Ньевес Идальго - Черный Ангел
Терпение Мигеля подошло к концу. Он вскочил, как молния, протянул руку и схватил Депардье за ворот его замызганного камзола. Подтащив его к себе, Мигель приблизил свое лицо вплотную к мерзкой роже француза. Краем глаза он заметил, как боцман Депардье выхватил саблю, а Леду еще быстрее достал пистолет и прицелился в голову подлого ублюдка.
— Успокойся, парень, — сказал он помощнику Депардье, — это спор двух благородных людей.
— Слушай меня хорошенько, свинья, — еле слышно сказал Мигель своему противнику. — У меня есть определенные преимущества, потому что это я взял тот корабль на абордаж. Единственное, к чему меня обязывает пиратский закон, это выплатить ее цену. Я не люблю кости, но мы всегда можем решить этот вопрос другим способом.
В таверне стало тихо. Все, без исключения, с интересом ждали следующего шага француза, чтобы узнать, чем закончится давнее соперничество. Приглушенным шепотом начали делаться ставки.
Депардье одним ударом освободился от руки, мешающей ему дышать, поправил одежду и заметил приподнятую атмосферу в ожидании ответа. “Подходящий момент, и зрители есть”, — подумал он. Золотая возможность покончить разом со всеми безродными выродками, которые были для него, как чирей на заднице. Де Торрес ждал ответа.
— Сыграем не на жизнь, а на смерть, испанец! — ответил Депардье.
Глава 31
Сердце Келли замерло, а затем его стук стал отдаваться в ушах с такой силой, что восторженный рев пиратов перед дуэлью был всего лишь отдаленным шорохом. По спине Келли тек холодный пот. Она не могла даже пошевелиться — она опять была разменной монетой.
Взгляд Мигеля был холоден. Келли никогда не видела у него такого ледяного и беспощадного взгляда. Одним пинком он убрал с дороги мешавший ему стол, с которого во все стороны тут же полетели фонтанчики еды и с грохотом посыпались на пол разбитые кружки. Капитаны окружили дуэлянтов, а остальные мужчины придвинулись поближе, чтобы лучше видеть поединок. Ни один из них не хотел упустить ни малейшей детали боя.
— Насмерть, Адриэн, насмерть! — послышался голос Мигеля.
Депардье первым выхватил саблю и отступил, ища свободное пространство и подстрекая противника.
— Давай, испанец, выходи, — позвал он и поманил Мигеля пальцем. — Хочу, чтобы ты отведал моего клинка.
— В этот раз будет не просто поединок из-за юнги, — предупредил его Мигель.
— Конечно, нет, сын испанской суки, — подначивал Депардье, подбадриваемый возгласами своих людей. — В этот раз я выну из тебя душу и останусь с этой девкой и с твоим кораблем.
— Болтай, болтай, — рассмеялся Мигель, — только это ты и умеешь. Кончай орать и дерись.
Келли пыталась поскорее разобраться во всем. Юнга? Тимми? А этот тип, выходит, капитан Депардье? Она очнулась от звона сабель; дуэлянты примерялись друг к другу. Келли вырвалась из рук старавшейся удержать ее Вирхинии и протиснулась сквозь возбужденно орущую толпу людей поближе к дерущимся. Она задыхалась от тревоги и не могла ни о чем думать, до ужаса напуганная тем, что Мигель бьется не на жизнь, а на смерть. Девушка выглянула из-за плеча какого-то недомерка ниже ее ростом и вскрикнула, увидев, что француз атакует. Келли перестала дышать и зажала рот кулачком, когда стальное острие просвистело в нескольких миллиметрах от шеи Мигеля.
Орущая и жаждущая крови толпа напирала на Келли, толкала ее, и девушка пихалась локтями и ногами, чтобы освободить себе место. Она не желала видеть этот бой, но и не смотреть его тоже не могла. Келли была как на иголках; острый страх смешивался с отчаянием, грозя задушить ее. Она подавила желание закричать и остановить это безумие, и только крепко зажмурила глаза при следующей атаке, молясь за жизнь Мигеля. Услышав всеобщее улюлюканье и свист, Келли снова сосредоточилась на драке, машинально царапая ладонь ногтями.
Мигель парировал выпад Депардье, и с новыми силами бросился в атаку, заставляя Адриэна отступить.
Чтобы не волновать девушку, бывший раб “Подающей надежды” держался как заправский дуэлянт. Мигель сражался с присущей ему быстротой и решительностью, рука его была уверенна и тверда. Вне всякого сомнения, испанец был крепким орешком, но от самогó зрелища изматывающей, смертельной дуэли и ее жуткого финала — гибели одного из двоих — Келли была на грани обморока. Дрожа от страха, девушка следила за каждым движением Мигеля широко открытыми глазами. Постепенно в нее вселялась уверенность. Она поражалась храбрости Мигеля, его решимости и мастерскому владению саблей. Клинок Депардье снова и снова приближался к телу противника, и сабли ужасающе лязгали и звенели, а каждая атака Мигеля была доведена до совершенства. Даже Джеймс, ее брат, упражняясь со шпагой, не обращался с ней с такой ловкостью. И все равно Келли пугалась каждого удара, ей было трудно удержаться на ногах.
Она заткнула уши, чтобы не слышать вопли, наполнившие таверну при неожиданной, неустрашимой атаке Депардье, когда его клинок слегка рассек кожу на левой руке испанца. Ослепнув от страха, Келли молилась, чтобы эта рана не ослабила Мигеля, не лишила его сил.
К счастью, порез был настолько незначительный, что сам Мигель даже не почувствовал его. Однако французу эта маленькая победа пришлась как нельзя кстати. Он еще больше осмелел, подбадриваемый криками своих людей.
Ставки на него выросли и составляли четыре к одному. У Келли помутилось в голове. Ей казалось, что Мигель сражается мастерски, но если пираты ставят на его противника, значит, им были известны слабости обоих. Выходит, они думали, что Мигель мог проиграть? Девушка впервые присутствовала на подобного рода поединке и ничего не знала, за исключением названий некоторых ударов, которые она услышала от брата. Она ясно различала только одно: у француза вспотело все лицо, и с каждым ударом он пыхтел все сильнее, а Мигель казался все таким же, как в начале боя, и его прерывистое дыхание было едва заметно.
— Три дублона на капитана Депардье!
— Я удваиваю твою ставку, Верниньян!
— Утраиваю! — крикнул другой матрос.
— Отлично! С вашими деньгами, парни, я отжарю нескольких шлюх.
Ставка была отмечена взрывом хохота, и Келли снова почувствовала себя зажатой со всех сторон потными и вонючими телами зрителей. Их так интересовал исход поединка, что они даже не замечали ее присутствия.
При одном из выпадов Мигель споткнулся и потерял равновесие, но сумел смягчить удар при падении и даже пнул ногой ногу Адриэна, лишив его опоры.
С каждой проходящей минутой капитану “Черного Ангела” становилось все труднее дышать, но француз и вовсе задыхался и пыхтел, как паровоз. Его тучность не способствовала долгим схваткам, и он это знал, а потому старался закончить бой, как можно раньше.
