Мэри Бэлоу - Последний вальс
Его сиятельство встал возле дверей рядом с графиней, тетей Ханной и Маргарет. Вскоре начали прибывать гости из близлежащих поместий. Граф радушно приветствовал их, безупречно исполняя роль гостеприимного хозяина. Он прекрасно понимал, что в Торнвуде на протяжении многих лет не устраивали приемов и что само приглашение на рождественский бал стало для всех неожиданным и очень желанным событием.
Все то время, что Джерард стоял у дверей, улыбаясь, приветствуя гостей и целуя дамам руки, он не забывал о стоящей рядом Кристине — красивой, элегантной, грациозной, благоухающей лавандой. Сегодня вечером и в последующие несколько дней он сможет смотреть на нее, восхищаться ею и желать ее всем сердцем.
— Кристина. — Джерард тронул графиню за руку, когда все гости прибыли и пришло время открывать бал вместе с Маргарет. — Оставишь для меня танец?
— Если хочешь, — холодно ответила графиня.
Несколько дней назад подобный тон вызвал бы у Джерарда раздражение. Но сегодня он не обратил внимания на ее холодность.
— Может быть, последний вальс?
Только не первый. Вальс будет одним из первых танцев, и Джерард в качестве хозяина бала не мог танцевать с одной и той же партнершей более одного раза. Его танец с Кристиной стоило откладывать как можно дольше, чтобы он мог предвкушать его как апофеоз бала, а может, и всего Рождества. Джерард не танцевал с Кристиной с того самого дня, как пытался обучить вальсу кузину. И теперь ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
— Хорошо, — ответила графиня. — Спасибо. — На мгновение холодное бесстрастное выражение покинуло ее лицо, сменившись… Чем? Удовольствием? Желанием? Или чем-то не стоящим внимания? Однако Джерард не успел ничего понять, потому что графиня вновь надела маску ледяного безразличия.
Итак, рождественский бал начался. Граф танцевал с Маргарет, с миссис Феррис — одной из ближайших соседок, — с Уинифред Милчип. Джерард оглядывался по сторонам и с удовольствием замечал, что гостям нравится абсолютно все — и украшения на стенах, и достойный восхищения танцевальный зал, и оркестр, и компания других людей. А еще он все время ощущал присутствие Кристины, которая, судя по всему, напрочь забыла о собственном намерении не танцевать на балу. Она танцевала с Джорди Стюартом, мистером Эвишемом, виконтом Латреллом.
Однако после третьего танца едва не разразилась катастрофа. Джерард подошел к креслу мисс Гейнор, дабы удостовериться, что та ни в чем не нуждается. Ее окружали некоторые из гостей и соседей. Она же щебетала с привычной веселой беспечностью.
— Не желаете ли чего-нибудь, мисс Гейнор? — спросил Джерард. — Выпить, например?
В ответ мисс Гейнор протянула руку, и Джерард склонился над ней, однако отпустить не смог: пальцы юной леди цепко держали его за запястье. Она улыбалась лучезарно и… влюбленно?
— Нет-нет, милорд, благодарю вас, мне ничего не нужно. Видите, как обо мне здесь заботятся? — обратилась она к присутствующим. — Я вовсе не калека и вполне могла бы оставаться в своей комнате и вчера, и сегодня. Но его сиятельство настоял на том, чтобы каждый раз сносить меня вниз, а потом снова доставлять наверх. Прямо как супруг. — Мисс Гейнор, наигранно смутившись, зажала рукой рот и очаровательно зарделась. — Он пришел ко мне рано, чтобы снести в зал. Я едва успела одеться. Он оставался наедине со мной в течение целых десяти минут. Кто-то может назвать подобное поведение непристойным. Но разве можно так говорить, когда…
Джерард понятия не имел, как она закончит фразу. Он знал лишь, что каждым своим игривым словом она туже затягивает на его шее петлю, давая понять окружающим, что после всех допущенных вольностей он непременно должен просить ее руки. И Джерард был не в силах остановить ее. Их пальцы были переплетены, словно они протягивали друг другу руки.
— Джерард? — немного громче, чем обычно, позвала графиня. Положив ладонь на протянутую руку графа, она одарила ослепительной улыбкой его, а потом и остальных присутствующих. — Думаешь, пришло время все рассказать?
— Все рассказать? — Джерард ошеломленно смотрел на графиню, чувствуя себя как идущий ко дну человек.
Кристина закусила нижнюю губу.
— Ну, то, что мы собирались.
Он забыл что-то важное? Неудивительно. Сейчас его мозг совершенно отказывался работать.
Кристина рассмеялась и тихо, но так, чтобы слышали окружающие, произнесла:
— Сообщить о нашей помолвке. Ты же сказал, что мы сделаем это перед ужином, а ужин уже после следующего танца.
Сознание Джерарда вновь заработало, а пальцы Лиззи Гейнор разжалась. Он тут же все понял и даже ни на минуту не усомнился в том, что это не сон. Джерард накрыл руку Кристины своей и тепло ей улыбнулся.
— В таком случае сделаем это сейчас, — произнес граф, заглянув Кристине в глаза и отведя ее к помосту, на котором располагался оркестр. — Не станем откладывать момент, которого я ждал все Рождество, любовь моя.
— О Господи, — пробормотала Кристина, и ее голос задрожал. В зале повисла тишина. Очевидно, гости почувствовали, что вот-вот произойдет что-то выдающееся.
Вскоре Джерард объявил друзьям, родным и соседям, что графиня Уонстед оказала ему большую честь, согласившись стать его супругой и новой… графиней Уонстед.
Зал тут же наполнился смехом, аплодисментами, свистом, возгласами удивления и одобрения. Невеста графа с огромными черными глазами, закушенной нижней губой и пылающими щеками посмотрела ему в глаза, когда он поднес ее руку к губам и отвесил поклон.
— А теперь, — произнес граф, — пусть джентльмены приглашают дам. Пришло время ужина, и мы с ее светлостью должны проверить, все ли готово.
Но если в столовой что-то и не было готово, Джерард и Кристина все равно не собирались идти туда. Они в молчании вошли в библиотеку, утопающую в темноте. Никто не растопил здесь камина и не зажег свечей. Но это не имело никакого значения. Джерард запер за собой дверь и прижал к ней Кристину. Ему не нужен был свет, чтобы чувствовать ее и слышать ее аромат или смех.
Джерард прижался к Кристине и засмеялся вместе с ней — глупый бессильный смех, которого они не могли унять в течение нескольких минут.
— Ах, плутовка! — вымолвила наконец Кристина. — Она загнала тебя в угол, Джерард. Ты бы только видел себя в зеркало — застывшая на губах вымученная улыбка и затравленное выражение глаз. Еще минута — и она вынудила бы тебя сделать предложение при всем честном народе.
— Но вместо этого ты заставила меня объявить о нашей помолвке.
Эти слова вызвали очередной взрыв безудержного смеха.
