А. Айнгорн - Огненная лилия
— Почему? — негромко пожелал он узнать. Она дернулась всем телом, словно на нее брызнул кипяток.
— Почему? Почему?! — закричала она. — Ты спрашиваешь об этом меня?!
— Тебя, Лилия. Почему? — повторил он. Она захлебывалась гневом, не давая себе труда вдуматься.
— Ты купился на их посулы! Ты продал меня за свои тридцать сребреников! Ты бросил меня! Ты предал меня!
— Мы оба знаем, что это не правда.
Она стремительно влепила ему пощечину. Волк не шелохнулся, не прикоснулся ладонью к щеке, не побледнел. Она не хочет слушать — он не станет ее убеждать. Мгновение спустя она уже стояла одна-одинешенька посреди пустой поляны. Волк ушел.
Какое-то время она продолжала стоять на месте, не вполне еще понимая, что произошло. Она оттолкнула Волка. Почему? Был ли смысл в том, что она сейчас сделала? Кому она поверила? Майору Брайану? Почему она поверила ему, а не Волку? Ведь Волк — человек, которого она любит, а не этот майор.
Почему она дала злости ослепить себя?
— Волк! — крикнула она, срываясь с места. — Волк, вернись!
Но ей не было ответа.
Она взвыла от отчаяния и, призывая его, побежала, спотыкаясь, и оставляя клочки платья на острых сучьях. Перелесок окончился обрывистым берегом. Внизу плескалась зеленовато-синяя вода, небольшие волны накатывались на усеянный гранитными глыбами берег. Она бежала по краю тропы, почти обезумев, не разбирая дороги.
— Вот и ты!
Она остановилась как вкопанная. Перед ней стоял Максимилиан де ла Монт собственной персоной. Его усмешка ничуть не утратила своей наглости. И это он произнес только что слова презрительно-насмешливого приветствия.
Ей не везло, до чего же ей не везло, подумалось ей. Она отступила назад.
— Некуда тебе бежать, — проговорил он. Она снова отступила, чувствуя, что песчаный обрыв ползет у нее под ногами, она слышала, как комья с тихим шорохом сыплются вниз, далеко вниз. Монт резко шагнул к ней, и Онор в ужасе отскочила, почва окончательно ушла у нее из-под ног, и она соскользнула вниз, едва успев вцепиться руками в выступающие из песка корни, и только потому не убилась. Но подняться по почти отвесной песчаной стене без посторонней помощи она не могла. Монт хохотал, наблюдая за ней.
— Уж не хочешь ли ты, чтобы кто-нибудь подал тебе руку, Онор-Мари?
Только не я, уволь. Что ж, прощай, крошка. Желаю приятно провести время.
Онор услышала удаляющий звук шагов, и мимо нее проскользила струйка потревоженного им песка. Она закрыла глаза и прижалась щекой к поверхности. Она боялась дышать.
Минута шла за минутой, и каждая состарила ее по меньшей мере на год.
Наконец тихий шорох возвестил, что она снова не одна. Она силилась удержаться и боялась, что даже ее крик о помощи уничтожит шаткое равновесие. И она безмолвно ждала, пока ее кто-нибудь не найдет… либо пока она не сорвется вниз.
Волк, грозный вождь неукротимых гуронов, застал своих соплеменников в самом разгаре сражения. Напряженный мир, царивший здесь до приезда ОнорМари, был нарушен и позабыт. Теперь ни та, ни другая сторона не желали сложить оружия. Волк вполне разделял энтузиазм товарищей. Что касалось французов, он всем сердцем хотел, чтобы они исчезли с его земли, вот только Онор — Тигровая Лилия, он не был уверен, что она не ужаснется, увидев, что ее соседи с гордостью прибивают над жилищем скальпы ее соотечественников. Он знал, что ее внешнее безразличие еще не означает, что ее земляки не дороги ей вообще. Как ни странно, он не сомневался, что она вернется. Она вспылила, накричала на него, но он был уверен, что поразмыслив здраво, она захочет попросить прощения. И он знал, что простит ее. Простит, потому что уже в сердце своем принял ее — такой. И не было смысла любить ее, если он не мог принять ее непоследовательность и эгоизм. Кроме того, он знал, что она любит его, что бы она при этом не делала или не говорила. Не стоило уговаривать ее, что-либо доказывать. Он знал, что нужно дать ей время самой разобраться в себе.
