Вирджиния Спайс - Небесная Роза
– Но в европейских странах не существует гаремов, разве ты забыл, о могущественный повелитель?
У Джаббара, с опозданием заметившего свою оплошность, на лице отразилась такая растерянность, что Джулиана громко рассмеялась, забыв обо всех правилах этикета.
– Прости, повелитель, – тут же поправилась она, испугавшись, что бей разгневается. – Я не хотела тебя оскорбить…
– Ты и не могла этого хотеть, ведь намеренное оскорбление высочайшей особы влечет за собой смертную казнь… – начал Джаббар, надменно вскинув голову, но внезапно его голос смягчился, когда он заметил, как испуганно задрожала его гостья. – Я не оскорблен, английская роза. Твой смех, напоминающий журчание серебристого ручейка в прохладной долине, не может никого обидеть. Но довольно разговоров. Сними свое покрывало и приблизься ко мне, я хочу вдохнуть чарующий аромат твоих волос, прекрасный цвет которых напоминает мне гриву породистого гнедого скакуна.
Сердце девушки взволнованно застучало. Она почувствовала, что начинается самое главное – то, ради чего ее и привели сюда. Вынув дрожащими руками заколки, удерживающие головной убор, Джулиана сняла малиновую шапочку и газовую вуаль и аккуратно положила их на ковер. На мгновение она замешкалась, раздумывая, как ей выполнить второе приказание бея. Так как Джаббар сидел в нескольких шагах от нее, раскинувшись на подушках, вставать, чтобы подойти к нему, было, по меньшей мере, глупо, а то и рискованно. Поэтому Джулиана сочла за лучшее переползти разделяющее их расстояние и, опустившись на колени перед Джаббаром, склонила голову, чтобы он мог коснуться ее волос.
Должно быть, бей сделал какой-то знак телохранителям, притаившимся, подобно двум бесплотным теням, за садовыми дверями, потому что внезапно створки слегка приоткрылись. В душную комнату вместе с потоком освежающего ночного воздуха проникли нежные звуки цимбал и каманджи, наполнившие сердце сладкой тоской и непонятным томлением. И когда пальцы Джаббара стали осторожно перебирать рассыпавшиеся по плечам локоны Джулианы, она, к своему удивлению, испытала не отвращение, а приятную расслабленность. Ужасно не хотелось, чтобы он прекращал касаться волос, и это казалось ей неимоверно странным. Неужели руки грозного тунисского владыки могут дарить нежность и блаженство?
Приподняв локоны девушки, Джаббар легонько пробежался пальцами по ее шее и чувствительным изгибам спины. Сладостный отклик внизу ее тела заставил Джулиану прогнуться под руками мужчины и тихо застонать. Из горла Джаббара вырвался низкий, гортанный смешок. Послышался легкий щелкающий звук, и в следующий момент рубиновое колье Изабель мягко соскользнуло на ковер к ногам Джулианы. Очнувшись от забытья, девушка испуганно вскрикнула и робко взглянула на бея.
– Никогда больше не надевай чужих драгоценностей, моя ясноглазая луна, – услышала Джулиана хриплый шепот Джаббара. – Только те, что подарю тебе я сам…
Руки бея заскользили по девичьей спине, обжигая чувственным огнем ее кожу сквозь тонкую ткань платья. Внезапно он обхватил стан Джулианы и нежным рывком притянул ее к себе на грудь. Одурманивающий, приятный и такой до боли знакомый запах опьянил девушку, вызывая из глубины сознания целый вихрь запретных воспоминаний, запах свободы и светлых надежд, запах родного и обожаемого, тела Стивена Девери… Нет, она, должно быть, просто грезит наяву. Как могут два столь разных человека иметь похожий запах?
По телу Джулианы прокатилась горячая волна всепоглощающего желания, а вслед за этим чувственным порывом ее сердце пронзила такая мучительная, острая боль, что она невольно застонала, крепко прикусив нижнюю губу. Не ожидавший столь бурного отклика на свои ласки, Джаббар отстранил от себя девушку и пытливо заглянул в ее полузакрытые глаза.
– Что с тобой, моя сладкая роза? Тебя что-то удивило?
.– Да… – от нахлынувшего волнения Джулиана едва могла говорить. – Этот запах… Он такой… такой непонятный.
– Непонятный? Это один из самых изысканных ароматов Востока. Вернее, в этом запахе смешались все самые дорогие и любимые ароматы стран Магриба: и мускус, и сандал, и амбра, и даже горький можжевельник и кисловатый лимон. Разве тебе не нравится?
– Нет, напротив, мне очень нравится, но… вот это как раз и странно.
– Это ты странная, моя Небесная Роза. Зульфия – вот как я буду звать тебя. Это имя такое же нежное, манящее и легкое, как ласковый порыв ночного ветерка, как тонкий аромат твоих огненных волос, как изменчивый блеск твоих небесных глаз, моя прекрасная роза. Я рад, что тебе приятен запах моего тела. А теперь настало время познакомиться с ним поближе. Помоги мне раздеться, Зульфия!
Эти слова, прозвучавшие как приказ, напугали Джулиану и заставили вернуться из области сладких грез на землю. Господи, он требует, чтобы она раздела его, но как это сделать, ведь этому ее совершенно не учили! Поднявшись на ноги вслед за Джаббаром, девушка дрожащими руками прикоснулась к атласному кафтану, расшитому жемчугом, и неловко принялась стаскивать его с бея.
Все оказалось не так уж трудно. Джаббар сам помогал наложнице раздевать его, не отводя от растерянного лица девушки насмешливого взгляда, и в конце концов ей стало казаться, что она не помогает ему снимать одежду, а только мешает. Наверно, он и придумал этот ритуал лишь для того, чтобы вызывать смущение на лицах своих несмелых одалисок и наблюдать за тем, как они будут себя вести в столь непростой ситуации.
Когда вся одежда бея оказалась на ковре, Джулиана потянулась к его высокому тюрбану, но Джаббар не дал ей коснуться этого мусульманского символа, сам бережно снял его со своей черной шевелюры и положил на маленький столик. Насмешливо тряхнув головой, он повернулся к девушке и окинул ее с головы до ног прищуренным взглядом.
– Теперь твоя очередь, Зульфия.
– А ты тоже поможешь мне раздеться, повелитель? – с вызовом спросила Джулиана, смело посмотрев бею в глаза. В конце концов, это ему должно быть сейчас неловко, а не ей, ведь это он стоит совершенно обнаженный перед одетой женщиной. Или здесь это в порядке вещей?
Губы Джаббара неожиданно растянулись в довольной и хищной улыбке.
– Это твоя первая дерзость, Зульфия, и я великодушно прощаю тебе ее. После второго промаха мой хлыст оставит на твоей нежной коже несколько глубоких рубцов.
Джулиана едва смогла подавить испуганный вскрик. Боже, он что, намеренно так себя ведет, чтобы спровоцировать ее на неосторожные действия? Хочет причинить ей боль, наказать за то, что она посмела вступиться за белокурую англичанку в присутствии всех новых наложниц? Ну нет, она не должна поддаваться на его провокации, иначе станет посмешищем всего гарема. Нужно приложить все усилия, чтобы разбудить ого мужское желание прежде, чем он заставит ее допустить новую оплошность.
