Светорада Медовая - Вилар Симона

Таким его и увидел посадник, незаметно рассмотрев Стрелка во время своей беседы с мерянскими шаманами. По окончании разговора Путята встал, поклонился, отвечая на их поклоны. Давно правивший в этом далеком от остальной Руси краю и став тут почти владыкой, он научился уважать местные обычаи и местный люд, поскольку опирался на них. Ему не было нужды каждый год посылать в Новгород за подмогой, он справлялся сам, успевая и в Новгород положенную дань отправить, и о себе позаботиться.

– Кого ты привел, Нечай? – оглядывая пришлого, полюбопытствовал ростовский посадник.

– Кого не надо не привел бы, – отозвался Нечай, поправляя на голове лохматую шапку, словно это помогало ему собраться с мыслями. – Пойми, Путята, после набегов мордвинов и наших прошлогодних стычек с черемисой [23] войско ростовское поредело. Набирать молодежь по мерянским селищам и обучать ее – дело долгое и непростое, сам знаешь, каковы они в воинской науке: стрелять ловки, а вот в сшибке сойтись – так себе. Не та юшка течет в их жилах. А этот парень из вятичей, они народ бойцовый и удалой, воинов их даже в войска днепровских князей принимают…

– Если еще доберутся до тех князей. Вятичи – племя скрытное и живет своим миром. Отчего же этого занесло невесть куда?

Нечай рассказал, что он сам проверил парня и тот пришелся ему по душе (Стрелок от неожиданности даже слегка повернулся в его сторону – вот уж чего он не заметил до сего момента, так это расположения воеводы.) Да и его сын, Кима, продолжал Нечай, за чужака ручался, а он парень смекалистый (Стрелок чуть скривил рот в усмешке, имея свое мнение о смекалистости недавнего проводника). Ну и напоследок Нечай выложил главное, сказав, что сам Скафти был побежден чужаком в поединке на копьях.

– Скафти у вас воин отменный, – наконец подал голос Стрелок. – Я с трудом управился с ним, просто повезло. Как и тебе повезло, господин посадник, что у тебя под рукой имеется такой воин-варяг.

Некогда Стрелок живал при дворах князей, знал, как подольститься. И не прогадал: посадник Путята не смог сдержать довольной улыбки.

– Да, – произнес он с особым чувством, – Скафти – воин. Как и весь его род, поселившийся под моей рукой. Это в иных краях варяги правят Русью, а у меня они на службе. Это еще суметь надо.

Очень скоро Стрелок сообразил, что властолюбивый посадник не так-то и прост. Он задал Стрелку несколько ничего не значащих вопросов, полюбопытствовал, как долго тот от вятичей добирался и по чьим землям шел, где с Кимой познакомился. А потом вдруг огорошил пришлого, сказав:

– Не верю я тебе, паря. Ты ведь вятичем тут представился, однако я хорошо их знаю, не один год общаемся, и вот что я скажу – ты не их племени. Говор тебя выдает, не та речь, хоть и схожа. Зачем ложь несешь? Отчего не признаешься, откуда ты родом и что за нужда в путь отправила?

Стрелок пятерней убрал с глаз длинные пряди волос, подумал: «Вот привязался! Не все ли тебе равно?» Его так и тянуло надерзить: мол, где был, там меня уже нет, но все же сдержался.

– Ты верно угадал, посадник, – тряхнул он чубом. – Однако там, откуда я родом, гостя сперва накормят и напоят, в баньке с дороги выпарят, а уж потом и речи заводят. Поэтому я отвечал тебе коротко. Но если ты все знать хочешь, то признаюсь, что родом я из племени северян, да только у вятичей мне служить охотнее было. Пока они хазарам дань не вызвались выплачивать. Небось, слышал уже о том? Вот мы с женой и покинули те края. А отчего? Мы с женой моей птицы перелетные. Установилась погодка – мы и в путь.

