Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества
Прием продолжался до глубокой ночи, начались танцы, в темном небе взрывались фейерверки, но Анжелика предпочла ехать дальше: ее толкало вперед непреодолимое желание спешить туда, где, как она надеялась, можно получить хоть какие-то сведения об исчезновении мужа, которое она в глубине души называла похищением.
Несмотря на сильную усталость, она продолжала бесконечно долгий путь через ланды, оставляя позади шум, музыку, овации, пение и радостную, веселящуюся толпу.
В эту ночь ей вновь пригрезился зловещий зов.
«Гаспаша! Гаспаша!»
В безудержном волнении Анжелика проснулась. Ее постель располагалась в единственной комнатке фермерского домика, хозяева которого отправились спать в конюшню. Колыбелька Флоримона стояла около очага. Марго и малышка-служанка спали вдвоем на соломенном тюфяке.
Анжелика увидела, как Марго встала и надевает юбку.
— Куда ты?
— Это Куасси-Ба, я уверена, — прошептала та.
Анжелика вскочила.
Обе женщины осторожно открыли разболтанную дверь. К счастью, ночь была очень темной.
— Куасси-Ба, сюда! — прошептала Анжелика.
В темноте что-то зашевелилось, и через порог ввалилась огромная пошатывающаяся фигура мавра. Женщины усадили его на скамью. При свете свечи они увидели, что кожа у него сероватого оттенка и сам он очень осунулся. Одежда была перепачкана кровью. Раненый, он три дня бродил по дюнам. Марго порылась в сундуках, нашла бутыль со спиртом и заставила его сделать большой глоток. После чего он смог заговорить.
— Только одна голова, хозяйка, я отрубил только одну голову.
— И этого достаточно, поверь мне, — ответила Анжелика с грустным смешком.
— И я потерял большую саблю и лошадь.
— Получишь другие. А сейчас помолчи… Ты нас нашел, это главное. Когда хозяин увидит тебя, он скажет: «Куасси-Ба — молодец!»
— Увидим ли мы снова хозяина?
— Увидим, даю тебе слово.
Разговаривая, она щипала корпию[195]. Сначала Анжелика опасалась, что пуля застряла в теле, но потом обнаружила два отверстия — у ключицы и под мышкой. Она обмыла обе раны спиртом и туго их перевязала.
— Что же нам с ним делать, мадам? — спросила перепуганная Марго.
— Возьмем с собой, черт побери! Он поедет в повозке.
— А что люди скажут?
— Какие «люди»? Неужели ты думаешь, что кому-то есть дело до моего мавра… Каждый озабочен лишь тем, чтобы вкусно поесть, получить хорошую лошадь и удобный ночлег. Его никто не заметит под навесом повозки, а в Париже все устроится само собой.
И она решительно повторила, больше стараясь убедить саму себя:
— Понимаешь, Марго, все это просто недоразумение.
Анжелика втайне поздравляла себя с тем, что именно этой ночью она решила покинуть шумный королевский кортеж. Благодаря чему несчастный Куасси-Ба смог догнать ее, не привлекая к себе лишнего шума. Она поспешила скрыть следы ночного происшествия, опасаясь, как бы на рассвете на дороге не показались отряды гвардейцев или мушкетеров, которые обычно скакали во весь опор, возвещая о приближении королевского кортежа. Но не считая нескольких одиноких повозок, местечко, где они остановились, было на удивление спокойным.
Короля тронул теплый прием, оказанный ему в Даксе, и он решил задержаться там на два дня.
Под защитой стен хижины с соломенной крышей, которую ей уступили молчаливые, но приветливые хозяева, она смогла наконец узнать детали странного покушения на мужа.
В Сен-Жан-де-Люзе, вскочив на лошадь и прихватив саблю, Куасси-Ба бросился в погоню за таинственной черной каретой, увозящей его хозяина, и сумел ее догнать. Он яростно сражался, но в конце концов был ранен и отстал от похитителей. Он не знал, слышал ли его хозяин. Сердце Анжелики сжималось от боли, когда она думала, что в черной карете с закрытыми окнами, возможно, находился тот, кого она так любила. Быть может, его связали или ранили.
— Их лица скрывали маски, — рассказывал Куасси-Ба. — На дверях кареты не было гербов. Они сражались свирепо, но без единого звука… Злые люди прекрасно владеют саблей, и я смог отрубить лишь одну голову!
Пусть это будет только страшный сон!
Ловкость и мужество Куасси-Ба, позволившие ему выжить и отыскать хозяйку, достойны восхищения. Несколько дней он скрывался в пустынном краю, где были только дюны да тощий кустарник, преследуемый местными пастухами, которым не составило бы большого труда догнать на ходулях «черное чудище». И тем не менее он выжил и сумел найти мадам де Пейрак. Правда, у мавра были кое-какие преимущества. Он говорил на провансальском диалекте и еще на нескольких южных наречиях. А здесь, в ландах, французов-северян не очень-то привечали, если не сказать ненавидели. Куасси-Ба прятался то тут, то там, кое-как находил пропитание и, разглядев на горизонте первые кареты королевского кортежа, нашел помощь и участие среди лакеев, пажей и кучеров, справляясь о графине де Пейрак. Вскоре он разыскал хозяйку, которая направлялась вместе со всеми в Париж.
Его надежно спрятали в повозке, так что теперь он мог спокойно продолжить путь вместе с госпожой. Раны мавра быстро затягивались.
Анжелика со своей немногочисленной прислугой вновь присоединилась к шумной процессии карет и всадников — поток подхватил молодую женщину. Она больше не задавала себе вопросов — решение принято, а значит, так тому и быть. Анжелика доверилась судьбе. Плавное течение счастливой жизни нарушилось. Тягостные события поездки в иное время вызвали бы тревогу, но сейчас — она убеждала себя в этом — дарили надежду и рождали исступленное желание разгадать неразрешимую загадку и разобраться в происходящем.
Промелькнули Бордо, Сент, Пуатье, на которые Анжелика, погрузившись в собственные мысли, едва обратила внимание.
Оставалось верить, что и таинственная черная карета с зашторенными окнами проехала здесь, двигаясь к той же цели. Анжелика мечтала лишь об одном: поскорее приехать в Париж, в прекрасный отель, который выстроили в столице по приказу графа де Пейрака.
Там, наконец, она окажется «у себя» — в доме, возведенном Жоффреем специально для нее. Это будет ее первый шаг навстречу ему.
Глава 17
Карета ехала по лесной дороге в окрестностях Орлеана. Стояла невыносимая жара. Анжелику сморил сон, Флоримон дремал на коленях у Марго. Внезапно раздался оглушительный треск.
Затем резкий удар и перед глазами Анжелики мелькнул глубокий овраг. Карета с ужасным грохотом опрокинулась, подняв в воздух облако пыли. Флоримон, которого придавила служанка, пронзительно завопил. Слышалось ржание лошадей, крики щелкавшего кнутом кучера. Снова раздался тот же сухой треск, и Анжелика увидела, как в стекле морозным цветком расцвела странная трещина с маленькой круглой дырочкой посередине. Анжелика попыталась сесть в повалившейся набок карете и дотянуться до Флоримона.
