Лариса Шкатула - Жена русского пирата
— Какая смелая женщина, — задумчиво проговорила Наташа.
— Она глупая! — вдруг закричал Крутько и добавил совсем тихо: — А как же я? Она обо мне подумала?!
Наталья Романова была ошеломлена: эта молодая красивая женщина, как показалось ей, не очень развитая, осмелилась выступить против своего государства. Она, плоть от плоти народа! Разве большевики не народную власть установили? Ее муж сетует, что она о нем не подумала. Да могла ли бедная учительница знать, что в стране, строящей социализм, человека могут арестовать… за стихи?
— Я пойду, — превратно истолковал её задумчивость Крутько, и Наталья спохватилась: у человека горе, а она в философию ударилась. — Следователь, конечно, и сам меня вызовет, но я не хочу ждать, сейчас же пойду к нему!
После ухода Крутько Наташа приготовилась сражаться с коварным ботиком, но он застегнулся на удивление легко. Вот только с мыслями было труднее они в беспорядке вертелись, опережая одна другую: что она могла сделать, как помочь Светлане? Впрочем, завтра из командировки в Астрахань должен был вернуться Александр, может быть, он чего-нибудь придумает?
Александр Романов вычитал как-то в старом календаре, что Ольга по-древнескандинавски "святая", а Наталья по-латински "родная", и решил, что судьба ничего не делает зря. Время святых прошло. Имело ли это значение для Ольги Лиговской? Приняв другое имя, она как будто сама изменилась. Не только внутренне, но и внешне: прежде холодноватые серо-зеленые глаза её потеплели и потеряли стальной отблеск, угловатость скул сгладилась, а губы приобрели более четкий рисунок. Волосы в короткой стрижке стали казаться гуще и пышнее. Могло быть и другое объяснение: Наташа стала матерью, расцвела как женщина, но все равно это совпало с её новым именем и потому выглядело как новое рождение. Рождение образа современной молодой женщины, жены советского моряка и большевика. Она уже ничем не напоминала растерянную, не приспособленную к жизни аристократку, которая по несчастливой случайности осталась в негостеприимной для её класса России.
Распрощавшись с Николаем Крутько, Наташа поспешила в цирк и не переставала удивляться себе: неужели она очерствела настолько, что была неспособна на сопереживание? Или она постепенно обросла такой толстой броней, что через неё не пробиваются чужие несчастья? Сейчас её ждала репетиция, и Наташа временно отодвинула эти мысли на задворки своего сознания: ведь она все равно ничем не могла помочь Светлане.
Советский цирк создавал свою собственную школу, ещё многие цирковые программы представляли артистов зарубежных: итальянских, немецких, но уже все больше молодых, свежих сил появлялось на манеже. Они приходили не только из циркового училища, но и со спортивных площадок, из клубов и обществ.
Прежде цирк был традиционно семейственным: многие поколения акробатов, клоунов, иллюзионистов рождались и умирали в цирке, передавая по наследству знания, приемы, секреты. Старые артисты настороженно встретили новичков, но энтузиазм молодых, их бескорыстный труд, уважение к профессионалам растопили лед отчуждения и недоверия.
К сожалению, для роста и обновления цирка требовались средства, которых у молодой республики было очень мало. Приходилось искать выход самим артистам: выступать на предприятиях, в воинских частях или, как Наталья Романова, вести платные уроки. Она учила желающих… фехтовать! А поскольку деньги от её преподавания шли на изготовление оборудования для нового аттракциона "Амазонки революции", директор цирка, скрепя сердце, дал разрешение на использование в свободное время небольшого зальчика при цирке. Тем более что рапиры и маски Романова купила сама, усмотрев их в небольшой лавчонке на Тверской. Из-за её покупок семейный бюджет Натальи и Александра дрогнул, пошатнулся, но все-таки удержался на ногах.
Александр не препятствовал увлечениям Наташи, хотя предпочел бы видеть её сидящей дома. Он даже стеснялся говорить сослуживцам, что его жена в цирке стреляет из пистолета и фехтует. Эти занятия никак не соответствовали её образу женщины хрупкой и изящной. Он и сам не мог объяснить, как её воинственность уживалась с нежностью, от которой у него кружилась голова, и её полуобморочной боязнью, например, мышей? Когда в первый раз он услышал её крик и прибежал на кухню, где Наташа, поджав ноги, сидела прямо на столе, а у ножки шкафа резвился крохотный серый мышонок, он не поверил своим глазам. И эта трусиха участвовала в бою против кровожадной атаманши?! Поистине ему в жены досталась женщина-загадка.
Они теперь виделись все реже, но от этого их чувства обострились ещё больше. Чуть выдавалась свободная минутка, супруги бросались в объятия друг друга, точно не было у них пяти лет семейной жизни, и частенько ходили с красными от недосыпания, но сияющими глазами…
***На манеже будущие участники аттракциона "Амазонки революции" рассматривали не очень умелый, но красочный рисунок, выполненный воздушными акробатами сестрами Холодовыми, которые пришли в цирк из недавно организованного самим Феликсом Дзержинским спортивного общества "Динамо". На одном из праздников сестры для своего выступления использовали аэроплан, чем покорили не только многотысячных зрителей стадиона и окрестностей, но и присутствовавшего на представлении директора цирка.
Сестрам Холодовым в аттракционе отводилась роль амазонок революции, что должно было подчеркиваться красными костюмами. Федор Красавин и Станислав Закревский — акробат, оставшийся без партнерши: та не вернулась из гастролей по Франции — изображали белую гвардию; им полагались белые трико с золотыми погонами. Наташе Романовой отводилась роль этакой богини войны в костюме, смахивающем на гусарский, но черном с золотом. Она должна была поочередно стрелять то в картонного голубя в одной руке Анечки Труцци, то в двуглавого орла в её другой руке в зависимости от того, чья сторона по сценарию предпринимала очередную атаку. Анечка — воплощение свободы единственная имела соответствующий голубого цвета костюм, перешедший к ней по наследству от матери.
Акробаты понимали, что труднее всех на первых порах придется Наташе. Ей не только нужно привыкнуть к высоте, но и научиться стрелять в цель из самых невероятных положений: например, уцепившись ногами за перекладину и повиснув вниз головой.
Артисты подробно обсуждали место и очередность каждого трюка по сценарию, разработанному сообща всеми его участниками. Как говорил Стас Закревский, проводили "привязку к местности".
— Наталья, о чем ты думаешь? — прикрикнул на Романову Стас. — Народ обсуждает дело своей жизни, а она где-то витает!