– Как скоморохи какие, – проворчал Путята. – А ты еще и с бабой явился? Неужто не понимаешь, что если и соглашусь взять тебя в свою дружину, то баба мне твоя ни к чему? Воинское дружинное побратимство, оно полной отдачи требует, чтобы воин позабыл и о роде своем, и о семье. Мои дружинники только в крепости живут, чтобы суровым умением и трудом каждодневным улучшать боевую выправку, чтобы быть готовыми выступить, когда понадобится. Вот и тебе придется сговориться с кем-то из местных, кто примет твою жену на постой и кормление. Но учти: зима на исходе, закрома у людей опустели, последнее по сусекам выскребают, им лишний рот не нужен. А от бабы бестолковой да слабосильной какой прок? Одна обуза.

Стрелок чуть нахмурился.

– За жену я бы заплатил мехами.

– Вот удивил! Да сейчас мехов в Ростове больше, чем хлеба. Так что никто не обрадуется постояльцу. Даже суложи [24] нового дружинника… Вон за тебя мой воевода Нечай хлопотать взялся, но я замечу, что у меня любой сперва в уных, [25] а то и отроках год проходит, прежде чем пояс кметя получит.

Стрелок задумался. Быть младшим дружинником без платы и своей доли из похода он не мог – ему жену кормить надо.

– Его женщина может жить у нас, – раздался вдруг со стороны спокойный голос.

Все повернулись к двери. Стрелок едва удержался, чтобы не присвистнуть. Давненько он таковых не видывал! Вот это витязь! Вот это ярл! [26] Тут не ошибешься.

В дверном проеме стоял внушительного вида воин. Рослый, головой почти под притолоку, с могучими плечами, на которые из-под выложенного медными накладками шлема спадают светлые волосы, длинные и пушистые. Такова же и борода, покрывающая верхние пластины богатого панциря. Белый мех накидки касается почти половиц. Светлый и величественный, этот витязь казался едва ли не видением. Но он был человеком, причем из местных, особенно если учитывать, что подле него стоял и Скафти.

Оба варяга приблизились. Стрелок почувствовал на себе взгляд ярла, заметил и быструю, вроде как ободряющую улыбку Скафти. Но не успели новоприбывшие еще и слова сказать, как посадник подался вперед.

– Что, Аудун? Неужто у Русланы началось?..

Рослый Аудун смотрел на Путяту сверху вниз.

– Твоя дочь в полном здравии, посадник. Чего и тебе желаю.

Путята отступил, сел на скамью у завешенной широкой волчьей полостью стены.

– А зачем тогда явился? Да еще в воинском облачении. Неужто в бой собрался?

Варяг покачал головой.

– Памятуя о своем долге, я собирался проехать к реке Котороли, где недавно видели каких-то неизвестных. Нужно бы разобраться, кто там волнует наш люд. А зашел перед отъездом я вот почему: мой сын сказал, что к нам прибыл опытный воин, женатый к тому же на деве нашего племени. И я хотел взять их к себе. Мой дом достаточно просторный, чтобы принять еще людей, причем с особой радостью, оттого что они имеют связь с Норейг. И если ты не желаешь принимать этого молодого воина в свою дружину, то я готов взять его в свой хирд. [27]

Путята помолчал какое-то время, а потом обратился к Стрелку:

– Отчего же ты молчал, что твоя жена варяжьего племени?

– Ты много вопросов задавал, посадник, но жена моя тебя не интересовала. Однако если этот добрый человек позаботится о нас, я с благодарностью приму его расположение. – И, перейдя на скандинавский, Стрелок произнес, чуть запинаясь: – Пусть мудрость Одина [28] всегда будет с тобой, светлый даритель колец, [29] а я никогда не забуду добра.

Тем временем Нечай склонился к Путяте и стал что-то быстро говорить, а тот согласно закивал ему.

– То, что ты предложил, нам весьма кстати, – сказал посадник ярлу Аудуну. – Я согласен, чтобы ты взял жену этого воина под свою руку, однако его самого я решил оставить у себя на службе. Мой воевода считает, что он достаточно умел, чтобы избежать учебной поры, и советует сразу поставить его гриднем, [30] даже определить под его опеку младших воинов отряда. Тогда и тебе не будет обиды, Аудун, что мужа вашей соплеменницы не приняли как должно.