Сара Блейн - Как женить маркиза
– Как прикажете, миледи, – ответила экономка, хотя вид у нее был настороженный. – Входите, сэр. Полковник все-таки примет вас.
Человек, который шагнул через порог, совсем не походил на ту фигуру, которая рисовалась в воображении Констанс, когда она представляла себе поверенного, много лет служившего герцогу Уэстлейку. И дело было не в одежде незнакомца, которая была отлично пошита, хотя и отличалась чрезмерной строгостью покроя и вся была выдержана в черных тонах. И не в волосах его, каштановых, напомаженных и с аккуратным пробором посередине. Незнакомец определенно выглядел как самый настоящий стряпчий – но как стряпчий, которому едва минуло тридцать лет!
– Мистер... э-э... Эндерхарт? – начала разговор Констанс, разглядывая карточку, которую миссис Гейл подала ей на серебряном подносе.
– Мистер Джосая Эндерхарт, миледи, – пояснил джентльмен, снимая перчатки, шляпу и плащ с помощью миссис Гейл. – К вашим услугам, мадам.
– Боюсь, здесь какая-то ошибка, мистер Эндерхарт, – сказала Констанс, чувствуя, что ее воспарившие было надежды падают в пропасть. – Объявление было для мистера Малкома Эндерхарта.
– Малком Эндерхарт – мой отец, мадам, – пояснил джентльмен. – Увы, в данный момент он находится на пути домой в Уэлс и, следовательно, никак не мог видеть объявление полковника. Я подумал, что, может быть, я могу оказаться полезным. С тех пор как мой отец отошел отдел, я занимаюсь делами очень многих его бывших клиентов.
– Да, разумеется, беседа с вами никак не помешает, – промямлила Констанс, которая, сама пригласив джентльмена войти, теперь не могла выставить его за дверь. – Полковник наверху, в гостиной. Прошу вас, следуйте за мной, – добавила она и, подобрав юбку, стала подниматься по лестнице.
Господин Джосая Эндерхарт, сунув коричневый кожаный портфель под мышку, послушно последовал за ней.
Софи и полковник, которые, точно как и Констанс, ожидали увидеть джентльмена значительно более преклонных лет, внимательно выслушали объяснения Констанс.
– Что ж, мистер Эндерхарт, очень приятно познакомиться с вами, хотя вы и не совсем то лицо, с которым мы рассчитывали связаться, – сказала Софи, жестом приглашая гостя сесть в вольтеровское кресло, стоявшее возле камина. – Мы как раз пьем чай. Не желаете ли чашечку?
– С удовольствием. Благодарю вас, миссис Ингрэм, – ответил стряпчий, пристраиваясь на краешек сиденья и держа свой портфель на коленях, Затем он сообщил в ответ на вежливые расспросы Софи, что чай он пьет со сливками и кладет два кусочка сахара и да, спасибо, он с удовольствием отведает шафранного бисквита.
И тут, ввиду того что светские темы для разговора были исчерпаны, воцарилось молчание, а мистер Эндерхарт между тем отхлебнул чаю, откусил кусочек шафранного бисквита, затем с изумительной аккуратностью поставил чашку с блюдцем на столик.
– А теперь, – сказал он, окидывая взглядом хозяев, – я позволю себе высказать предположение, что вы желали видеть моего отца отнюдь не без причины. И хотя мое появление здесь вместо него, несомненно, разочаровало вас, я попробую в известной мере компенсировать вам это огорчение. В вашем объявлении, полковник Ингрэм, упоминалась некая фамильная драгоценность – брошь, если быть точным, – украшенная семью бриллиантами, перемежающимися таким же количеством жемчужин. Если мистер М. Эндерхарт заинтересован в приобретении этой вещи, ему следует связаться с полковником Дж. И., по адресу: дом 23, Саут-Пловер-стрит. Не позволите ли мне взглянуть на эту брошь, сэр?
– Но она... – начал полковник, переводя взгляд с жены на племянницу. – Она не то чтобы моя...
– Вот эта брошь, мистер Эндерхарт, – вмешалась Констанс. И принялась отстегивать брошь от корсажа своего платья. – Когда-то она принадлежала моей матери, Регине, леди Блейдсдейл. Но это, полагаю, вам и так известно?
– Прошу прощения, миледи, но прежде чем я отвечу на ваш вопрос, я должен осмотреть эту фамильную драгоценность. – Эндерхарт протянул руку ладонью вверх. – Вы позволите?
Констанс положила свою реликвию ему на ладонь и с изумлением увидела, как этот господин достал из своего кожаного портфеля увеличительное стекло, какое используют ювелиры и часовщики, вставил его в глаз и принялся тщательнейшим образом изучать ее брошь, сначала лицевую сторону, а затем и обратную.
Наконец Эндерхарт, явно удовлетворенный осмотром, поднял голову и посмотрел прямо на Констанс.
– Брошь очевидно подлинная. Итак, я имею честь обращаться к леди Констанс Лэндфорд.
– Я предпочла бы обращение по девичьей фамилии моей матери, – безапелляционно заявила Констанс.
– Лоуэлл, если не ошибаюсь. Впрочем, если вам не нравится Лэндфорд, то вы имеете законное право носить фамилию своего отца, – заявил стряпчий. И, вытащив пачку документов, отложил портфель в сторону. – Здесь свидетельство о браке, датированное десятым мая 1778 года от Рождества Христова. Вы можете видеть, что этот документ подписан леди Региной Лоуэлл и Чарлзом Уильямом Ситоном. Засвидетельствован преподобным Лэнгтри, епископом Лондонским, его женой, миссис Элспет Лэнгтри, а также неким мистером Робертом Хаскинсом. К. этому свидетельству приложено письмо, в котором удостоверяется, что единственный отпрыск миссис Регины Сиг тон является дочерью Чарлза Ситона.
– Можно мне посмотреть эти документы? – спросила Констанс, которая постепенно начинала понимать, что стряпчий принес ей юридические доказательства того, о чем прежде она могла только догадываться.
– Не сомневаюсь, вы извините мое любопытство, сэр, – вмешался полковник, – но я не понимаю, отчего все эти годы племянницу моей жены держали в неведении относительно такого важного вопроса, как ее истинное происхождение? Полагаю, она имела право узнать, кто ее отец, по крайней мере по достижении совершеннолетия.
– Боюсь, полковник, я не вправе строить предположения о мотивах, которыми руководствуются мои клиенты или, как в данном случае, мой отец, – ответил Эндерхарт. – Мне известно только, что отец получил инструкции отдать эти документы, так же как и запечатанное письмо, по предъявлении ему броши, отвечающей определенному описанию. Он, в свою очередь, передоверил мне ведение этого дела, когда начал опасаться, что здоровье может подвести его. Если вы внимательнее посмотрите на эту брошь, то увидите буквы «Ч.У.С.», выгравированные на обратной стороне. Это и есть та примета, которую отец должен был искать.
– Так брошь была от него, – сказала Констанс, удивляясь, как это ей ни разу не пришло в голову как следует разглядеть украшение, тогда бы она сама увидела крошечные буквы на обратной стороне. А так она знала только, что ее мать очень любила эту брошь и всегда носила ее. – Это единственная вещь, которая осталась ей от него.
