Ханна Хауэлл - Бесстрашный горец
– А кто станет лэрдом, если Хью умрет?
– Думаю, следующий сын, которого зовут Уоллас. А что?
– Мне нужно узнать о нем все. Считай, что Хью уже мертв. Это лишь вопрос времени. Интересно, после смерти этого ублюдка мы сумеем наладить дружественные отношения с новым лэрдом? У Хью есть сыновья?
– Нет. Во всяком случае, мне о них ничего не известно. Ты знаешь, что он женился на Хелене? – Эван кивнул, и Грегор продолжал: – Может быть, поэтому с твоим сыном так бесчеловечно обращались? Насколько я знаю, Хелена не родила ему ребенка. Ни дочери, ни сына, о котором он так мечтает.
Эван направился к тому месту, где они оставили лошадей.
– Пора узнать о нашем противнике все, что только можно. Поскольку его сестра Мэри, похоже, хорошая женщина, очень может быть, что не все представители клана, а лишь Хью относится к нам с ненавистью. Я знаю, что его отец очень сердит на нас за то, что ему не достался Скарглас, но я не припомню, чтобы раньше между нашим кланом и Греями велись кровопролитные сражения по этому поводу.
– Может, ты и прав. Поговори с нашим отцом. Насколько мне известно, смертельная вражда с Греями началась с тех пор, когда во главе клана встал Хью. В то время я был еще зеленым юнцом и не слишком прислушивался к разговорам, которые велись по этому поводу. А вот сейчас припоминаю, что много лет назад произошла резня, в которой погибло много женщин и детей из клана Греев. И началась она вскоре после того, как Хью стал лэрдом. Этот человек умеет так ловко разжечь в людях ненависть и злость, что нашему отцу и не снилось.
– Во мне разжечь эти чувства ему точно удалось, – заметил Эван. – До сих пор мы от него оборонялись, защищали наши жизни и земли, а теперь я хочу его уничтожить. И для начала надо узнать о Греях как можно больше.
– Согласен. А что ты собираешься делать со своим сыном? Ты же обещал ему, что привезешь его в Скарглас.
– И я сдержу свое обещание, но мне для этого потребуется время. Нелегко мне будет сообщить Фионе о том, что у меня есть сын. Я должен действовать осторожно. Хотя бы ради мальчика. Когда я привезу его в Скарглас, я хочу, чтобы ему оказали радушный прием, чтобы Фиона не возражала против того, что он станет у нас жить, чтобы стала ему матерью. Я чувствую, что она его примет, однако… – Эван пожал плечами, ему тяжело было выразить словами свои чувства.
– Мне кажется, тебе не стоит особенно беспокоиться этому поводу и в то же время ты должен действовать осторожно и аккуратно. Старые Робби и Кейт наверняка будут по-доброму относиться к твоему сыну. Но я думаю, всякий раз, когда ты будешь сюда приезжать, ты должен будешь, подходя к коттеджу, зорко смотреть по сторонам. Не исключено, что для тебя будет приготовлена ловушка.
Эван кивнул и, когда они дошли до своих лошадей, быстро вскочил в седло.
– Все это пока должно оставаться в секрете, строго между нами. Договорились?
– Конечно, – согласился Грегор и тоже вскочил в седло. Мужчины поскакали обратно к Скаргласу. – Но, Эван. советую тебе особо не тянуть с признанием Фионе в том, что у тебя есть сын. Будет хуже, если она об этом узнает от кого-то другого. Коттедж расположен не так близко от нашего замка, но мало ли что может случиться, вдруг кто-то не сумеет держать рот на замке.
Именно это не давало Эвану покоя до самого вечера, когда он вместе с Фионой отправился спать. Вернувшись из коттеджа домой, он весь день избегал ее, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства и выработать какой-то план. Эван подозревал, что Фиона чувствовала, в каком настроении он находится, поскольку пристально за ним наблюдала.
«И не одна она», – раздраженно подумал Эван. Сигимор тоже не сводил с него глаз, а он парень умный и наблюдательный, так что вполне способен сделать кое-какие выводы. «Следовательно, он не умеет хранить секреты, особенно те, которые касаются его самого», – с досадой решил Эван. Значит, нужно как можно скорее принять решение.
Когда Фиона расплела косу, Эван подошел к ней и, взяв у нее из рук расческу, принялся расчесывать ее волосы. Он испытывал к ней щемящую нежность. Эта хрупкая молодая женщина была бесконечно дорога ему. Она прочно вошла в его жизнь, без нее он не мыслит своего будущего. Ему очень хотелось прямо спросить ее о том, какие чувства она к нему испытывает, но он боялся. Если она произнесет не те слова, которые ему хочется услышать, ему будет невыносимо больно, а он был не готов испытать такую острую боль. И в то же время неизвестность была еще хуже. Нужно как можно скорее выяснить, как она воспримет новость о том, что у него есть сын, и любит ли она его, Эвана, настолько крепко, что это известие не оттолкнет ее от него.
– Тебя что-то беспокоит, Эван? – спросила Фиона, когда он, положив расческу на туалетный столик, повел ее к кровати. – Ты сегодня такой задумчивый.
– В замке произошло столько перемен, детка, что есть над чем задуматься.
– И перемен хороших, – заметила Фиона и, забравшись в постель, быстро скользнула в его объятия, когда он улегся с ней рядом. – Многого удалось добиться.
– Совершенно верно. И отец, похоже, изменился к лучшему. Мне кажется, и у моих братьев появилась неплохая возможность найти себе в этой жизни занятие по душе. Теперь им совсем не обязательно сиднем сидеть в замке, заниматься бесчисленными тренировками да ждать, когда кто-то на нас нападет, чтобы дать достойный отпор. – Эван принялся покрывать поцелуями шею Фионы, с удовольствием слушая, как она постанывает от удовольствия. – Просто перемен произошло за короткое время слишком много. Мы перестали быть одинокими и обрели союзников. Я так долго этого ждал, что сейчас мне даже не верится, что мои мечты наконец-то сбылись.
•Запрокинув Фионе голову, Эван крепко поцеловал ее. Она с готовностью ответила на его поцелуй, на его прикосновение, и Эван почувствовал, как желание взметнулось в нем яростным огнем. И он понял, что именно это больше всего боится потерять.
Спяв с Фионы рубашку, он уложил ее на спину и, не обращая внимания на ее смущение, оглядел пристальным взглядом. Оно была настолько хороша, что у пего перехватило дыхание. Только бы Господь позволил ему наслаждаться ее восхитительным телом подольше, лучше всего – до конца его дней. И внезапно Эвану захотелось оставить на теле Фионы какой-то след, чтобы всякий раз при взгляде на него он вспоминал о той безудержной страсти, которую они испытывали друг к другу.
Целуя ее, он осторожно взял ее за запястья и прижал ее руки к кровати. Эван намеревался окутать ее своей страстью, подарить ей такое наслаждение, чтобы она не смогла пошевелить ни рукой, ни ногой. Единственное, в чем он был уверен, так это в той страсти, которую они испытывают яруг к другу. И он намеревался насладиться ею как можно полисе.
