Стефани Блэйк - Обжигающий огонь страсти
На этом разговор закончился, ибо к ним присоединились Джон и Джейсон, оба навеселе.
– Наконец-то мы вас поймали. Как вы посмели, Уэнтворт, похитить мою даму? Ведь именно я пригласил ее на это празднество. – Сказано это было легкомысленно-веселым тоном, но Адди поняла истинное значение слов Джона.
Она сделала вид, что не замечает его многозначительного взгляда.
– Как поживает мистер Лайт? – обратилась она к Уэнтворту.
– Я думаю, что сейчас он уже в Англии. Щеголяет в своем новом офицерском мундире. Вы слышали, что он состоит в штабе герцога Веллингтонского?
– Ему повезло.
– Бедный старина Уильям ужасно увлечен вами, Адди.
– Чепуха. Мы с мистером Лайтом едва знакомы.
– Тем не менее я верю словам мистера Уэнтворта, – вмешался Джон. – Мисс Диринг с первого же взгляда повергает к своим стопам всех мужчин.
Адди смеялась вместе со всеми, но от смеха у нее почему-то ломило зубы. Все, что говорил Джон, предназначалось только ей, ей одной.
На веранду вышел слуга в черно-золотой ливрее и громко объявил:
– Мисс Диринг, ваш отец ждет вас в кабинете его превосходительства и просит не задерживаться.
– Спасибо. – Она встала, заинтригованная этим неожиданным приглашением. – Не понимаю, для чего он меня зовет.
Джон рассмеялся:
– Похоже, вы одержали еще одну победу. Его превосходительство желает побеседовать с вами тет-а-тет в своих личных покоях. Будьте осторожны, Адди. Макуэри в свое время слыл покорителем женских сердец.
– Вы просто невозможный человек. Извините. – Она повернулась и, придерживая одной рукой юбку, быстро вошла в дом.
Постучав в дверь кабинета, Адди вдруг почувствовала жар во всем теле.
– Войдите, – послышался из-за двери голос губернатора. Она повернула дверную ручку и вошла.
Макуэри сидел за письменным столом. Тут же, рядом, сидел и ее отец. Перед столом, держа под мышкой кивер, стоял офицер. Все трое смотрели на нее весьма сурово. Но под этой суровостью таилось и участие – особенно во взгляде отца.
– Вы хотели меня видеть, сэр? – обратилась она к губернатору.
– Да, моя дорогая. – Он показал рукой на офицера: Это капитан Кёрк. Капитан Кёрк, миссис… – Губернатор умолк, и она успела заметить на его лице смущение. Он едва не назвал ее «миссис Мак-Дугал», но в последний миг спохватился, – Это мисс Диринг, капитан, – продолжал он. – К сожалению, мисс Диринг, капитан прибыл с неутешительными новостями. Расскажите, каковы эти новости, капитан Кёрк.
Кёрк, высокий, стройный мужчина с песочного цвета волосами и грубоватыми чертами лица, прищелкнул каблуками.
– Я сожалею о случившемся, мэм, но считаю своим долгом сообщить вам…
– Сообщить о чем, капитан? – перебила Адди. – Говорите же.
Офицер как будто читал по писаному, глядя куда-то в сторону.
– Несколько недель назад группа поселенцев по пути из Батхёрста в Сидней спасла от нападения разбойников шестерых мужчин, которые перегоняли овец из Виндзора в Батхёрст.
– Пятерых белых и одного туземца, – вставил губернатор, и тон его не предвещал ничего хорошего.
У Адди перехватило дыхание.
– Да?.. – почти шепотом проговорила она.
– Один из белых был тяжело ранен, – продолжал капитан. «О Господи, только не Крег, только не Крег!» – мысленно взмолилась она.
– Они одолжили его приятелям повозку, чтобы те могли отвезти раненого в Батхёрст. Кажется, один из них был врачом.
Роналд Суэйлз!
Один темнокожий – Абару!
– Кучер этой повозки доехал с ними до Батхёрста, в пути он узнал их имена. Оставив раненого в Батхёрсте, кучер отправился обратно в Сидней, чтобы присоединиться к своим. В Сиднее он рассказал обо всем, чему был свидетелем, своему зятю – судье Тейлору Хейстингсу. Имена эти были тому знакомы. Он как раз находился в Парраматте, когда эти шестеро бежали из тюрьмы, убив двух охранников. На их поиски посылали два отряда, но беглецам каждый раз удавалось скрываться. По крайней мере до сих пор.
До сих пор. Адди чувствовала, что капитан медленно убивает ее своим рассказом.
– До одного из них мы все-таки добрались. Точнее сказать, до него добрались разбойники. Тот, кто был тяжело ранен, умер.
– Откуда вы это знаете?
– Видите ли, мэм… Судья Хейстингс, просмотрев старые архивы, обнаружил, что это те самые шестеро беглецов – Мак-Дугал, Флинн, Мордекай, Суэйлз, Рэнд и чернокожий Абару. Судья известил власти, и они тотчас же отправили в Батхёрст еще отряд. Один из беглецов был похоронен перед самым их прибытием, остальным удалось бежать в буш.
– Один? Кто именно? Ответом ей было долгое молчание.
– Это был… Крег… Мак-Дугал? – спросила она.
– Боюсь, да, мэм. – Капитан указал на стоявший на полу саквояж. – В Батхёрсте его взяла к себе местная трактирщица миссис Патни, которая ухаживала за ним до самой смерти. Она отдала лейтенанту его личные вещи. И попросила передать их его жене – Аделаиде Диринг… Извините, мэм, мне пора на дежурство.
Капитан церемонно поклонился Адди и губернатору и повернулся к двери.
– Спасибо вам, – бросил ему вдогонку Макуэри.
Сэм Диринг встал, подошел к дочери и обнял ее за плечи.
– Тебе лучше посидеть, дорогая. Ты так бледна… Макуэри налил ей рюмку бренди из серебряного графина:
– Выпейте, пожалуйста.
– Спасибо. – Рука Адди так дрожала, что она даже не могла взять рюмку.
Отец поднес бренди к ее губам, и она сделала большой глоток.
– Не беспокойся за меня, отец. – Опустившись на колени, она раскрыла кожаный саквояж и стала вытаскивать оттуда рубашку, штаны, башмаки, куртку… Все эти тщательно выстиранные вещи были ей незнакомы. Однако они свидетельствовали о том, что Крег действительно был ранен. На рубашке, под левым плечом, она увидела рваную, окровавленную по краям дыру. И вся грудь была забрызгана кровью, которая так и не отстиралась.
Адди отложила вещи в сторону. Затем просмотрела все, что мужчины обычно носят в карманах: банкноты, спички, бритву, любимый табак Крега… Впрочем, такой табак курят многие.
И тут ее сердце словно придавил тяжелый камень – она наткнулась на кольцо. Адди взяла его и приложила к такому же на своей правой руке. Когда перед Богом они клялись в вечной любви и преданности, Крег надел ей на палец кольцо, искусно вырезанное из эвкалипта.
Ей почудилось, что она слышит его голос. Голос звучал так отчетливо, словно Крег находился совсем рядом. Он говорил те же слова, что и в памятный день их обручения:
«Адди, единственная моя любовь, я никогда не расстанусь с этим кольцом. Только смерть может меня разлучить с ним. Да, моя милая, я буду носить его до своего смертного часа».
На ее плечо осторожно опустилась чья-то рука, и раздался чей-то голос:
