Кристина Кук - Непокорная жена
Он долго молчал, и Элинор не двигалась, ожидая и наблюдая за ним; ее дыхание угрожающе участилось. Дождь продолжал хлестать, в то время как они стояли на краю дороги, молча глядя друг на друга.
– Как ваше плечо? – спросила она наконец, не выдержав бесконечно долгого молчания.
– Благодарю, почти зажило.
– А… а как ваша сестра Мария?
– С ней все хорошо, – ответил он. – Моя старшая сестра и ее муж решили забрать ее к себе.
Элинор кивнула.
– Рада слышать это. – Она перевела свой взгляд на дорогу в ожидании, что он скажет что-нибудь, разрядив тягостную обстановку. С ее носа стекали капли дождя, и она смахнула их рукавом, сознавая, что, вероятно, выглядит ужасно испуганной.
– Я… я хочу знать, почему вы здесь, Фредерик.
– Хотите знать правду? Потому что я, несмотря на все усилия, не мог больше оставаться вдали от вас. Вы не дали мне возможности объясниться, сказать хотя бы слово.
Элинор покачала головой, отчего брызги дождя попали ей в глаза, вызвав резь.
– Едва ли у вас найдется что сказать мне, Фредерик.
– Ошибаетесь. Я многое скажу, если вы согласитесь выслушать меня. Я скажу, что Молли отвратительная лгунья, и все, что она наговорила вам в тот день на Джермин-стрит, – ложь. А вы глупая женщина, если поверили ей.
Элинор резко втянула воздух, чувствуя нарастающее внутри негодование.
– Как вы смеете называть меня…
– Я никогда прежде не лгал вам, Элинор, – резко прервал он ее, сокращая дистанцию между ними. – И еще я хотел сказать: вы завладели моим сердцем, моей душой, всеми моими мыслями. Я думаю о вас, засыпая вечером и просыпаясь утром.
– Пожалуйста, не надо! – воскликнула Элинор, не желая слышать эти слова. Слишком поздно, слишком поздно. – Не говорите больше ничего. – Она только что наконец обрела относительное душевное спокойствие и не хотела нарушать его.
– Нет, вы должны выслушать меня до конца, – сказал он, повышая голос, чтобы перекрыть шум дождя. – Я старался держаться вдали от вас, но тщетно. – Он развел руки и опустил их. – Вы полностью обезоружили меня, оставив совершенно незащищенным… – Он замолк и покачал головой, признавая свое поражение. – Я люблю вас, Элинор.
Эти слова – слова, которые она отчаянно хотела услышать, – слишком запоздали. Тем не менее у нее перехватило дыхание и вихрь эмоций поглотил ее.
– Однако я вижу сомнение в ваших глазах. – Фредерик шагнул вперед, и его губы оказались в дюйме от ее губ; его взгляд скользнул по ее лицу и задержался на губах.
Несмотря ни на что, Элинор ждала его поцелуя. Однако он отшатнулся назад, согнув руки, словно от физической боли.
Элинор смущенно заморгала. Это был не тот Фредерик, которого она знала как самонадеянного повесу с язвительными замечаниями наготове и всегда делавшего то, что ему нравится, не заботясь о последствиях. Сейчас перед ней стоял ранимый, испытывающий страдания человек, сдержанный и сомневающийся в себе. Был ли это истинный Фредерик, который раньше скрывался под маской беззаботного повесы? Для самозащиты – осознала она с ошеломляющей ясностью.
И он любит ее. Он любит ее!
– Нам надо поговорить, – сказала она голосом, вселяющим надежду.
– Да, конечно. – Фредерик протянул к ней руку, затем опустил. – Но не здесь, стоя на дороге под дождем, – добавил он.
Элинор кивнула, смутно сознавая, что дождь почти прекратился. Она насквозь промокла, и одежда прилипла к телу, а зубы начали стучать.
– Садитесь, – сказал он, указывая на свою лошадь. – Я отвезу вас домой.
Элинор, дрожа, подошла к лошади и позволила Фредерику усадить ее в седло. Она плотнее запахнула свою накидку, а он стоял внизу на дороге, держа поводья и глядя на нее тяжелым взглядом.
– Мы должны поговорить наедине, – произнес он сдавленным голосом. – Завтра. Во владениях моего отца есть небольшой коттедж. Я часто останавливался там, когда приезжал в эти края. Хенли расскажет, как найти его. Скажите родителям, что собираетесь нанести визит леди Хенли; впрочем, говорите что хотите. Хенли даст вам лошадь из, своей конюшни. Если вы не приедете до захода солнца, я вернусь в Лондон и не могу быть уверен, что мы с вами еще встретимся.
Элинор кивнула, чувствуя, как сжалось ее горло.
– Однако послушайте меня, и послушайте внимательно, – продолжил он; на скуле его заметно пульсировала жилка. – Не приезжайте, если не готовы принять мои слова на веру и полностью довериться мне всем сердцем, всем своим существом. Иначе нам нет смысла встречаться.
С этими словами он вскочил в седло позади нее и, пришпорив лошадь, направил ее галопом в Ковингтон-Холл.
Глава 22
Насквозь промокшая Элинор, тяжело ступая, прошла мимо фонтанов, расположенных по обеим сторонам обсаженной деревьями дорожки, где Фредерик высадил ее минуту назад. Ее юбки волочились по грязи на каменных плитах, а потом по широким ступенькам крыльца, когда она приблизилась к знакомому, пожелтевшему от времени каменному зданию Ковингтон-Холла. Голова ее все еще слегка кружилась, и сердце неистово билось в груди, несмотря на замедленный шаг. Ее одежда отяжелела, и она думала только о том, как бы поскорее освободиться от нее и погрузиться в горячую ванну.
Размышляя, где сейчас мог находиться дворецкий, она вошла в холл и остановилась, с удивлением взирая на необычайно красивого мужчину, который стоял, лениво прислонившись к стене, скрестив руки на груди и глядя на нее с нескрываемым весельем в таких же, как у нее, темно-синих глазах.
– Что, черт возьми, случилось с тобой? – медленно произнес он, улыбаясь.
– Генри! – взвизгнула Элинор и бросилась в его объятия. – Что ты делаешь здесь? О, можешь не отвечать. Я ужасно рада видеть тебя.
Она прижалась лицом к его сюртуку, радостно улыбаясь в его объятиях. Как давно они не виделись, подумала она, отступая от него наконец.
– Пожалуй, тебе следует переодеться, – сказал Генри, отряхивая лацканы своего сюртука. – Ты что, упала в реку?
– Я попала под дождь, глупый. Разве ты не заметил его? Был сильный ливень.
– Ну, по крайней мере не было грома, – насмешливо сказал он. – Иначе ты умерла бы со страху, трусиха. Боже, ты вся вымокла. Отправляйся скорее наверх. – Он взял ее под локоть и повел по широкой лестнице.
– Как долго ты пробудешь здесь? – спросила Элинор, все еще не в силах поверить, что он рядом с ней.
– Боюсь, утром я должен уехать, так что буду дома всего один вечер.
– Ты проделал такой путь ради только одного вечера? Ну нет, Генри. Ты не представляешь, как я соскучилась по тебе.
– Я приехал, Эл, потому что меня встревожило твое последнее письмо. Я переписывался также с отцом…
