Патриция Уоддел - Он сказал «нет»
Внимательно осмотрев розово-перламутровую раковину, лежавшую на ладони у девочки, Грэнби сообщил, что она действительно могла появиться на священном британском берегу, приплыв сюда из Франции.
Затем они пошли вдоль берега и, не желая обидеть девочку, притворялись, что с интересом ищут в песке ракушки, хотя на самом деле были погружены в свои собственные мысли.
Грэнби держал Кэтрин за руку. Граф не мог идти рядом с ней и не вспоминать, как она выглядела ночью, восхитительно обнаженная.
Они остановились, чтобы посмотреть на маленькую ракушку. Кэтрин внимательно смотрела на мужа, и в ее глазах, прикованных к его лицу, светилось любопытство.
Грэнби улыбнулся. В ее взгляде было столько всего, чего он не понимал и о чем боялся подумать. Их запутанные отношения были слишком глубокими и серьезными, и это действительно пугало. Пугало потому, что он знал: его жизнь должна измениться.
Она уже менялась.
– Мне нравится шум прибоя, – сказала Кэтрин, стараясь не думать о своем влечении к мужу, она чувствовала его каждый раз, когда он находился рядом. – Прибой очень успокаивает.
– Да, – кивнул Грэнби. – Но мне больше по душе, когда надвигается шторм. Ветер стонет, и волны обрушиваются на берег. Это проявление божественной силы внушает страх.
– Страх? Неужели ты чего-то боишься?
Грэнби рассмеялся.
– Только Господа Бога и герцога Морленда.
И тут же оба рассмеялись.
Грэнби провел ладонью по ее щеке, и Кэтрин ласково ему улыбнулась. Граф Грэнби был на редкость красив, и почему-то это особенно бросалось в глаза именно здесь, на берегу моря.
Кэтрин вдруг вспомнила, как они лежали утром в постели. Их влечение друг к другу было несомненным, и надежда на то, что Грэнби со временем почувствует к ней более глубокое чувство, все еще не покидала ее.
– Сегодня вечером будет еще один бал, грандиозное событие со всей сопутствующей роскошью, – сказал граф, когда они снова пошли вдоль берега. – Мне очень понравилось танцевать с тобой.
К счастью, ее щеки уже порозовели от порывов ветра, и Грэнби не заметил, что она покраснела. По тону мужа Кэтрин поняла, что он думал вовсе не о вальсе.
Они шли, держась за руки, а малышка Кэтрин, шедшая впереди, раскапывала лопаткой песок в поисках ракушек. Вскоре Кэтрин успокоилась; теперь она уже понимала, почему так остро отреагировала на появление леди Олдершоу.
Наконец к ним присоединились лорд и леди Стерлинг. Виконт держал на руках своего сына, пухленького темноволосого ангелочка. Малыш постоянно улыбался, указывая на поднимавшиеся волны, и вырывался – ему хотелось оказаться поближе к воде.
Младшая Кэтрин подбежала к ним, желая взять ребенка под свою опеку. Она уверяла, что уже достаточно взрослая, чтобы не позволить ему утонуть, если мальчик вдруг подойдет к самой воде.
Грэнби с улыбкой посмотрел на Моргана.
– Очень красивый мальчик, – пробормотал он, покосившись на жену. Все четверо наблюдали за Морганом – тот нетвердой походкой направлялся к воде, а младшая Кэтрин присматривала за ним. – Он похож на свою маму, – добавил граф.
– Да, верно, – с улыбкой кивнул Стерлинг. – Хотя мне говорили, что характером он в папу.
– Только когда начинает озорничать, – проговорила Ребекка, взяв мужа под руку. – А не озорничает он только во сне.
Кэтрин посмотрела на Грэнби. Он опять улыбался. Интересно, как муж поведет себя, когда у них появится ребенок? Эта мысль породила другую: как она отнесется к своему материнству? Такая перспектива немного пугала ее, но Кэтрин решила, что справится с этим так же легко, как и Ребекка Стерлинг. Будет ли их первый ребенок сыном? Забавно, но она вдруг поняла стремление Сары не разочаровывать мужа. Теперь ей тоже хотелось, чтобы ее первенцем стал именно мальчик, наследник титула. И еще она подумала о том, что ее сын, когда вырастет, станет таким же красивым и сильным мужчиной, как его отец.
День постепенно сменялся тихим вечером, и гости уже разошлись. Дамы решили отдохнуть перед ужином и балом, а джентльмены переместились в библиотеку и бильярдные – там можно было без помех поговорить о предстоящей регате.
Только слуги были заняты; они бегали по лестницам, разнося по комнатам безупречно выглаженные наряды, до блеска начищенные туфли, а также подносы с напитками и чаем – гости желали подкрепиться до ужина.
Кэтрин же думала о предстоящей ночи. О еще одной ночи, полной удовольствий и сомнений. Она пыталась изгнать образ леди Олдершоу из своих мыслей, но это ей никак не удавалось. К тому времени, как появилась Мэри, чтобы помочь ей одеваться, нервы Кэтрин были напряжены до предела. Решив нарядиться как можно более изысканно, она остановила свой выбор на вечернем платье с откровенно низким декольте, которое, по утверждению портнихи, являлось верхом изящества.
Кэтрин задумалась, какие украшения будут лучше всего смотреться с атласом изумрудно-зеленого цвета, когда в дверь, соединяющую ее спальню с комнатой мужа, тихо постучали.
– Ах, милорд... – пробормотала Мэри, отступая к входной двери.
К счастью, Кэтрин подготовилась к возможному появлению мужа. На ней был пеньюар, на сей раз тщательно завязанный, но она не могла спрятать свое сердце, которое тотчас затрепетало, едва лишь она повернулась и посмотрела на Грэнби. Он стоял у двери и выглядел именно так, как и должен был выглядеть утонченный и благородный джентльмен. Одетый в безукоризненно черное, как того требовал хороший вкус, граф улыбался своей жене.
Кэтрин внимательно смотрела на него, – пытаясь понять его истинные мысли и чувства. Он задержался взглядом на ее губах, и Кэтрин поняла, что он подумал о поцелуе.
Мэри тактично удалилась из комнаты, оставляя их наедине. Платье изумрудно-зеленого цвета лежало на кровати.
Грэнби посмотрел на него, а потом подошел к Кэтрин.
Она затаила дыхание. Впервые после того, как были произнесены брачные клятвы, она по-настоящему почувствовала себя женой. Впереди ее еще ждали такие же моменты, бесчисленное множество мгновений, когда она будет оставаться наедине со своим мужем – впереди была целая жизнь с ним.
– Мой подарок новобрачной, – сказал он, протягивая ей бархатную коробку. – Увидев твое платье, я порадовался, что решил отдать тебе подарок именно сегодня.
Кэтрин взяла продолговатую коробку, открыла ее – и замерла в изумлении. В бархатном футляре лежало ожерелье из бриллиантов и изумрудов, а также подходящие ему по форме и камням браслет и серьги. Все было оправлено в серебро, а застежки выполнены в виде крохотных серебряных русалок.
– Они прекрасны, – пробормотала, наконец, Кэтрин.
– Не так прекрасны, как моя жена.
