Селеста Брэдли - Негодяй в моих мечтах
Продолжая говорить, он поднял руки к ее затылку.
— И когда я отдал ему это платье — должен заметить, одно из лучших моих творений, — он посмотрел на меня и…
Мелоди повернулась к нему, прижав руки к щекам.
— О небо! Пуговка! Я эльф! — Она громко засмеялась. — Я настоящий эльф!
Пуговка вздохнул и улыбнулся, снова спрятав жемчуг за спину.
— Да, малышка, ты настоящий эльф. А магической летающей корзинкой был старый подъемник «немой слуга», а тролль, которого эльф обманул и заставил поднять «немого слугу» вверх, был…
— Эван! — зафыркала Мелоди. — Ох, подожди, я ему это еще расскажу! — Но тут она вспомнила, и ее смех высох, как родник после камнепада. Вдруг побледнев от ужаса, она повернулась к Пуговке. — Я не смогу ему это рассказать!
Пуговка умиротворяюще улыбнулся:
— А почему бы нет? Он ждет внизу вместе со всеми остальными.
Мелоди с шумом шлепнулась на диван. Ее фантастически дорогие шелковые юбки вздулись и опали. Она сидела, неописуемо прекрасная, одетая в тончайшее белье, с облаком темных волос, перевитых жемчугом и атласными ленточками, и личиком-сердечком с тонкими чертами, давно оставившим в прошлом детские пухлые щечки, и смотрела на Пуговку самыми печальными синими глазами, которые он когда-либо видел.
— Я никогда не скажу ему этого, потому что никогда не покину этой комнаты. Никогда! — Она глубоко и сокрушенно вздохнула. — О, Пуговка! Я не могу пройти через это!
Пуговка присел на корточки и заглянул ей в лицо. Впрочем, ему не стоило этого делать, потому что Мелоди взяла свой рост от отца.
— Мелли, любовь моя, моя Мышка-малышка, почему ты не можешь через это пройти?
Она только потрясла головой и торопливо отвела глаза в сторону.
— Просто… закончи свою историю, Пуговка. Пожалуйста.
Пуговка вздохнул и уселся рядом с ней на диван. Он пригнул ее прелестное печальное личико к своему плечу, отметив про себя, что перед церемонией ему придется сменить сюртук, так как этот был пропитан слезами. Затем Пуговка продолжил свой рассказ:
— Его светлость вернулся в клуб с покупками и…
А у дверей заведения Лементье Эйдан и Колин пытались смешаться с толпой прохожих. Эйдан изучал последнюю газету, а Колин притворялся, что крайне заинтересован выставленной в витрине дамской косметикой.
— Как ты думаешь, Прю пользуется всей этой дребеденью?
Эйдан бросил взгляд на витрину:
— Наверняка нет.
— Почему нет? — нахмурился Колин и поглядел на друга.
Эйдан устало вздохнул и перевернул страницу газеты, чтобы прочесть ее еще раз.
— Потому что Прю выглядит потрясающе свежей, когда выходит из ванны.
Колин рассеянно кивнул:
— Точно. — И тут же ахнул: — Эй, ты говоришь о моей жене! Откуда ты можешь это знать?
Эйдан хмыкнул:
— Потому что ты твердишь об этом всякий раз, когда она принимает эту чертову ванну. Идиот ты этакий! — Он покачал головой. — Телячьи нежности!
Успокоенный Колин притих.
— Ну и пусть телячьи нежности! А ты слюнявый щенок. Каждый раз, как Медди пройдет по комнате, ты провожаешь ее таким взглядом, словно она пирожное… И тебе требуется подобрать слюни. Просто тошно смотреть!
Эйдан раздраженно буркнул что-то в ответ… и Колин вернулся к изучению витрины, в стекле которой мог наблюдать за лавками на другой стороне улицы. Как ни забавно было поддразнивать Эйдана, Колина слишком тревожило долгое пребывание Джека в заведении модного портного.
— Он там уже целый час. Обычно он поручает Прю и Медди выбирать одежду для Мелоди.
Эйдан не поднял головы.
— Может, ему захотелось ее побаловать сию минуту.
Колин неловко дернул плечом.
— Не могу сказать, что виню его. Может быть, по пути домой мы остановимся у кондитера?
— Не вижу необходимости, — проворчал Эйдан.
Колин сердито повернулся к нему.
— Думаю, что я тоже имею право баловать ее, как любой из нас! И могу покупать ей сласти, если захочу!
Эйдан постарался не встретиться с ним взглядом.
— Я еще утром заказал пирожные, — признался он.
Раздражение Колина тут же испарилось. Он знал, что Эйдан переживает происходящее так же глубоко, как он.
Я не думаю…
— Выше голову, — прошипел Эйдан и высоко приподнял газету, чтобы скрыть лицо. — Вот он выходит.
Колин продолжал смотреть на отражение улицы в витрине. Он увидел, как Джек залез в карету. Они стояли достаточно близко, чтобы услышать скрип рессор под его мощным телом и услышать приказ везти его в «Браунс». Карета покатилась по Стренду, и Колин облегченно перевел дыхание.
— Что ж, он уехал. И знаешь, что это означает?
Эйдан опустил газету.
— Что?
— Что нам придется нанять простецкий экипаж, — сухо объяснил Колин. — Ты помнишь, что сюда нас привез Джек?
Глава 26
Тем же вечером Джек, хмурясь, рассматривал себя в зеркале. Он старался красиво завязать галстук. Впервые за многие годы он сожалел об отсутствии у него камердинера.
— Надо было мне велеть Пуговке приодеть и меня, — бормотал он под нос.
— Мне нравится Пуговка! Пуговка делает платья для Горди Энн!
Бросив взгляд в зеркало, Джек увидел, что дочь старается использовать его второй лучший галстук в качестве… чего-то вроде савана для куклы. Видимо так, потому что Горди Энн в эту минуту стала похожа на египетскую мумию.
А может, это был кокон насекомого? Пути воображения Мелоди иногда трудно было проследить.
— Горди Энн выглядит… великолепно. — Эта фраза должна была сгодиться на все случаи.
— Великолепно! — Мелоди ухватилась за это слово и стала тренироваться в его произношении. — Великолепная Горди Энн!
Мелоди сидела на постели, раскинув ножки, и, сосредоточенно сведя брови, накручивала галстук на куклу, а затем поднесла ему для оценки:
— Папа, посмотри! Посмотри на Горди Энн!
Джек отвернулся от зеркала, чтобы исполнить свой отцовский долг.
— Действительно. — Он торжественно кивнул. — Я никогда не видел Горди Энн такой… — Он не знал, каким еще словом воспользоваться. — Великолепной, — сдаваясь, повторил он.
Однако Мелоди это вполне удовлетворило.
— Великолепно!
Джек снова вернулся к зеркалу и своему непослушному галстуку. Он размышлял о том, что теперь слово «великолепно» станет универсальным определением.
Как рассмеется Лорел, узнав об этом.
Он вдруг осознал, что просто задыхается от желания снова услышать ее смех. Больше всего на свете ему хотелось вновь увидеть ее улыбку… настоящую, открытую, сияющую, которой она одарила его вчера, когда он принес ей на ночь Мелоди.
