Жаклин Санд - Сердечная тайна королевы
Чужое дыхание коснулось щеки маркизы неожиданным теплом. Неужели! Девушка осторожно приподняла голову Эме, волосы лейтенанта были мокрыми от набившегося в них снега. Виолетта торопливо сдернула с плеча плащ, и, наскоро скомкав, подложила его Эме под голову.
– Жак, помоги мне!
Кучер послушно наклонился над раненым и привычно достал из-за пояса кинжал. Расстегивать и расшнуровывать одежду на истекающем кровью человеке было, по его мнению, непозволительной роскошью.
– Дайте еще огня, – велел Жак деловито.
Рубаха де Фобера на правом боку из белой превратилась в красную. А рана все еще продолжала кровоточить. Виолетта растерянно оглянулась. Анна-Женевьева торопливо рванула рукав своей позаимствованной из гардероба аббата де Линя рубашки. Это наверняка самая чистая ткань, которую они сейчас смогут найти.
– Спасибо, – у маркизы д’Оди, казалось, совсем не осталось голоса. Только шепот.
Пока девушка дрожащими руками делала перевязку, кучер продолжал отдавать распоряжения слугам.
– Поль, Луи, давайте сюда ваши плащи. Парень потерял много крови, не ровен час, замерзнет.
Виолетта не обратила внимания на фамильярность Жака. Она старалась быть очень осторожной, но Эме все же дернулся от боли, когда девушка начала затягивать повязку. И это движение доставило мадемуазель де Лажуа почти радость. Потому что любой стон сейчас казался ей лучше, чем пугающая неподвижность беспамятства.
– Нехорошая рана, – с видом знатока прокомментировал кучер. – Ваше сиятельство, до Парижа можем не довезти.
– Тогда в Беруар, – осторожно предложила Анна-Женевьева. Похоже, герцогиня решила, что таиться поздно.
Жак возразил:
– Лучше в город этот, как его, Бюре который. Тут совсем недалеко. Горячая вода и корпия найдется даже в трактире. Лекаря бы еще…
– Хорошо, – маркиза покорно кивнула. – Поль, скачи в город, разбуди трактирщика.
Жак тихо хмыкнул.
– Он вряд ли спит, ваше сиятельство. Мы у него полночи под окнами проторчали, бедняга аж извелся весь, что за люди, да чего им надо. Сейчас только-только вздохнул спокойно.
Вернувшийся с поисков Фабьен почтительно тронул герцогиню за локоть.
– Ваше высочество, его тут нет. Господин де Линь, наверное, уехал вместе с той дамой…
Мадам де Лонгвиль с трудом сдержала вздох облегчения.
Де Фобера тем временем осторожно переложили на ворох плащей, потом слуги так же бережно отнесли его в карету.
– Я очень медленно поеду, – заверил кучер хозяйку. – Трясти не будет.
– Вы с нами, Анна? – Виолетта неловко вытирала руки прямо о колет.
Герцогиня ответила не сразу.
– Я поеду в Беруар, Виолетта. И постараюсь найти лекаря.
Мадемуазель де Лажуа едва заметно кивнула.
– Я отправлю с вами Луи и Винсента. Так мне будет спокойнее.
Фабьен, казалось, не обратил внимания на подобное заявление, открыто ставящее под сомнение его умения телохранителя. По лицу де Ру было видно, что он на все сейчас готов, лишь бы поскорее вернуть хозяйку в замок в целости и сохранности.
– Ваше высочество, надо спешить!
Мадам де Лонгвиль с трудом сбросила с себя оцепенение. Какая страшная ночь. Телохранитель предусмотрительно подвел герцогине лошадь. Маркиза на этот раз предпочла сесть в карету.
Повязка, остановившая кровотечение, в союзе с теплом и тряской (хоть Жак и обещал хозяйке, что последнего не будет, но дорога есть дорога, а она оказалась скверной) сделали свое дело, и раненый пришел в себя. Из алой мглы перед глазами де Фобера постепенно выплыло бледное девичье личико в обрамлении растрепанных рыжих локонов.
– Маркиза?.. Где я?..
Эме отчаянно хотелось пить, во рту стоял характерный «железный» привкус крови.
«Она по-прежнему в мужском платье. И сейчас, кажется, все еще ночь», – отметил лейтенант, привычно попытался приподняться и тут же убедился, что тело его не слушается.
– Тише, – Виолетта торопливо прижала ладонь к губам шевалье. – Вам нельзя делать резких движений.
Резких? У него и нерезкие получались плохо. Правый бок горел огнем, а в висках глухо пульсировали отголоски биения сердца. Де Фобер попытался повернуть голову. Очень романтично: она покоилась прямо на коленях очаровательной мадемуазель де Лажуа. Пальцы лейтенанта осторожно скользнули по животу, пока не нащупали повязку.
«А-а… Вот оно что», – Эме наконец-то полностью вспомнил последние минуты ночного боя.
– Что с королевой?
– Не знаю, – честно призналась маркиза. – Но люди де Бофора больше не преследуют ее величество. Они вернулись в аббатство.
– Хорошо.
Хотя, в общем, ничего хорошего. Для него в его нынешнем положении. Вслед за воспоминаниями полностью вернулись и ощущения, которые оказались не из приятных.
От накатывающейся волнами боли в боку сбивалось дыхание. Эме заскрипел зубами и беспомощно уткнулся пылающим лбом в ладонь Виолетты. Вот как раз сейчас он был вовсе не против вновь провалиться в беспамятство, но, как назло, оставался в сознании.
– Потерпите, пожалуйста.
Девушка не представляла толком, как она может сейчас облегчить страдания раненого, поэтому лишь успокаивающе гладила его по волосам.
– Мы вот-вот будем в Бюре-сюр-Иветте. А потом Анна привезет лекаря.
– Какая Анна? – де Фоберу показалось, что он ослышался.
– Де Лонгвиль, я думаю. Красавица-блондинка по имени Анна, которую слуга называет «ваше высочество».
– Когда вы успели…
– В комнате у аббата де Линя.
Лейтенант попытался засмеяться и тут же вновь скривился от кровавого привкуса на губах..
– Вот бабник!
– Это вы о ком?
– Об аббате, разумеется. Я подозревал. Он таки умудрился…
В этот миг карету тряхнуло на ухабе, и Эме опять захлестнула волна боли. Инстинктивно ища опору, он вцепился пальцами в запястье маркизы, не соизмеряя силы, так, что девушка тихо охнула.
– Простите, сударыня… Проклятые дороги…
– Вам очень больно?
– Смотря с чем сравнивать, – де Фобер с трудом перевел дыхание. – Черт возьми, очень.
Виолетта тихо всхлипнула.
– Это вовсе не повод плакать, – ободряюще пробормотал Эме. – Вы ведь мужественная девушка, Виолетта… Я до сих пор под впечатлением…
– Не надо. Не говорите ничего, – шевалье почувствовал, как дрожат девичьи пальцы, ласково касающиеся его щеки. За окном тем временем посветлело, послышался шум и голоса. – Видите, мы приехали…
Трактирщик уже ждал «посетителей». Этой ночью господину Карвену и правда не дали поспать. И дородный краснощекий мужчина в мятом ночном колпаке очень надеялся, что все это хоть как-то компенсируется звонкой монетой. Денег у маркизы д’Оди с собой не было, потому она решительно стянула с пальца тяжелый золотой перстень с изумрудом.
