Джейн Фэйзер - Джудит
— Перережу горло, а тело брошу в Темзу, — быстро ответил Маркус.
Себастьян улыбнулся и покачал головой:
— Это бы очень осложнило дело по улаживанию, как вы изволили выразиться, конфликта.
Маркус резко поднялся на ноги:
— Черт побери, Себастьян, где она? Себастьян снова покачал головой:
— Боюсь, Маркус, что в этом я вам помочь не могу.
— Вы ведь знаете, где Джудит? Себастьян кивнул:
— Да, но я поклялся хранить тайну.
Маркус в размышлении поглаживал серебряный набалдашник своей трости.
— Ну, — если мы поставим вопрос так: сегодня вы намереваетесь ее посетить?
— Да. — И Себастьян выразительно на него посмотрел. Маркус кивнул в знак того, что все понял, и направился к двери.
— Благодарю вас, Себастьян.
Дверь за гостем закрылась. Себастьян отодвинулся вместе со стулом назад и вытянул свои длинные ноги. Джудит, наверное, была бы недовольна, но он знал, что поступает правильно. Себастьян был почти уверен, что чувства его сестры к Маркусу Девлину гораздо глубже, чем она сама это осознает, И Маркус, несмотря на свои деспотические замашки, испытывает к Джудит подобные же чувства, и тоже сам еще не понимает этого.
»Может быть, я это чувствую, потому что сам влюблен. Но, как бы там ни было, я дал Маркусу время, чтобы он послал человека проследить за мной».
Маркус подъехал к конюшням.
— Тимкинс, где Том?
Главный конюх принял у него вожжи.
— В кладовой, милорд. Послать за ним?
— Пожалуйста.
Минуту спустя, вытирая руки о передник, через двор бежал паренек лет четырнадцати.
— Вы хотели меня видеть, милорд?
— Да. У меня к тебе поручение.
Маркус проинструктировал мальчика. Тот слушал молча, только изредка кивал.
— Тебе все ясно, Том? Я уверен, что он тебя заметит, но вида не подаст. И все же сделай все как можно аккуратнее.
— Не волнуйтесь, милорд, я буду тоньше тени. — Мальчик весело улыбнулся. — Я вытащу у него бумажник, и он даже ухом не поведет.
— Вот в этом я уверен, — согласился Маркус. — Но, прошу тебя, не поддавайся искушению.
Дело в том, что Том был профессиональным карманником. Два года назад, во время скачек, на переполненных трибунах он очистил карманы Маркуса. Керрингтон не заметил даже пропажи часов, но кто-то из публики случайно увидел и закричал: «Держи вора!» Маркусу не забыть ужас, застывший тогда в глазах мальчишки. Ему грозила виселица. Несмотря на протесты окружающих, маркиз взял маленького воришку с собой и передал на воспитание старшему конюху. С тех пор Том был одним из его преданнейших слуг. Во многих вещах он проявлял поразительную находчивость и смекалку. Кому же, как не ему, давать такие деликатные поручения.
Итак, механизм запущен. Теперь не остается ничего другого, как ждать. Маркус возвратился в библиотеку. Конечно, искать сейчас виноватого — пустое дело. Они оба виноваты. Но надо все же уметь смотреть правде в глаза: «Первый камень бросил я…»
Ландо остановилось позади высокого солидного здания в районе Кембридж-гарденс, северный Кенсингтон. Из него, подозрительно осматриваясь, вышли три женщины. Кенсингтон, разумеется, был вполне респектабельным районом, но люди из общества его не посещали.
— Какое странное место выбрала Джудит, — заметила Изобель.
— Странно другое, — проворчала Корнелия, — за что это я там зацепилась? — Она приподняла край платья, пытаясь освободить его от гвоздя.
— Приезжайте за нами через час, — сказала Салли кучеру, прежде чем поднять молоток и постучать в дверь.
— И совсем это не похоже на отель, — снова высказалась Изобель.
Однако дверь довольно быстро отворилась. На пороге возникла горничная, которая заверила их, что это действительно отель Каннинхем и что миссис Каннинхем сейчас их встретит.
Миссис Каннинхем оказалась солидной дамой в платье из блестящей черной шелковой ткани. Она была очень любезна. Еще бы, такая честь! Три дамы высшего света почтили ее дом своим присутствием.
— Мы бы хотели видеть леди… — Корнелия замолкла, так как Салли наступила ей на ногу.
— Миссис Девлин, — быстро произнесла Салли. — Она остановилась у вас, не так ли?
В записке, которую Джудит передала через Себастьяна, было сказано, что она поселилась в отеле Каннинхем под фамилией Девлин.
— О да, — расплылась в улыбке миссис Каннинхем. — Она заняла наши лучшие комнаты с окнами в сад. Там очень хорошо и тихо. Все, как она пожелала. Дора вас сейчас проводит, а я распоряжусь насчет чая.
Женщины проследовали за горничной наверх и дальше по коридору к двойным дверям. Джудит сидела в кресле у окна и задумчиво смотрела на шахматную доску. При виде приятельниц она вскочила.
— Как это чудесно, что вы пришли! Мне здесь так грустно и одиноко.
— Конечно, мы пришли, — ответила Салли, осматривая апартаменты: комната была довольно приятная, подо желтой гостиной на Беркли-сквер ей было далеко. — Что ты задумала. Джудит? В твоей записке нет объяснения, и Себастьян не сказал ни слова.
— В данный момент я просто думаю, — ответила Джудит. — Правда, ничего путного до сих пор не придумала.
— А что случилось? — Корнелия уселась на диван. — Как ты здесь оказалась, в этом отеле?
— Здесь очень хорошо, — сказала Джудит. — У меня большая спальня, не меньше этой гостиной. А хозяйка такая любезная и внимательная…
— Да, это понятно, но все же, почему ты здесь? — прервала эти неуместные излияния Изобель.
Джудит вздохнула:
— Мы с Маркусом поругались. Насмерть. Мне надо было удалиться куда-то, чтобы обдумать ситуацию.
— Ты ушла от мужа? — Даже Корнелия была в шоке. — Просто ушла и поселилась здесь?
— В двух словах дело вот в чем: Маркус запретил мне играть и собирается контролировать каждое пенни, которое я потрачу. — Поигрывая в руке шахматной фигурой, Джудит рассказала большую часть из того, что могла. — Такой вердикт я, конечно, принять не могу, а Маркус настаивает на беспрекословном подчинении. Что еще мне оставалось делать?
Изобель задумчиво покачала головой:
— С твоей стороны это очень рискованно, Мужья всегда требуют подчинения, на то они и мужья. А наше дело искать пути обходить их запреты.
Вошла горничная с чаем.
— Миссис Каннинхем спрашивает, что вам подать к чаю, сударыни: хлеб с маслом, печенье или пирожные?
— Пирожные, — автоматически вырвалось у Изобель. Джудит улыбнулась и почувствовала себя немного лучше.
Весь день она боролась с опустошением, которое обостряло чувство вины. Как это она смогла тогда, по дороге в Катр-Бра, проявить такую слабость, так уступить страсти и тем самым разрушить столь тщательно выстроенные с братом планы! И от милого Себастьяна ни слова упрека не услышала.
