Мой милый Гаспаро (СИ) - Ренсинк Татьяна
-Ах, вот вечно возраст и состояние, - вздохнула одна из девушек, и Алёна, остановившаяся на миг читать, заметила:
-Да старик даже лучше, лишь бы богат был!
-Верно, - поддержала её другая. - Помрёт скорее и всё состояние твоё.
-Ах, сударыня! Почто вы отсель удалиться желаете? Не для того ли, может быть, что я в глазах ваших кажусь несносным? Или не воображаете ли вы, что б я вам не причинил какого-нибудь огорчения, то позвольте себя в том уверить, сударыня, что вы от меня ничего такого ожидать не можете,* - читала Алёна дальше, а девушки вышивали, слушали и не знал пока никто, что за ними подглядывает вставший у кустов за воротами Гаспаро.
-Взоры ваши подают мне надежду, что мой пламень, который ваша обожения достойная красота в сердце моём воспалила, не тщетно пылает во мне. Ах! Благоволи утвердить сие, дражайшая обладательница души моей, благоволи,* - только Алёна прочитала эти строки, как Юлия мечтательно вздохнула, не заметив, что оставила вышивание уже некоторое время назад:
-Ах, вот если бы он мне это сказал...
-Кто? - удивилась Алёна, и остальные подруги смотрели в ожидании ответа.
-Будущий любимый, - смотрела не менее удивлённая Юлия.
-Верно, - вздохнула с грустью подруга подле. - Нет у нынешних кавалеров понятия о том, как стоит любить да признаваться в любви!
-О том вам и читаю, глупенькие, - засмеялась Алёна и резко закрыла книгу, обратив внимание на то, что в их сторону шла воспитательница.
Все подружки последовали примеру и смотрели с замиранием души на неё и на идущего рядом пожилого господина, в каждой руке которого было по корзине, наполненной разными цветами. Такой красоты, такого восторга девушки будто не испытывали давно, от чего каждая сидела тихо, не смея и вздохнуть...
-Попрошу всех пройти в зал для музицирования, а сестёр Захаровых задержаться.
Каждая из воспитанниц поняла, что посетитель прибыл как раз к Юлии и Алёне. С интересом оглядываясь, они уходили в дом, а сёстры Захаровы несмело поднялись.
-Павел Александрович Азарьев, - представила гостя воспитательница, и девушки выполнили реверанс.
-Как прелестны, - с восхищением молвил тот и поставил к ногам девушек корзины с цветами. - Это вам, любезные. Надеюсь, смогу быть удостоенным честью стать вашим другом и помощником.
-Павел Александрович как раз тот самый человек, о котором я говорила вам накануне вечером.
-Что за человек? - пробубнил себе под нос подслушивающий разговор Гаспаро, но они уходили и дальнейшего разговора уже не было слышно.
Он смотрел, с каким восторгом разглядывала цветы в своей корзине Юлия, какие у неё были счастливые глаза, и желание сделать её ещё более счастливой росло. Только это было желание видеть её счастливой из-за него самого, а не из-за внимания кого другого. Неведанное доселе чувство ревности бушевало в душе Гаспаро, и он, сорвавшись с места, умчался скорее прочь от усадьбы...
Не дойдя до входа в дом, сёстры Захаровы внимательно выслушали воспитательницу и предложение Павла Александровича об удочерении. Не веря такому счастью, девушки растерянно улыбались, выполнили реверанс, и Алёна молвила, взглянув на кивнувшую ей в поддержку сестру:
-Мы сочтём за честь и сделаем всё, чтобы не разочаровать Вас.
-Вот и славно, - хлопнула в ладоши довольная воспитательница, указав девушкам спешить в зал музицировать, а сама ещё некоторое время о чём-то беседовала с Азарьевым в саду, после чего тот нежно поцеловал её руку и прогулочным шагом ушёл к ожидавшей у ворот коляске.
За всем этим из окна коридора сёстры Захаровы молча наблюдали, оставив корзины цветов стоять у зала, где должен вот-вот начаться следующий урок. Трепет в их душах лишь рос и, когда воспитательница приближалась, поспешили убежать в зал к остальным, где девушки то наигрывали мелодии на музыкальных инструментах, то читали выразительно стихи с листов...
