Кимберли Логан - Полуночные грехи
– Он в своем кабинете, но в данный момент занят с очень важным посетителем. – Мужчина изобразил явно фальшивую улыбку, а потом жестом указал на журнал, лежащий в нескольких футах от него. – Пожалуйста, не сочтите за труд вписать себя туда, а потом подождать. Или, может быть, вы придете позже? Гораздо позже?
Джиллиан закипела от злости. Этот гнусный маленький проныра явно надеялся, что она сдастся и уйдет отсюда!
– Вы не понимаете, сэр. Я не могу ждать. Мое дело не терпит отлагательств. Мне нужно немедленно поговорить с ним.
– Боюсь, что это невозможно.
– Ладно, насчет этого мы еще поспорим, – сквозь зубы проговорила она, а потом направилась мимо него вверх по лестнице. Ей доставило особое наслаждение услышать позади себя его крики.
– Остановитесь! – кричал он в панике. – Вы не можете этого сделать.
Но Джиллиан не обращала на него внимания и продолжала подниматься. Если этому назойливому работнику компании надо, чтобы она ушла, то ему придется просто вышвырнуть ее за дверь.
Когда она пошла по коридору второго этажа, ее сразу чуть не сбили с ног люди, которые деловито выбегали и вбегали в комнаты. В отличие от первого визита в контору Коннора, когда в здании царила зловещая тишина, теперь повсюду раздавался гул голосов. Проходя мимо комнаты Стюарта Грейсона, Джиллиан увидела, что дверь открыта настежь. Все знаки, говорящие о том, что произошло чуть больше недели назад, были тщательно смыты.
Похоже, в «Грейсон и Монро шиппинг» вновь воцарилась рабочая атмосфера.
Дверь в кабинет самого Коннора была закрыта. Джиллиан остановилась, но только для того, чтобы громко постучать. Не дожидаясь разрешения, она вошла внутрь...
И сразу попала в разгар того, что без ошибки можно было бы назвать жарким спором.
Держа в руке шляпу, Толливер стоял практически у порога и с явным смятением смотрел на сцену, которая разворачивалась перед ним. Коннор тоже стоял, но за своим рабочим столом. Он опирался на полированную поверхность и смотрел на двух сыщиков с Боу-стрит. Это были те же люди, что допрашивали его днем ранее.
Ага! Получается, что она пришла как раз вовремя. Все сразу же посмотрели в ее сторону. Джиллиан поняла, что Коннор абсолютно не рад ее приходу.
– Что ты тут делаешь? – произнес он сквозь зубы.
Но Джиллиан не обиделась на такое грубое приветствие. В конце концов, она понимала, что появилась в совершенно неподходящее время. Когда он перевел взгляд на двух полицейских, Джиллиан поняла, что под маской злобы скрывается искренняя тревога за нее.
Он не хотел вовлекать ее в самую гущу событий.
Сердце Джиллиан наполнилось теплом. Она чуть было не кинулась ему в объятия, но подавила это желание. Хотя ее ужасно радовало, что Коннор волновался за нее, но в данный момент чувство страха за него было гораздо сильнее.
Джиллиан мягко заговорила:
– Я должна была прийти. Я узнала о Селине. – Она остановилась, окидывая ищущим взглядом его суровое лицо и облизнув сухие губы. – Это правда? Неужели она?..
Он кивнул.
Когда Джиллиан поняла, что не услышит от него более вразумительного ответа, то посмотрела в сторону Тол-ливера.
– Каким образом ее убили? – спросила молодая женщина.
Их глаза встретились. Лицо сыщика выглядело тревожным.
– Так же, как мистера Грейсона и Уилбура Форбса. Значит, Селине перерезали горло.
– Прошу прощения, – донесся до нее устрашающий голос офицера Альбертсона. Он подошел поближе и посмотрел на нее подозрительным взглядом. – Как получилось так, что вы знаете о смерти мисс Дюваль, мисс?..
Джиллиан проигнорировала его попытку заставить ее произнести свое имя. Вместо этого она протянула Коннору сверток:
– Это доставили мне в дом к Теодосии.
Коннор взял его в руки, вопросительно изогнув одну бровь. Джиллиан больше ничего ему не сказала, атолько смотрела на него. Тогда он пожил плечами и снял крышку.
Наступила абсолютная тишина, даже было слышно, как тикали часы в дальнем углу кабинета, пока Коннор смотрел на содержимое коробки. На вьющийся льняной локон. На записку с пятнами крови.
Мускулы на его щеках начали дергаться. Когда Коннор опять посмотрел на нее, она мгновенно поняла, что в глубине его взгляда прятались страдание и беспомощная ярость. Ведь Джиллиан сама ощущала то же самое.
Коннор был прав с самого начала. Убийца не только знал ее имя, но и точно знал, где она находилась. Даже угадал, когда она появится у Теодосии.
Он следил за ней.
– Погодите, – властным голосом нарушил их молчаливый разговор Альбертсон, – я хочу знать, что тут происходит. Что это такое?
Коннор сунул сыщику коробку в руки.
– Теперь вы понимаете? – проскрежетал он, наклоняясь вперед над столом. Его мускулистое тело практически вибрировало от напряжения. – Теперь вы понимаете, почему должны серьезно отнестись к моим словам? Почему вам следует как можно скорее отыскать моего отчима?
Альбертсон сощурившись осмотрел то, что лежало в коробке, потом быстро пробежал глазами содержимое записки, затем передал все это своему напарнику и повернулся к Коннору:
– Могу вас заверить, Монро, что мы тщательнейшим образом изучим каждую деталь вашего дела. Но вы должны признать, что эта коробка не является красноречивой уликой в вашу пользу. Вы могли сами написать записку и послать сверток, чтобы отвести подозрение. Если вина действительно лежит на Траске, то зачем же он ждал все эти годы, чтобы отомстить вам?
Коннор запустил руку в волосы и откинул их назад, отчего несколько прядей встало дыбом. Это сделало его и без того устрашающе-первобытную внешность еще более пугающей.
– Черт вас побери, откуда мне знать? Он преступник и теряет разум, когда дело касается меня. Кто знает, о чем он думает?
– Мы разберемся в этом. А пока мне нужно знать, что вы делали в прошлую ночь. Куда ходили и скем были.
Джиллиан почувствовала, что ее сердце сжалось от боли, когда увидела высокомерное выражение лица Альбертсона. Боже правый, полицейский не верил ни единому слову. Она поняла это по едва заметной усмешке Альбертсона. Сыщик просто издевался над ним.
Ее взгляд встретился со взглядом Коннора, и она сразу поняла, о чем тот думал. Если он расскажет правду о том, что делал и с кем был вчерашней ночью, то еще до заката солнца об этом узнает весь Лондон. Разразится страшный скандал. Имя Давентри втопчут в грязь, а она опять станет предметом сплетен.
Она поняла, что если быстро не сообразит, как ей поступить, то Коннор, без сомнения, пожертвует собой ради ее репутации.
В последнюю долю секунды Джиллиан приняла решение. Да, ее чувства по отношению к своей семье были глубокими, и она не хотела, чтобы те из-за нее опять страдали от злословия. Но она не могла просто так стоять и ничего не делать, когда должна была спасать невинного человека от виселицы.
