Шелли Такер - Запретное прикосновение
— Король, мой отец, очень плох. Уже много лет он не встает с постели и не узнает почти никого. Даже меня.
— Прискорбно слышать, — сказала девушка искренне, — Как тяжело все это для вас, его сыновей. Кстати, когда же я смогу увидеть вашего брата? О нем отзываются с большой теплотой. Разве он не вернется ко дню свадьбы?
— Мой брат… — Дамон сделал большой глоток вина из кубка. — Мой брат давно уже предпочитает одиночество, молитвы и размышления бурной жизни при дворе. Потому он в свое время отказался от престола в мою пользу, когда семь лет назад потребовалось сменить заболевшего отца.
— Но все же он прибудет на вашу свадьбу?
Она всмотрелась в лицо Дамона, и ей показалось, что в глазах у него мелькнуло злорадство.
— Нет, не думаю, — ответил он.
— Но ведь Матиас ваш единственный брат, не правда ли? Неужели вы не оповестите…
— Матиас — странный человек, и жизнь у него весьма странная. Уверяю вас, его нисколько не интересует наше бракосочетание. — Дамон отставил кубок. — Не будем больше говорить об этом, принцесса. Сейчас меня занимает мысль о моей новой семье, которую мы создадим с вами, дорогая. — Понизив голос, он смерил ее жадным, сластолюбивым взглядом. — У вас есть все, чтобы подарить мне прекрасных сыновей.
Она выдержала его взгляд.
— Надеюсь, ваша светлость, у меня будет много детей.
Кьяра отнюдь не лукавила: ей хотелось иметь детей, но их отцом она представляла не этого страшного и наверняка к тому же несчастного человека и не его брата, если тот жив и взойдет на престол, а совсем другого — не королевского рода, но любимого.
Дамон вновь приблизился к ней, и она, отступив к с гене, прижалась спиной к гобелену с его изображением. Он наклонился над ней, упершись рукой в стену.
— Рад это слышать, принцесса. Потому что я намерен вспахивать ваше лоно глубоко и часто, чтобы оно принесло хорошие всходы. И, вполне возможно, — добавил он с усмешкой, — вы будете поначалу не слишком довольны. Немало женщин жаловались мне здесь, на этой кровати, что их разрывает надвое мой могучий меч.
Он вперил в нее бесцветные злые глазки, и ей стоило больших усилий не выказать ни страха, ни отвращения.
— Я выполню свой долг, — прошептала она, думая о своем.
— О, разумеется.
У него снова появилась улыбка, напоминающая оскал белого горного волка.
Круто повернувшись, Дамон отошел от нее.
— Приятно было познакомиться с вами поближе, принцесса. К сожалению, дела зовут меня. — Он направился к двери и уже собрался выйти, но задержался на пороге и кинул через плечо: — Оставайтесь здесь, если хотите, только не трогайте мои вещи. Я не люблю этого. И еще больше не терплю ослушания.
С этими словами Дамон вышел, громко хлопнув дверью.
Кьяра прикрыла глаза, боясь, что сейчас лишится чувств от страха, негодования и отвращения.
О нет! Никогда она не будет принадлежать этому человеку и сделает все, чтобы сбылись планы мятежников!
Плотнее запахнувшись в мантию, она покинула сразу ставшую ей ненавистной комнату и отправилась на поиски Мириам.
Кьяра внезапно проснулась и села на кровати, еще не придя в себя после крепкого, но тревожного сна. Пламя в очаге слабо мерцало, хотя поленья догорели. С трудом разлепив веки, она думала, что сейчас, наверное, за полночь и утро нескоро. Хоть бы оно не наступило, это ужасное утро, сулящее новые встречи с Дамоном! Она откинула волосы с лица, недоумевая, что же ее разбудило.
И снова до нее донесся этот звук. Тот самый, что, как ей казалось, она слышала в момент пробуждения. Кто-то тихонько стучал в дверь.
Наверное, Мириам. Кто же еще? Ее окатила волна страха. Нет, Дамон не стал бы стучать так робко, почти просительно. Если он и не спит в этот час, то скорее всего принимает в своей роскошной спальне какую-нибудь женщину, с которой проделывает то самое, о чем с такой жестокой издевкой говорил Кьяре. Она снова содрогнулась. «Боже! Убереги меня от этого человека!»
Конечно, Мириам. После ужина она должна была встретиться здесь, в замке, кое с кем из сторонников Тейна — возможно, с пожилым Яреком — и рассказать о сегодняшнем разговоре Кьяры с Дамоном, о том, что говорил тот о своем брате и о подарке — кресте из диковинного черного камня, якобы полученном им от Матиаса из Рима.
Разумеется, Мириам собиралась поведать противникам Дамона далеко не все, о чем она узнала от Кьяры. Разве нужно им знать о его оскорбительном предложении — вернее, повелении — подвергнуться осмотру врача? Этот осмотр был проведен во второй половине прошедшего дня и подтвердил слова Кьяры, принеся удовлетворение Дамону и лишнее унижение его невесте. Впрочем, положа руку на сердце она уже так ненавидела будущего супруга, что не почувствовала бы никаких угрызений совести, если бы его подозрения подтвердились.
Босиком, в тонкой ночной рубашке, она направилась было к двери, но на полдороге поняла, что стук доносится со стороны окна.
Это было странно и еще более тревожно. Наверное, у нее слуховые галлюцинации. Кто же может стучать в окно башни, которое находится чуть ли не в двухстах футах над землей?
Она замерла посреди комнаты, потом осторожно повернулась и нерешительно двинулась к окну, рассуждая сама с собой, что, по-видимому, еще спит и ей все это снится.
Стук повторился. Девушка уставилась на закрытые ставни. Там, за окном, нет поблизости никакой другой стены, нет даже подоконника — так кто же это может быть? Возможно, какая-нибудь безумная ночная птица? Несчастная, она поломает себе крылья! Но какая настойчивая! Неужели ей не больно? Что ж, надо отогнать ее, пока она не поранила себя и не упала камнем на землю, Кьяра подбежала к окну, откинула засов и не сдержала крика, когда какая-то человеческая фигура, вся в черном, распахнула ставни и запрыгнула в комнату.
Засов чуть не выпал из ее онемевших пальцев и покатился бы с грохотом по полу, если бы незнакомец в черном не подхватил его.
— Не бойся, любовь моя, — услышала она знакомый голос. — Это я. Пришлось совершить необычное горное восхождение, чтобы избежать дружеской встречи с охранниками Дамона.
Ее сердце колотилось, как у пойманного зайца. Не в силах произнести ни слова, Кьяра наблюдала, как Ройс, повернувшись к окну, отцепил от пояса две толстые веревки и, пригнувшись, втянул их и сложил под окном вместе с каким-то непонятным деревянным приспособлением.
Кьяра смотрела на него и молча качала головой. Он был в черном с головы до пят, она не ошиблась: туника, штаны — такие же, как у стражников Да-мона, башмаки, перчатки. Даже лицо вымазано сажей, что было бы смешно в другое время, но не сейчас.
Оправившись наконец от потрясения, Кьяра бессвязно спросила:
