Я тоже, — счастливо отозвалась Арабелла, чувствуя, как по телу разливается живительное тепло радости.
— И что теперь произойдет между вами?
— Сказать по правде, я сама не знаю, мама. Мы еще не говорили об этом.
— Что ж… Вне всякого сомнения, вы вновь заключите помолвку, и Доминик, наверное, захочет увезти тебя в Лондон?
Арабелла почувствовала, как улыбка понемногу сползает с ее губ. Снова вернулось напряжение.
— В этом я не уверена. У нас не так много хороших воспоминаний о жизни в городе. Но я сделаю все, что потребуется, чтобы не разлучаться с тобой, Арчи и Домиником.
Ее мать кивнула. Когда Арчи проскакал мимо них на своей воображаемой лошади, женщины обменялись улыбками.
У церкви не было ни души, когда они подошли, и дверь уже была закрыта.
— Наверное, мы все-таки слишком задержались! — с тревогой воскликнула миссис Тэттон.
Она взяла Арчи за руку, быстро пригладила его волосы и поспешила к церкви. Арабелла последовала за ними.
Она толкнула тяжелую деревянную дверь, пропуская мать и сына вперед. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к полутьме, царившей внутри.
— Арабелла! — раздался поблизости голос преподобного Мартина. — Дорогая моя девочка!
Священник был явно взволнован. Арабелла гадала, что могло так взбудоражить его.
— Арабелла!
В голосе миссис Тэттон отчетливо прозвучало потрясение.
— Мама?
Арабелла наконец заглянула в неф через открытую дверь. Ее мать замерла на пороге, глядя внутрь. Вся церковь была заполнена зеленью и цветами. К каждой скамье сбоку крепились небольшие букетики, так что проход был обрамлен розовыми, лиловыми и кремовыми бутонами — до самого алтаря. Под прекрасными витражами висели роскошные гирлянды, по обе стороны от алтаря располагались две колонны, также увитые цветами. Арабелла уставилась на все это великолепие, не веря своим глазам.
— Что… — начала было она, а затем увидела на другом конце прохода двух мужчин в дорогих изысканных костюмах.
Тихий гул голосов стал громче — люди обменивались новостью о ее появлении. Наконец один из мужчин, стоявших впереди, обернулся и посмотрел ей в глаза.
