Джулия Гарвуд - Новобрачная
– Отец Мердок, помогите мне перетащить этот стульчик, – попросила она и через плечо бросила мужу: – Это тоже запрещается, Алек?
Священник внимательно посмотрел на указанный предмет мебели и с сомнением покачал головой.
– Под сиденьем какие-то изогнутые палки, – заметил он. – По-моему, этот стул сломан.
– Это стульчик, который качается взад-вперед, – терпеливо разъяснила Джейми.
Брови священника от удивления поползли вверх.
– Я знаю, – сказала Джейми, – в это трудно поверить, но вы можете испытать его сами, отец.
– Как-нибудь в другой раз, – поспешно ответил отец Мердок, отступая подальше от страшного стула.
Алек, нахмурившись, наблюдал за этой сценой. Внезапно он молча поднял стул, быстрым шагом пересек зал и поставил его у камина, стараясь при этом не смотреть на безобразное лицо Вильгельма, злорадно улыбающегося ему с портрета.
– Вот. Теперь ты счастлива, жена? – спросил Алек.
Эти слова прозвучали одновременно с вопросом отца Мердока, который поинтересовался, почему у стула такое широкое сиденье.
– Это очень удобно, – ответила Джейми. – После ужина папа садился на него, брал на колени моих сестер и рассказывал им чудесные сказки, – объяснила Джейми, сияя улыбкой.
Ее голос, нежный и печальный, тронул Алека. Сколько в нем было доброты и заботы!
«Но где же сидела Джейми? – подумал он. – Почему она ничего не говорит о себе?»
Алек пальцем поманил жену.
Джейми подошла к мужу и, подняв на него глаза, смиренно ожидала вопроса.
– А где сидела ты? – поинтересовался Алек. – На одном колене с Мери или с кем-нибудь из близнецов?
Алек представил себе четырех маленьких девочек, сидящих на коленях отца в ожидании сказки на сон грядущий, и невольно улыбнулся. Близнецы, конечно же, плакали, Мери, как всегда, жаловалась, а Джейми утешала всех троих.
– Элеонор и Мери сидели на одном колене, а близнецы на другом, – ответила Джейми.
– Кто такая Элеонор?
– Самая старшая из сестер, – объяснила Джейми. – Она умерла, когда мне было семь лет. Алек, почему ты опять хмуришься? Я что-нибудь не так сказала?
– Ты, как всегда, ушла от прямого ответа. – Алек уже стал догадываться, в чем дело, но хотел, чтобы жена подтвердила его догадку.
– Я спросил тебя, где сидела ты?
– Нигде, – ответила Джейми. – Обычно я стояла за спиной у папы или где-нибудь в сторонке. Но почему тебя это интересует, Алек? Неужели это так важно?
Алеку это было совсем не важно, но он понимал, как это было важно для самой Джейми.
– Неужели никогда не наступала твоя очередь?
– Но там же не было места.
Этот простой ответ подтвердил его догадку: Джейми была чужой в семье. У Алека внезапно зачесались руки – до того ему захотелось рассчитаться с этим бесчувственным дураком, приемным отцом малышки. Неужели ему было так трудно найти для нее местечко на своих коленях?
Сейчас Алек ясно представлял ход мыслей маленькой сиротки. Она решила стать незаменимой и для того взвалила на себя все обязанности по дому. Она решила, что, когда станет незаменимой, ее непременно полюбят. Джейми считала, а возможно, считает до сих пор, что это одно и то же. Вот и сейчас она пытается стать незаменимой. Вне всякого сомнения, она полагает, что чем больше обязанностей у нее будет, тем более значимой и желанной она станет для него. Как же быть? – подумал Алек. И так и сяк – все плохо, нагружать ли ее работой или не давать ничего делать. Нет, эта женщина определенно сведет его с ума. Но Джейми его жена, и он хочет сделать ее счастливой. И стало быть, не допустит, чтобы работой по дому она раньше времени свела себя в могилу.
Алек решил пока оставить эту тему – пройдет время и все как-нибудь образуется. За это время он найдет способ объяснить ей, что такое истинная любовь. Слова до нее не дойдут – ей нужно все доказывать на примере.
– Никто из нас никогда не сядет на твой колченогий стул, жена, – сказал Алек.
– Неужели ты побоишься даже опробовать его? – с вызовом спросила Джейми.
Алек, нахмурившись, подошел к стулу и опустился на него. Под тяжестью его веса стул подозрительно затрещал. Алек качнулся, и ему показалось, что сейчас он полетит верх ногами, но стул не только не упал, но еще и оказался на редкость удобным.
– Ты права, жена, – сделал вывод Алек. – Стул не опрокинулся. Однако тебе придется долго объяснять всем, что это за штуковина. Хорошо, я разрешаю тебе оставить этот стул в зале.
– Я ни минуты и не сомневалась, что ты разрешишь мне оставить его, – ответила Джейми.
Алек встал и, как гора, навис над женой.
– Можешь поставить его у камина, – милостиво разрешил он. – А теперь быстро поблагодари меня.
– А как же Вильгельм? – снова перешла в наступление Джейми, пропустив мимо ушей слова мужа о благодарности.
– А Вильгельм может идти…
– В спальню? – поспешил вмешаться отец Мердок, стараясь предотвратить поток бранных слов, готовых сорваться с уст Алека.
– Он последний, кого я хотел бы видеть, отходя ко сну, – рявкнул Алек. – Отнеси его в винный погреб, Джейми, и повесь там, если хочешь, но чтобы я больше его здесь не видел.
Джейми открыла рот, чтобы возразить, но отец Мердок схватил ее за руку и зашептал в ухо:
– По кусочку за раз, девочка.
Алек бросил на священника тяжелый взгляд и, подойдя к столу, налил себе кружку пива.
Старик, продолжая держать Джейми за руку, подошел вместе с ней к столу.
– А я выпил бы водички, – сказал он, но тут внезапная мысль осенила его, и, хлопнув себя по лбу, он спросил Алека: – Что получится, если смешать пиво с водой?
– Разбавленное пиво.
– А ты сможешь затем отделить пиво от воды? – продолжал священник.
– Конечно, нет. Я не понимаю, к чему вы клоните, отец?
– Ты же хочешь, чтобы твоя жена привыкла к твоему дому? – спросил священник. – Я слышал это от тебя много раз.
– Не смею отрицать, – ответил Алек. – Я хочу, чтобы она поскорее к нему привыкла.
– Тебе не нравится ее характер? Ты хочешь, чтобы она стала другой?
– Нет, она мне нравится такой, какая есть. Джейми было приятно слышать такие слова, но сердитый голос мужа и его хмурый вид портили впечатление.
– Значит, ты не хочешь, чтобы она стала похожей на шотландских женщин?
– Конечно же, нет, – ответил Алек, удивляясь все больше. – Она англичанка, и с этим ничего не поделаешь, но она привыкнет и ко мне, и к моему дому.
– То же самое должен сделать и ты, – заключил отец Мердок.
Замечание священника повисло в воздухе. Прошла долгая минута, прежде чем Алек пришел в себя.
– Объяснитесь, отец Мердок, – сказал он. – Мое терпение похоже на разбавленное пиво.