И вот тогда в его руки попал Монт.
— Можешь убить меня, грязный краснокожий, — прорычал он. — Но знай, что Онор сейчас лежит на дне пропасти, и не в твоей власти вернуть ее к жизни.
В следующее мгновение Волк хватил его со всей силы головой о ближайшее дерево, и Монт тяжелым тюком упал к его ногам. Но он не стал добивать его, вопреки обычаям. Он бросился прочь с поля еще не окончившейся битвы…
Он стоял у края обрыва, ища глазами изувеченное тело у подножья.
Надеяться, что Монт солгал, он не решался, и бродил потерянной тенью по крутой тропе.
Онор слышала шаги. Она понимала, что выступающие края обрыва скрывают ее, а корни, за которые она уцепилась, вот-вот оборвутся. Еще пару минут
— и будет поздно. Она позвала чуть слышно:
— Помогите!.. — ее голос дрожал от напряжения. — Кто-нибудь!
Вверху раздалось негромкое поцарапывание, и около нее упал конец веревки. Онор сделала над собой усилие, и ухватилась за него. Чувство самосохранения почти атрофировалось у нее, и она выпустила корни без малейших колебаний. Вцепившись в веревку, она доверила свою жизнь неизвестно кому, зажмурилась, и позволила ему вытащить себя на поверхность.
— Открывай уже глаза, Тигровая Лилия. Тебе больше ничего не грозит, — насмешка в голосе Волка неплохо прикрыла страх, который он только что испытал. Она немедленно распахнула глаза и стремительно обняла его.
— Волк! Я так счастлива…
— Не сомневаюсь.
— Я хочу извиниться… за все.
Он ничуть не удивился.
— Не нужно, Лилия. Может быть, со временем ты научишься говорить то, что чувствуешь, а не то, что ты считаешь, ты должна сказать.
Вот теперь она услышала ноту горечи.
— Я обидела тебя. Прости, — проговорила она со стыдом. Он медленно, с достоинством кивнул.
— Не повторяй этой ошибки, Тигровая Лилия. А теперь пойдем. Мои воины нуждаются в подкреплении.
Нет, он ошибся, и его воины не нуждались в нем больше. Он один ничего больше не решал. Победа была не на их стороне. Французы победили.
Она шла пешком по пыльной дороге, остро чувствуя лопатками направленное на нее дуло карабина. Затекшие, стянутые за спиной руки ныли, но она шагала молча, до крови кусая губы. Монт ехал позади на лошади, чуть покачиваясь, с обвязанной платком головой. Ему здорово досталось, но он выжил, неуничтожимый, как вредное насекомое.
Она потеряла Волка из виду, но она точно помнила, что он попал в руки врагов живым, а значит, он среди пленных. К вечеру победили и их пленники добрались до форта. Она ожидала от Монта любой подлости, но он велел развязать ее и отправить в дом полковника д’Отвиля, коменданта крепости, где расположились все офицеры. Ей принесли поесть и чистую одежду. Похоже, Монт имел на нее какие-то свои планы. Отмытая, причесанная и переодетая она робко вышла из комнаты, оглядываясь по сторонам. На нее бросали странные взгляды, нервные и даже пугливые. Она услышала негромкое ворчание, что ее следовало бы запереть. Не обращая ни на кого внимания, Онор спустилась в общий зал. Там толпились офицеры, все слегка навеселе, должно быть, они отмечали успешный исход битвы. Она искала глазами Монта и заметила его в углу, с бледными, как смерть, щеками, но с рюмкой в нетвердой руке. Он жестом показал, что видит ее, встал и покачиваясь на каждом шагу, подошел к ней. Обняв ее стан, он вывел ее прочь.
