Дженнифер Эшли - Игра в обольщение
Эйнсли оказалась в длинном, красивом здании под куполом, заполненном людьми в сверкающих драгоценностях. Высокое фойе украшало гигантского размера прямоугольное окно с цветными стеклами, его обрамляли картины на мифологические темы. Прямо из фойе можно было попасть в игровые комнаты, куда Кэмерон и отправился.
Крупье приветствовали его по имени, а красивые женщины, которые должны были заманивать игроков к столу, дарили ему свои улыбки. Многочисленные заинтересованные взгляды останавливались на Эйнсли: здешнее общество тоже узнало о поразительно быстром браке Кэмерона Маккензи.
Но Эйнсли быстро поняла, что Кэмерон любит Монте-Карло ничуть не больше Парижа. Он разговаривал и смеялся с друзьями, пил виски и курил сигары, когда играл в карты, но его сердце было не здесь.
Это была самая мягкая зима в жизни Эйнсли, привыкшей к шотландскому холоду. Летели дни, и она все лучше узнавала настоящего Кэмерона. Она обнаружила, что можно разговаривать с ним обо всем на свете: о событиях, происходящих в мире, о спорте, обсуждать историю Шотландии и отношения с Англией, спорить о книгах, музыке, театре и искусстве. Кэмерон много читал и путешествовал, шутил, что кое-какие знания приобрел в Кембридже, хотя скорее всего они пришли к нему во сне, потому что когда он не спал, то пил, играл, катался на лошадях и ухаживал за женщинами.
Кэмерон довольно открыто говорил о своей прошлой жизни, заявив, что Эйнсли заслуживает того, чтобы знать о нем все, и, кроме того, он всегда презирал лицемеров. И все же какая-то часть его души оставалась закрытой — он никого в нее не впускал, даже Эйнсли. И это ощущение отторженности от нее было мучительно для Эйнсли, хотя каждую ночь Кэмерон любил ее до безумия.
Вечерами они втроем где-то ужинали, вместе ходили в театр или в оперу. Разговоров о том, чтобы отправить Дэниела в Кембридж, больше не возникало. Эйнсли видела, что Кэмерону, хотя он не очень-то понимал, что делать с парнем, нравилось постоянное присутствие сына. Днем они посещали музеи и парки или просто бродили по крутым улочкам Монако, часто поднимались от бухты вверх к вершине горного массива. И как-то Эйнсли призналась: более здорового образа жизни, чем в эту зиму, она никогда не вела.
И только один случай омрачил их безоблачное пребывание в Монте-Карло. После новогоднего праздника Дэниел вернулся в гостиницу с подбитым глазом и окровавленным лицом. Эйнсли бросилась к нему, стала обрабатывать раны, но Кэмерон лишь сердито наблюдал за ними.
— Ну и чем кончилось дело? — спросил он. — Нам что, сидеть и ждать, пока придет полиция и арестует тебя?
— Отец, я не виноват. Драку затеял не я. Один тип подговорил своих дружков — или кого там еще, — и они набросились на меня.
— В таком случае нужно заявить в полицию, — тревожно посмотрела на Дэниела Эйнсли, но тот пожал плечами:
— Со мной все в порядке. Я сбежал от них.
— Что это за тип? — требовательно спросил Кэмерон. — И что произошло?
— Ты выйдешь из себя, когда я все расскажу, — уклонился от ответа Дэниел. — Может, не стоит делать это в присутствии Эйнсли?
— Я не трусливого десятка, Дэниел, — отозвалась Эйнсли. — Я тоже хочу знать об этом человеке и по-прежнему считаю, что его дружков надо арестовать. Так кто же он?
— Граф Дюран.
Эйнсли понятия не имела, кто это такой, но Кэмерон насторожился:
— Дюран все еще жив? Я думал, он подох от сифилиса.
— Нет, он жив, — фыркнул, успокаиваясь, Дэниел, — но выглядит скверно. У него нездоровый вид. Возможно, он действительно болен сифилисом.
— Это он натравил на тебя своих людей? — тихо спросил Кэмерон, но Эйнсли чувствовала, что в нем, подобно гейзеру, бурлит ярость.
— Признаюсь, я ударил Дюрана первым. А что мне было делать? Он стал утверждать, что он — мой отец. Я сказал Дюрану, что это невозможно, потому что он уже несколько десятилетий ни на что не способен. Тогда он сказал: ну, если я утверждаю, что мой отец Маккензи, значит, я — такой же сумасшедший, как моя мать. Я ударил его и сбил с ног. Он закричал, его дружки оттащили меня, а он велел им дать мне хорошую взбучку. Дюран вопил, что они убьют меня, если я не скажу, что он — мой отец. Да ни за что! Я вырвался от них и убежал.
Эйнсли в ужасе слушала его рассказ.
— Кэмерон…
— Я сам разберусь с Дюраном. А ты, Дэнни, держись от него подальше. И даже не думай о мести. Понятно? В следующий раз рядом с ним может оказаться десяток таких бандитов.
У Дэниела был недовольный вид, но он молча кивнул.
— А кто такой этот граф Дюран? — поинтересовалась Эйнсли.
— Я говорил, надо было попросить ее выйти из комнаты, — сказал Дэниел, бросив выразительный взгляд на отца.
— Если Эйнсли собирается жить с нами, она имеет право знать самое худшее. Граф Дюран был любовником моей жены, — объяснил Кэмерон. — Один из самых постоянных.
— Понятно. — Спокойствие, с которым Кэмерон дал объяснение, разрывало ее сердце.
— Она жила с Дюраном до того, как вышла замуж за отца, — добавил Дэниел. — И даже после замужества время от времени возвращалась к нему. Немало отцовских денег перешло в его руки. Дюран — из семьи старинных французских аристократов, перебравшихся сюда. У него нет своего дома, он живет за счет своих друзей и любовниц. Возможно, и любовников тоже.
— Дэниел, — остановил его Кэмерон.
— Ну, ты же хотел, чтобы она знала. Мужчина почему-то вбил себе в голову, что это он породил меня.
По выражению глаз Кэмерона стало понятно, что эта неопределенность когда-то не давала ему покоя. Дэниел, высокий и широкоплечий, зеркальное отражение Кэмерона, конечно, был Маккензи, но до его рождения Кэмерон жил, мучаясь неизвестностью.
Эйнсли поняла: была еще одна причина, по которой он не отправлял Элизабет к родителям. Кэмерону необходимо было выяснить, действительно ли он был отцом ребенка, которого она носила.
— Но граф Дюран явно не твой отец, — сказала Эйнсли. — Это очевидно.
— Да, но он никак не может выбросить эту мысль из своей глупой головы. Угрожает даже пойти по этому поводу в полицию, шантажирует отца тем, что заберет меня, — рассмеялся Дэниел, его подбитый глаз почти закрылся. — На самом деле Дюрану не нужен сын, ему просто доставляет удовольствие причинять неприятности отцу и тянуть из него деньги. Мое воспитание было бы Дюрану не по карману.
Кэмерон велел Дэниелу прекратить разговор на эту тему и сам хранил молчание до конца дня.
В этот вечер в казино Кэмерон вдруг резко прекратил игру, быстрым шагом покинул игровой зал и направился к стройному черноволосому мужчине, с костлявой фигуры которого мягкими складками ниспадала подбитая атласом накидка. Посетители казино торопливо расступались, открывая Кэмерону путь к темноволосому мужчине.
