Джоанна Борн - Тайна куртизанки
— Можешь сделать это прямо сейчас. А еще сказать, что и ты любишь меня.
— О! — Анник расправила складку на подушке. — Вы будете разочарованы, мой враг. Я вас хочу. Это не любовь.
— Просто желание?
— Вы мой первый мужчина. У каждой женщины должен быть первый мужчина, когда она невинна и обманывает себя, веря в любовь. Это правда, если даже у нее будет семьдесят тысяч мужчин, с которыми ей суждено лежать в своей жизни.
Грей молча смотрел на нее. Она лежала здесь, хотела его. И боялась этого. Гадая, станет ли она шлюхой или просто дурой. Не выторговывает ли у вражеского шпиона для себя безопасность? Верит ли, что может увидеть разницу между желанием и влюбленностью? Если б ее мать не умерла, он задушил бы ее собственными руками.
Ладно, хватит с Лисенка беспокойства. За десять минут он заставит ее забыть об этой глупости. Дайте ему еще пятнадцать минут, и она забудет собственное имя. Он выдернул из-под нее книгу и отшвырнул. Ее груди легли в его ладонь, как в колыбель.
— Я пока еще решаю задачу, но семьдесят тысяч совершенно не оставят тебе свободного времени.
Он слегка приподнял Анник, целуя ее в шею, чтобы смутить и занять ее ум. Она наклонила голову, наблюдая, как он прикасается к ней, как в его пальцах ее соски превращаются в маленькие твердые пуговицы. Она уже начала быстро дышать. Она чертовски отзывчива. Хорошо. С женщиной вроде Анник ему требуется все преимущество, какое он мог получить.
Грей поцеловал ее в макушку.
— Семьдесят тысяч — слишком много. Не смогу ли я убедить тебя ограничиться меньшим числом? Как насчет сотни? Или дюжины? — Он провел кончиком пальца по ее щеке. — Или одного?
— Одного?
— Меня.
— О! Хорошо…
Она медленно наклонила голову, пока ее лоб не коснулся его лба. Язык пробовал его кожу.
Теперь он знал наверняка. Они оба пропали. И не было пути назад.
Рука у него дрожала от усилий сохранить контроль. Медленно. Не доверяя себе, он мог коснуться только ее волос. Ее шеи. Ушной раковины. Нет, не надо торопиться, как матрос, сошедший на берег. Она еще новичок и более невежественная, чего не хочет ему показать.
Он поднимал ее все выше, пока она не оказалась стоящей на коленях. Он тоже встал на колени и начал ее целовать. У него до сих пор не было возможности наслаждаться ею медленно, когда впереди была целая ночь. Теперь он это делал. Лизал, покусывал, требовал.
Утолив первый голод, он прошептал:
— О ком ты думаешь, Анник? О тысячах мужчин? Или о молодом цыгане?
Боже, она была готова на все. Он знал это по ее влажному телу, по дрожи гладких красивых мышц, даже по ее запаху. Она всем телом приглашала его. Ничего сдерживающего. Ничего запретного.
— Я не думаю о молодом цыгане, мой Грей, — хрипло произнесла она. — Я не думаю ни о ком, кроме вас. — Она потянула его к себе на одеяло, лукаво прошептав: — И Роберта, конечно.
Глава 30
Утром Анник чувствовала себя безрассудно счастливой — усталой, но веселой, как будто танцевала всю ночь или украла парочку прусских донесений. В зеркале она выглядела очень самодовольной.
— Маман не говорила, что я не должна позволять мужчине покупать мне платья, как советуют другие матери своим дочерям. Она советовала не позволять мужчинам их выбирать.
— Умная женщина.
Грей велел ей надеть бледно-лиловое дневное платье. В нем она выглядела хрупкой и очаровательно юной. Анник озадачил нож, который он протянул ей. Она несколько раз перекинула его из руки в руку, затем вложила в ножны, которые пристегнула к своему запястью. Казалось, для него было совершенно естественным заниматься на рассвете любовью с пленной шпионкой и потом ее вооружать. Зачем он это делал, осталось для нее загадкой.
— Нож Эйдриана, — сказала она, потому что нож был плоским и отлично сбалансированным.
— Он просил, чтобы ты его берегла, — ответил Грей, перебирая вещи в шкафу. — Думаю, это подойдет.
«Этим» оказалась соломенная шляпа с бледно-лиловыми лентами; значит, они собираются выйти из дома. Право, очень странное первое утро ее заключения.
Анник думала над этим, когда за ними закрылась дверь комнаты и они направились к лестнице. Снизу доносились голоса. Вскоре она могла посмотреть через перила и увидела на первом этаже Гальба в обществе костлявого, очень модно одетого старика.
— …Мой племянник Джайлс, — услышала она последние слова Гальба. Этого она еще не знала. — До выздоровления Девлина он помогает нам. Джайлс, это лорд Каммингс.
— Новый швейцар, а? Уверен, ты хорошо делаешь свою работу, не впуская сюда злодеев, юный Джайлс. Хорошая работа. Полагаю, через неделю-другую ты вернешься в Итон, будешь там рассказывать о своих приключениях в Лондоне.
— Хэрроу, сэр, — ответил Джайлс.
— Хм. Да. Лучшие годы твоей жизни. Крикет и… прочее. — Лорд сунул трость под мышку. — Знаете, Энсон, мы должны поговорить.
Обойдя его, Гальба направился в прихожую.
— Вы здесь в воскресенье. Видимо, дело срочное.
Аристократ старался не отставать.
— Что за вздор принес мне этот Римз? Вы отказываетесь передать ему французского агента?
На миг Анник испугалась. Ее отдадут Римзу. Вот почему она одета для выхода. Аристократы еще правили Англией, а у них почти неограниченная власть. Потом Грей коснулся ее спины, подсказывая, что надо идти вперед, и это остановило ее глупую панику. Грей не отдаст ее даже тысяче английских аристократов.
— По существу, это правда, — сказал Гальба.
— Чепуха! Конечно, я знаю, что произошло. — Лорд аристократически хихикнул. — Представляете, Римз ввалился к нам и сделал из себя дурака. С первого взгляда каждому ясно, что этот полковник не совсем джентльмен. Но полезен. Полезен. В военное время мы должны терпеть подобных людей.
— Я терплю Римза. Но я не потерплю вмешательства в наши дела.
— Совершенно верно. Совершенно, — заявил старый щеголь. — Ваши люди нашли и привезли сюда аппетитную французскую бабенку. Римз случайно узнает об этом, распускает перья и требует ее. Надоедливый человек. Теперь мы с вами должны уладить эту ссору. Давайте я заберу аппетитную бабу. У меня здесь два морских пехотинца. На обратном пути я завезу нашу курочку, и покончим с этим.
В прихожей Гальба остановился перед зеркалом над тяжелым отвратительным буфетом и надел перчатки.
— Мисс Вильерс останется с нами.
— Черт побери! Это ведь не одна из ваших политических игр. Это военное дело.
— А я говорю — нет. Будете ссориться со мной в интересах полковника Римза?
— Вы заявляете права на французскую шлюху, приглянувшуюся вашему главе подразделения? — Аристократ вонзил прогулочную трость в ковер. С каждой минутой он все меньше походил на капризного дурака. Эти люди вели большую игру. — Когда это станет известно, ваша Служба будет выглядеть…