-А вот и наши любимицы фортуны! - тут же настала тишина, когда сёстры резко остановились посреди зала.
-А ты завидуешь? - встала Алёна перед той, кто воскликнул те слова будто с искоркой насмешки.
-А чего мне завидовать? У меня родители есть, - ухмыльнулась та. - И старика в мужья мне не пророчат. Молодой он!
-Этот старик не мужем нам мечтает стать, а отцом, - широко раскрыла глаза Юлия и со счастливой улыбкой добавила. - И таким добрым кажется!
-Хорошо, чтоб таким и оказался, - только и успела сказать ещё одна из девушек, как воспитательница вошла в зал...
* - из «Добродетельная Розана», В. Л. Лазаревич, 1782 г.
Глава 8
Наберу цветочков в поле,
За собой буду бросать:
Чтобы миленький не доле
Меня мог, как вмиг, сыскать.
А не то аукну в горе:
«Ты ау, ау, мой свет!
Долети мой голос вскоре,
Где мой миленький живет».
А намедни мой любезный
Рассердился на меня,
Но, увидя взор мой слезный,
«Поцелуй, - сказал, - меня!»
Я сама проста не буду
И наделаю проказ:
Если миленький захочет,
«Поцелуй, - скажу, - сто раз!»
Так мечтавши, приуснула,
Будто на крутой горе;
Вдруг проснулась, встрепенула:
Ясно-ясно на дворе.
Изголовьице смочила,
Дав обильно течь слезам.
«Не увижусь, - говорила, -
Ах, сегодня с милым я!»*
Ещё пока пела, стоя у раскрытого балкона, Юлия мельком поглядывала в сад, где заметила какое-то движение и была крайне удивлена увидеть крадущегося с букетом в руках Гаспаро. Скрыть удивление смогла... Музыка и строгий взгляд воспитательницы, которая дирижировала девушкам, играющим на музыкальных инструментах, заставляли продолжать петь...
Когда же урок был закончен и девушки оставляли зал, уходя в столовую для ужина, Юлия шагнула к балкону, но уже не знала, где скрывается Гаспаро. Сердце взволнованно билось, надежда грела, что прибыл он к ней и что так рьяно пытается заполучить её внимание...
-Ты что? - встала рядом сестра, и мечтания прервались.
-Он где-то здесь, - прошептала Юлия. - Я видела его... И с букетом он был.
Как в мечте, только произнесла она эти слова, со стороны балкона влетел букет роз и пал на пол, а из него вывалилась записка. Алёна тут же её подняла, пока Юлия, словно заколдованная, поднимала цветы и с воодушевлением прижимала их к груди.
-Ишь ты, - удивилась, прочитав написанное, Алёна, и сестра выхватила записку.
-Без тебя нет света, с жизнью не справиться, - прочитала она и ещё крепче прижала цветы к груди. - Неужто,... правда?
-Ты что? Это же бедные итальянцы, - смотрела удивлённая Алёна, но тут же ухмыльнулась с обидой. - А Фабио ничего такого для меня не сделал... А как целовал, негодник!
-Сделает ещё, - верила сестра, но Алёна быстро ушла, будто не желала больше говорить.
Оставив букет в вазе у клавикорда, Юлия спрятала записку в карман и поспешила следом. Однако только вечером, когда уже лежали в постели, она смогла спросить сестру:
-Ты спишь?... Не обижайся на него... Скорее всего ищет способ тоже поближе оказаться.
-Ну тебя, - махнула рукой Алёна и приподнялась на локте. - Куда цветы дела?
-Девочки, тише, а то она опять придёт, - возмутилась соседка, а Юлия скорее шепнула сестре, что оставила букет в музыкальном зале, чтобы не узнала мадам...
-Напиши этому Гаспаро записку, что осуждаю его друга, - шепнула с обидой Алёна и легла под одеяло.
-Будете постоянно болтать, я донесу, - засмеялась другая девушка рядом, и скорее все замолчали, услышав открывающуюся дверь, которая так и осталась приоткрытой...
Эту воцарившуюся тишину уже никто не нарушал. Точно так же, в подобной тишине, но в кают-компании корабля сидел за столом Гаспаро. Он увлечённо что-то записывал. То отрывался, мечтательно бросая взгляд в сторону, то склонялся с пером над листом и красиво выводил слова.
