Сьюзен Виггс - Именем королевы
Она потрепала золотые кудри Ричарда де Лэйси, который спал на кушетке подле нее.
– Думаю, он тоже не станет возражать. На мгновение Айдан потерял дар речи.
– Вы напоили их?
– Абсолютно верно, – подтвердила Пиппа.
– Немного зелья в ирландский виски, – пояснил Ревелин. – Ладно, так и быть, признаюсь, много зелья.
Он стал рассматривать позицию на доске.
– Но вам лучше поспешить и одержать над ними победу, или как там у вас называется, когда захватываешь замок, – сказала Пиппа. – Когда бедняги проснутся и узнают, что их связали, то сильно расстроятся.
Айдан подошел к столу. Он стоял, не двигаясь, глядя на девушку и пьянея от созерцания лица, такого нежного в утренней дымке. Он так долго смотрел на нее, что она покраснела.
– Вам действительно надо спешить, сударь.
– Безусловно. – Впервые за месяц он улыбнулся. – Но есть одно дело, которое я должен исполнить непременно.
– Какое?
– Вот это.
Он притянул девушку к себе, обнял ее и припал к подрагивающим губам долгим, пьянящим поцелуем.
– Если ты намерен и меня вознаградить таким образом, я буду отчаянно возражать, – заметил Ревелин.
Айдан распрямился. Но не сводил с Пиппы глаз.
– Я оставлю все свои поцелуи для нее, раз для тебя они ничего не значат.
Напряжение среди воинов сменилось дружным хохотом. Донал Ог ударил себя в грудь.
– Пошли, ребята! – прогромыхал он. – Давайте по-быстрому соберем пленников, а то они проснутся, и нам придется попотеть.
Из дневника Ларк де Лэйси, графини Вимберлийской
Мы получили очень странное послание от Ричарда из Ирландии, вызвавшее у нас сильное беспокойство. Кажется, он и его бойцы были разбиты и вынуждены, в письме он не объясняет причин, покинуть замок Росс и перебазироваться в Килларни. Еще больше приводит в замешательство новость, что он влюбился в ирландку и собирается на ней жениться, пока запрет на браки ирландцев и англичан не вступит в силу. Только представьте! Мой Ричард – жених.
Боюсь, его долг перед Англией омрачит его радость. Он попросил подкрепления, но Оливер сказал, что туда больше не собираются посылать войска, поскольку денег на содержание армии у королевы больше нет.
Однако самому Оливеру вполне по силам собрать целую армию и отплыть туда на кораблях, поскольку Московская компания сильно разбогатела на торговле, начатой еще его отцом.
Возможно, наше путешествие в Ирландию позволит нам разобраться с историей, связанной с загадочным письмом, которое мы получили и которое всколыхнуло в нас дорогие, но болезненные воспоминания.
Но сегодня я готова отложить в сторону все свои заботы. Восхитительная графиня приезжает в Блекроуз-Приори с очередным визитом. Она всегда переполнена самыми свежими и необыкновенно волнующими слухами.
Глава 13
– Вы женитесь на мне?
Айдан оторвал взгляд от документа, который внимательно изучал.
Он улыбнулся ей нежно и смущенно, но взгляд его был устремлен в неведомые дали.
– Извини. Я не расслышал тебя. Кажется, ты попросила меня жениться на тебе.
– Да, попросила.
Брови его поползли вверх.
– Ты попросила? – Он насупил брови. – Вот так так.
Большим пальцем он замял угол письма, лежавшего на столе, затем посмотрел на него неодобрительно и перевернул текстом вниз.
Неловкая тишина зависла в комнате, сквозь узкое окно пробивались лучи полуденного солнца, рисуя на каменном полу свои узоры.
«Дура», – обозвала она себя. Всю свою жизнь она пребывала в ожидании, что ее отвергнут. И это настолько въелось в ее сознание, что она старалась избегать любых проявлений глубоко личного. Но теперь она ускоряла решительный отказ именно того человека, который был способен нанести ей самые глубокие раны.
– Итак? Вы женитесь?
– Женюсь ли я на тебе?
Он смаковал ее вопрос, словно это был глоток дорогого вина. В этот полдень он выглядел на редкость красивым. За недели, прошедшие с момента подписания акта о капитуляции Ричарда де Лэйси, О'Донахью Map, казалось, стал другим человеком, могучим и уверенным в себе хозяином своих земель.
Ричард с армией отступил к северному побережью Лох-Лина поближе к Килларни. Айдан сейчас был у себя дома, впервые с тех пор, как их с Пиппой пути пересеклись.
Все еще озадаченный, он сидел опершись локтями в стол и сложив ладони домиком.
– Извини меня, но, если мне не изменяет память, обычно мужчина просит женщину выйти за него замуж.
– Знать ничего не желаю про обычный порядок. Я хочу так. – Она упрямо вскинула голову, словно его ответ для нее вообще ничего не значил. – Я знаю, что свадьба – это могила чувств, а для предводителя жениться на чужестранке просто неслыханно, но…
– Где ты всего этого набралась?
– Ревелин рассказал мне.
– Ох уж этот мудрый Ревелин. Что еще он тебе наговорил?
– Что вы ответите «да», – неожиданно она так смутилась, что едва выдавила из себя последние слова.
С грацией хищного зверя Айдан медленно поднялся и обошел вокруг письменного стола.
– Ревелин многого не понимает.
Огромным усилием воли она заставила себя не сгореть со стыда. Она даже лучезарно улыбнулась и даже подмигнула ему, притворяясь, что все сказанное – шутка.
– Конечно, – произнесла она нарочито оживленно. – Сама идея абсурдна. Вы абсолютно правы, что отказываете…
– Я обожаю тебя всем своим сердцем, – произнес он нежно.
Она задохнулась от нахлынувшего на нее счастья. Его слова теплом разливались по телу, заставляя ее краснеть, распаляя надежды до такой степени, что ей стало больно дышать.
– Но не могу на тебе жениться, – продолжил он свои рассуждения. – Не теперь. Возможно, никогда.
Сердце ее окаменело в груди. Прежняя мука вернулась и заставила пережить чувство собственной бро-шенности. Оцепенения, как на похоронах Меб, когда дул пронзительный ветер. Леденящее чувство одиночества, что появлялось каждый раз, когда труппа бродячих актеров покидала ее. Знакомое чувство усиливающегося отчуждения, которое не покидало ее даже во время выступлений на битком набитой площади у собора Святого Павла.
Она-то думала, что готова к боли, но не учла силу этого удара. Если его слова сравнить с ударами, то они могли бы убить, исход был бы предрешен.
Отвернувшись от Айдана, стремясь покинуть помещение раньше, чем он увидит, как ей больно, она все-таки пробормотала:
– Понятно.
Пиппа не сумела изобразить, что ей все нипочем, даже улыбнуться не смогла, чтобы скрыть слезы. Он преградил ей дорогу и взял ее за руки.
– Не-ет, любовь моя, так не пойдет. Ничего тебе не понятно. Иди сюда.
Он повел ее через низкий дверной проем на лестницу, затем они поднялись на несколько пролетов винтовой лестницы, ведущей в башню, и вышли на западную стену. День был прекрасный, солнце касалось верхушек деревьев, а чистое, ясное небо отражалось в озере.
