Кара Эллиот - Неотразим и порочен
— Знакомы с таким?
Граф неторопливо подошел к буфету и налил себе бренди.
— Я знаком и с человеком, и с местом.
Похоже, мистер Болт был слегка разочарован тем, что граф и не думал ничего отрицать.
— Судя по всему, его смерть вас не удивила.
— Нет.
Судья некоторое время подождал, но поскольку граф и не думал что-то говорить, достал из кармана блокнот и сделал вид, что читает какие-то записи.
— У меня есть показания свидетелей о том, что несколько недель назад вы с лордом Девинтером крупно повздорили.
— Совершенно верно, — спокойно ответил Коннор.
Присмотревшись внимательно, Алекса заметила, что, несмотря на безразличный вид, граф был очень напряжен. Хищник, готовый к прыжку. Ирландский Волкодав — опасный зверь.
Болт мог быть человеком ограниченным, но дураком он точно не был.
Как и не был слепым. Комья грязи, прилипшие к ботинкам графа, и небольшая дырка на панталонах говорили о том, что он не весь вечер провел на балу. Значит, у судьи имелись все основания заподозрить худшее.
— Также мне известно, что этот человек выиграл у вас крупную сумму денег. Очень крупную.
Коннор поднес бокал к губам и пригубил крепкий напиток.
— Ну, это зависит от того, что вы считаете крупной суммой.
Грубое напоминание о разнице в их социальном положении не осталось незамеченным. Судья прищурился, у него нервно задергалась щека.
«Зачем он так? — Алекса всерьез забеспокоилась. — Коннору совершенно не нужен еще один враг».
— Интересно, почему вас называют Ирландским Волкодавом? — спросил Болт.
— Вероятно, потому, что у меня не слишком мирный темперамент.
Придя в замешательство от такой наглости, Болт несколько секунд молчал.
— Где вы были прошлой ночью?
— Он… — начала Алекса, но Коннор оборвал ее.
— Дома меня не было.
Болт даже не взглянул на Алексу.
— Эта женщина ваша жена?
— Да. — Коннор поставил бокал и медленно проговорил. — Эта леди моя супруга.
Предостережение было достаточно очевидным, чтобы судья пошел на попятную.
— Вы были вместе… милорд?
— Мы были у леди Хэллибертон. Уверен, вы без труда найдете несколько десятков свидетелей, которые подтвердят это.
— А после этого?
Граф усмехнулся:
— Вы раньше работали в Мейфэре?
— Много раз.
— Тогда, полагаю, вы знакомы с привычками высшего общества.
— Разумеется. — Это было сказано с презрением. — Судя по моему опыту, титулованные господа заносчивы и самонадеянны, — негромко пробормотал он. — Они занимаются всякого рода предосудительной деятельностью, считая, что им все дозволено. А моя работа заключается в том, чтобы никто, будь это даже пэр королевства, не ушел от наказания за убийство.
Алекса прикусила губу. Этот человек жаждал крови.
— Кто-нибудь может подтвердить, где вы находились после того, как оставили жену?
Коннор сохранял полную невозмутимость.
— Во всяком случае, я никого не намерен вам называть.
Судья отвернулся, явно чувствуя себя неуютно под пронзительным взглядом графа, и откашлялся.
— Думаю, пока все. — Он открыл чистую страницу и нацарапал несколько слов. — Но я должен попросить вас некоторое время оставаться в городе, сэр. Уверен, у меня появятся вопросы в процессе расследования.
— Но в чем вы обвиняете моего мужа? — возмущенно спросила Алекса.
— Ни в чем. — Мировой судья захлопнул блокнот. — Пока ни в чем.
Глава 21
— Новость о вашей свадьбе оказалась для нас большим сюрпризом, дорогая леди Киллингуорт. Граф всегда… избегал общества. — Леди Хоторн сделала глоток чаю. — Поскольку он никогда не посещал светские мероприятия, я и не знала, что вы знакомы.
Алекса постаралась не заметить, как обменялись понимающими взглядами другие дамы, сидевшие на софе. У нее были причины отправиться с утренними визитами вместе с тетей, поэтому она ожидала провокационных вопросов. К счастью, Камерон помог ей соединить причудливый набор полуправд в связную историю, которая должна была выдержать подобное испытание.
— Киллингуорт и мой брат Себастьян давно знакомы, — невозмутимо ответила она. — Вместе участвовали в Пиренейской кампании.
Леди Лонгуэлл подалась вперед.
— Значит, вы давно привязаны друг к другу.
— Можно и так сказать.
Алекса отщипнула крошечный кусочек печенья. Она утолит голод дам, жаждущих узнать свежие слухи, чтобы, в свою очередь, пересказать их своим приятельницам, поскольку сама хотела раздобыть кое-какую информацию.
— Как романтично! У вас, несомненно, были причины держать свои отношения в тайне, — сказала баронесса, обладательница очень худого лица с резкими острыми чертами и такого же резкого голоса. — Мы все были разочарованы — ведь церемония прошла не в Лондоне, а собор Святого Георгия на Ганновер-сквер — прекрасное место для пристойной свадьбы.
— Вы совершенно правы. Но слабое здоровье моего отца потребовало срочной поездки на север, — ответила Алекса. — Учитывая обстоятельства, мы решили, что лучше обойтись без долгой помолвки и сложных церемоний.
Леди Хоторн кивнула:
— Как я вас понимаю, дорогая. Если уж вам удалось довести такого красивого и норовистого зверя до нужной кондиции, надо было тащить его к алтарю без задержки. — Она одарила гостью сахарной улыбкой. — Это была скромная церемония?
— Очень скромная. Мы предпочитаем тихую спокойную жизнь.
— Говорят, исправившиеся распутники становятся самыми лучшими мужьями, — не без зависти проговорила леди Лонгуэлл.
— Если он исправился, — фыркнула баронесса и отвернулась, чтобы любезно поприветствовать новых гостей.
Алекса с трудом удержалась от резкого ответа. К ее радости, неловкая пауза длилась недолго. Уже через минуту кто-то упомянул о последней записи в книге заключенных пари «Уайтса», и леди принялись увлеченно обсуждать новую тему.
Быстро оглядев комнату, Алекса постаралась успокоиться. Визит мирового судьи внес в ее первоначальный план поправку на срочность. Похоже, нападения на Коннора стали более хитроумными и решительными. Карточное шулерство и пули оказались бессильными. Теперь неведомый враг вознамерился затянуть петлю на шее графа.
Коннор заверил ее, что не имеет отношения к убийству, но улики были против него, тем более что он категорически отказался сообщить даже ей, где был накануне ночью. Алексе и думать не хотелось о причинах его молчания.
Но как она могла не думать? В ее браке и без того было достаточно неопределенностей. А теперь к ним добавился постоянный страх, что ее мужа в любой момент могут пырнуть ножом в темном переулке или увезти в Ньюгейт.
