Мэдлин Хантер - Воскресшая любовь
Однако факты свидетельствовали, что все было как раз наоборот. С самого начала их знакомства. После того как они снова встретились в Лондоне, их отношения развивались стремительно. В первый день их встречи в Лондоне Истербрук расспрашивал Леону о цели ее приезда. Он следил за ней, не спускал с нее глаз, всячески отвлекал Леону от дела. Истербрук соблазнил Леону. Он был готов на все, только бы она не узнала правду.
Когда Леона читала те строчки дневника, где высказывались подозрения о причастности Истербрука к тому, что расследовал ее отец, ее сердце обливалось кровью. Как же глупа она была, доверившись Истербруку!
Отец Леоны выразил предположение – почти уверенность, – что среди владельцев тайной компании, которая занималась контрабандой опиума, был лорд Истербрук. К сожалению, в дневнике отец не объяснял, какие факты подтолкнули его к такому выводу. Однако одних этих записей было достаточно, чтобы понять, что лорд Истербрук был замешан и в других темных делах.
Отец описывал схему, по которой происходила контрабанда чая и предметов роскоши в Англию и в английские колонии. Если это так, то, значит, имело место не только нарушение предписаний китайского императора, но и английских законов.
Леона недоумевала, почему, несмотря на столь серьезные обвинения, которые выдвигал против Истербрука отец Леоны, Кристиан отважился отдать ей дневник. Может быть, он счел это своим долгом, после того как Леона напомнила ему о данном им обещании?
Наверняка столь широкий жест с его стороны был прощальным подарком очередной любовнице.
Леона старалась не думать об Истербруке, но его образ снова и снова вставал у нее перед глазами. Ей хотелось позабыть об их вчерашней ссоре. Но даже теперь, когда Леона узнала о том, какой этот человек на самом деле, ее сердце по-прежнему трепетало, когда она думала о нем. Леона ни о чем не жалела, но тяжелые мысли не оставляли ее ни на минуту: Кристиан с самого начала ухаживал за ней, преследуя собственные, корыстные цели.
Кто-то легонько тронул ее за плечо, и Леона, вздрогнув, очнулась от тяжелых размышлений. Открыв глаза, она увидела у своей кровати Изабеллу и Тун Вэя. Тун Вэй держал тарелку с куриным бульоном.
Изабелла придвинула стул к постели и вышла из комнаты. Тун Вэй сел на стул и сказал:
– А сейчас вам нужно поесть.
– Не хочу.
Тун Вэй поднес к ее рту ложку бульона. Леона села и взяла у Тун Вэя тарелку.
– Не надо ухаживать за мной, я не больна. Я и сама могу поесть.
Чтобы Тун Вэй снова не стал кормить ее с ложечки, Леоне пришлось доесть бульон.
– Вы не спросили меня, как обстоят дела у брата леди Линсуэрт, – заметил он. – Вы оторвали меня от моих прямых обязанностей и отослали из Лондона, тем самым подвергая себя опасности. А сейчас даже не поинтересовались, выживет молодой человек или нет.
– Ну и как? Он выживет?
– Нет.
– Леди Линсуэрт подумала, что с ее братом все будет хорошо.
– Сейчас он свободен от пагубной привычки. Он снова стал похож на того человека, которым был когда-то. Однако этот юноша слаб духом. По-моему, леди Линсуэрт ошиблась, и свобода ему не так нужна, как кажется его сестре. Рано или поздно он все равно сорвется и снова пристрастится к опиуму.
– Очень печально это слышать.
– Вы знали, чем это может кончиться.
– Были случаи, что ты ошибался в своих прогнозах. – Может быть, и на этот раз Тун Вэй слишком поспешно вынес свой приговор? Леоне очень хотелось, чтобы у брата леди Линсуэрт все было хорошо.
– Вы что, сохнете по нему?
– Сохну? О Господи, где ты нахватался таких слов, Тун Вэй?
– Вычитал в одной книге. По-моему англичане только и делают, что сохнут по кому-нибудь и чахнут. Хотя точного значения этих слов я не знаю, мне кажется, с вами происходит именно то, что они значат.
– Я не из тех женщин, которые сохнут по мужчинам.
– И не из тех, которые валяются в постели, хотя и не больны. Вот как сейчас.
Ну да, в этом он прав.
– Просто я запуталась, Тун Вэй.
– Изабелла сказала, что вы потеряли расположение маркиза.
– Он тоже потерял мое расположение. Полностью. Самое ужасное – мне кажется, что теперь Истербрук откажется мне помогать. – На самом деле, говоря, что это самое ужасное, Леона покривила душой. Она не желала признаваться в этом даже самой себе. Как будто надеялась, что, отрицая очевидное, будет меньше страдать.
– Как бы то ни было, Истербрук до сих пор продолжает нам помогать. Несмотря на то что никто его об этом не просил. В доме все время находятся его люди. Здесь их полным-полно. Они вооружены. Я велел им уйти, но они меня не послушали.
– Пусть даже Истербрук прислал охрану, мы с ним больше не увидимся. Он обещал представить меня влиятельным коммерсантам, но, поссорившись с маркизом, я упустила шанс с ними встретиться.
Тун Вэй задумался. В этот момент в комнату вошла Изабелла и раздвинула шторы на окнах.
– Если Истербрук не организует для вас эти встречи, вы сами должны их организовать, – сказал наконец Тун Вэй. – Если вам известны имена этих коммерсантов, ради вашего брата вы должны найти какую-нибудь лазейку, чтобы поговорить с ними.
Их имена Леона узнала. Однажды в Эйлсбери-Эбби она как бы невзначай завела об этом разговор, и Истербрук назвал ей имена нужных людей.
– А вдруг они меня не примут?
– Вы можете сослаться на маркиза, упомянув, что это он рекомендовал вам обратиться к ним. Ведь это правда.
Да, это не ложь, но и правдой это нельзя назвать. Однако Тун Вэй прав. По крайней мере надо попытать счастья. Пока она не попытается, они не уедут отсюда.
– У меня есть причины полагать, что один из этих людей был знаком с моим отцом. С него, пожалуй, и начну. – Леона лишь недавно узнала об этом. На фамилию этого грузоотправителя она наткнулась, читая записи в дневнике отца.
– Я приготовлю вам ванну, – сказала Изабелла. Тун Вэй вышел из комнаты. Леона заставила себя встать с постели. Сейчас не время «сохнуть и чахнуть». Еще успеет, ведь впереди целая жизнь.
Глава 21
Дэниел Сент-Джон не каждый день появлялся в своей конторе, расположенной в центре Лондона. Леона поняла это, когда на стук в дверь его приемной никто не откликался.
Так продолжалось три дня, на четвертый день служащий открыл дверь, впустил в приемную Леону, а с ней – Тун Вэя и трех лакеев, которых прислал Истербрук. Леона вручила секретарю свою визитную карточку, и он удалился, чтобы отнести ее своему начальнику.
Сидя в приемной, Леона репетировала про себя свою полуправду-полуложь. Дело выгорит, если только мистер Сент-Джон не станет расспрашивать ее чересчур подробно.
Тун Вэй занял свой наблюдательный пост у окна, чтобы узнать, не следят ли за ними, как бывало раньше. Несмотря на то что и дом, где жила Леона, и сад вокруг были полны охранников, Тун Вэй ни на минуту не терял бдительности.
