Мэри Бэлоу - Немного опасный
И неужели это в самом деле он, Вулфрик Бедуин, подумывает о том, чтобы восстать против образа жизни, который вел в течение двадцати лет? Неужели он сам пригласил Кристину Деррик в Линдсей-Холл?
Вулфрик боялся, что испытывал к этой женщине чувство более глубокое, нежели влюбленность. А еще он очень боялся, как бы она не стала для него необходимой. Он никогда не искал счастья: ему это не казалось важным. И, честно говоря, он никогда особенно не верил в это самое счастье. Или все-таки верил? За последние три года все его братья и сестры обрели свое счастье и прекрасно уживались с ним. На его глазах произошло превращение необузданных, временами холодных, а иногда даже бессердечных Бедвинов в столь же необузданных, но заметно оттаявших, так сказать, прирученных Бедвинов.
Не отдавая себе в этом отчета, герцог чувствовал себя выброшенным за борт. И очень одиноким.
Пауза затянулась, и Кристина, очевидно, не собиралась нарушать ее.
— Надеюсь, миссис Деррик, — наконец проговорил герцог, — что если вам когда-нибудь суждено стать героиней некой истории, то это будет романтическая сказка, а не трагедия. Быть может, где-то далеко живет школьный учитель, который сумеет внушить вам любовь и восхищение. От всей души желаю, чтобы вы были с ним счастливы. А я, в свою очередь, сделаю все, чтобы вам и вашим родственникам понравилось у меня в доме.
Искорки смеха в глазах Кристины погасли. Она снова подалась вперед:
— Мне кажется, что вы пытаетесь спрятать свое истинное лицо под непроницаемой маской. Я чем-то вас обидела?
— Прошу прощения? — Герцог поднес к глазу монокль.
— Ваши глаза снова стали похожи на льдинки. — Кристина пристально смотрела на него. — Глаза всегда предают скрытого под маской человека, потому что они всегда открыты. Но в вашем случае именно глаза прячут от посторонних ваш внутренний мир. В них невозможно разглядеть ни единого проблеска вашей души.
Если его глаза в самом деле сделаны изо льда, то они, должно быть, сковали холодом все его существо. Герцог смотрел на Кристину единственным знакомым ему способом — аристократически надменно. Разве он имеет право смотреть на нее по-другому? Разве можно так рисковать…
— Быть может, миссис Деррик, мне стоит вывернуть перед вами сердце наизнанку, чтобы вам вообще не пришлось более смотреть мне в глаза. Ах да, это невозможно: у меня же нет сердца.
— Мне кажется, мы опять ссоримся, ваша светлость, — заметила Кристина, — только вы при этом становитесь еще более холодным и высокомерным, чем обычно, в отличие от простых смертных, которые в гневе распаляются. Какая жалость!
— Значит, вам хотелось бы увидеть меня в гневе? — вскинул брови Вулфрик.
— Да, очень, — признала Кристина.
— Даже если этот гнев будет направлен на вас?
Кристина задумчиво посмотрела на него, склонив голову набок и улыбаясь одними глазами.
— Пожалуй, — проговорила она, — я сумею противостоять вам. Думаю, с вами будет опасно иметь дело, но, по крайней мере, передо мной будет живой человек, если, конечно, под маской герцога Бьюкасла сохранился еще живой человек.
— По-моему, вы забываетесь. — Вулфрик почувствовал, как внутри его поднимается волна гнева.
— Неужели? — Ее глаза расширились. — Я обидела вас? Я прогневила вас? Надеюсь, на оба вопроса вы ответите утвердительно. Напомню, что я приехала сюда по вашему приглашению, милорд. Я не хотела приезжать и ясно дала вам это понять. Вы просили меня дать вам шанс доказать, что в вас есть нечто большее, чем все привыкли видеть. Пока я ничего такого не увидела. А когда я прямо говорю вам, что вы носите маску, прячетесь за сталью глаз и надменным выражением лица, вы грубо обрываете меня, заставляя чувствовать себя неловко, «…у меня же нет сердца», — говорите вы. Знаете, а вы правы. Наверное, никакой маски нет, и я с самого начала была права насчет вас.
Герцог наклонился ближе к ней:
— Бог мой, а мы ведь и впрямь ссоримся. И, хотя вы еле заметно улыбаетесь и говорите мягким голосом, а я, как обычно, морожу людей взглядом, мы рискуем привлечь к себе внимание, если продолжим в том же духе. Мы продолжим, но не здесь и не сейчас. Если вы позволите, я пойду к остальным гостям. Могу я проводить вас к леди Уайзман, например, или к леди Элрик?
— Нет, спасибо, — буркнула Кристина, — мне и здесь хорошо.
Герцог поднялся со стула, поклонился своей собеседнице и отошел к одному из карточных столов. Он пристально смотрел на руки леди Ринейбл, но абсолютно ничего не видел. Похоже, он окончательно испортил все дело. Вулфрик намеревался провести минут десять наедине с Кристиной, сделать так, чтобы она почувствовала себя комфортно в его доме и в его компании, а вместо этого… Вместо этого они поссорились. Неужели все произошло на самом деле? Герцог никогда ни с кем не ссорился, и никто не пытался поругаться с ним, точнее, не осмеливался. Неужели тот факт, что Кристина Деррик решилась на такой шаг, отчасти и составляет секрет ее притягательности?
И неужели он по-прежнему находит эту женщину притягательной?
Она оскорбила его. Она не имела ни малейшего понятия о вежливости. Она говорила о масках и льдинках вместо глаз. Кристина Деррик намекнула, что у него отсутствует не только сердце, но и душа…
Внезапно герцог шумно втянул в себя воздух — у него вдруг странно закололо в глазах.
Леди Ринейбл оглянулась и рассмеялась, заменив карту, которую собиралась бросить на стол, другой.
— Вы абсолютно правы, Бьюкасл, — сказала она, — сейчас лучше пойти именно так.
В это время к Кристине подошел Джастин Магнус. Они смеялись, разговаривали, и Кристина выглядела довольной и счастливой.
Вулфрик крепко сжал зубы, чтобы ненароком не заскрипеть ими и не продемонстрировать всем и каждому свою ревность.
Это было бы унизительно до последней степени.
Глава 16
После того как гости разошлись по своим комнатам, братья и сестры Бедвин собрались в гостиной. Здесь были все за исключением герцога, который закрылся в библиотеке, своем самом надежном убежище.
— Жаль, что Вулф не захотел посидеть с нами, — сказала Морган.
— Удивительно — он весь вечер провел с гостями, пока все не разошлись. Я ожидала, что он почти сразу удалится под благовидным предлогом, — прощебетала Фрея.
— А куда ему было деваться, раз он пригласил полный дом гостей, — справедливо подметил Рэнналф, усаживаясь на пол возле Джудит и опуская голову ей на колени. — Кто-нибудь знает, почему он выбрал именно Элриков и Ринейблов? Я не имею ничего против них, но, по-моему, Вулф не привык общаться с такими людьми.
— А с какими, интересно, людьми он привык общаться? — вмешался Аллен.
