Елена Арсеньева - Княгиня Ничего-Не-Знаю (Княгиня Вера-Вики Оболенская)
Этот бесподобный и безопасный почтовый ящик придумала Вики.
Что и говорить, находчивости ей было не занимать! Однажды Вики попала в метро в облаву — их часто проводили в Париже. У нее в руках был чемоданчик с секретными донесениями, готовыми для передачи радисту. Ее остановил полицейский — на счастье, француз, проверил удостоверение личности, спросил, что в чемодане.
Вики улыбнулась так, как умела улыбаться, наверное, только она одна:
— Небольшая бомба, месье!
Полицейский оценил юмор красотки, засмеялся в ответ и пропустил ее, так и не потребовав открыть чемодан.
Когда Вики рассказала об этом Мишелю Пасто, тот почему-то вдруг начал ужасно кричать на нее:
— Дурацкие шутки! Что за бравада! Вы должны помнить, что поставили под удар не только себя, но и всю организацию! Разве можно так рисковать?! Будь я на его месте, я бы обязательно проверил чемодан!
Вики представила себе, что тогда произошло бы, и ее проняла дрожь запоздалого страха. Она стояла перед Мишелем, стиснув на груди руки, и тряслась как осиновый лист. Он посмотрел на нее сердитыми глазами, отошел к столу, яростно стукнул по нему кулаком, потом вернулся к Вики и… вдруг схватил ее в объятия и принялся целовать.
Она вырвалась, отскочила. Как? Неужели и этот влюблен?
— Мишель, вы… — пробормотала, запинаясь, — вы, наверное, переволновались, .. Спасибо, конечно, но…
Но! Мишель Пасто спрятал за спину руки, которые так и тянулись к ней.
— Извините, — проговорил невнятно. — Да, я переволновался. Извините.
Но!.. Будь проклято это ее вечное «но», на которое натыкались все мужчины, пытавшиеся приблизиться к Вики, и которое звалось «Николай Оболенский»! Да что ж было поделать, коли именно с ним нитью тонкою связала ее судьба!
Между тем в октябре 43-го это самое «но» вернулось в Париж, оставив на строительстве укреплений среди русских пленных несколько активных групп и связав их с местными организациями Сопротивления. 21 октября он встретился в ресторанчике неподалеку от рю Кассет с Роланом Фаржоном и отчитался о своей работе. Ролан был в каком-то лихорадочном, возбужденном, необычайно приподнятом состоянии. Ну что ж, бывает, что судьба милосердно затуманивает голову обреченным…
Спустя два дня Ролан практически случайно был арестован. Он бы, наверное, вывернулся… однако в кармане у него была найдена квитанция на уплату телефонных переговоров с адресом его конспиративной квартиры в Латинском квартале. При обыске были обнаружены оружие, амуниция, а главное — адреса тайников, почтовых ящиков в Париже, Лилле и других городах, планы схем военных и разведывательных единиц О.СМ., имена их участников, список назначенных встреч с людьми, причем некоторые были названы своими именами, а некоторые псевдонимами… И хотя подпольный псевдоним генерального секретаря О.С.М., лейтенанта военных сил Сопротивления Веры Оболенской был Катрин, в заметках Ролана она значилась как Вики.
О том, что Фаржон попался, его руководству стало известно не сразу. Верхушка О.СМ. была в те дни озабочена арестом радиста Тильдена. Он работал на полковника Реми, комиссара де Голля, однако вопреки категорическому приказу не вести передач из Парижа, где передатчик легко запеленговать, Тильден не захотел расставаться со своей любовницей и установил рацию у нее в квартире. И случилось то, что и должно было случиться: он был пойман, что называется, на месте преступления и доставлен в резиденцию Руди фон Мерода, а точнее, коллаборациониста, убежденного сторонника нацистов и предателя Фредерика Мартэна.
Тильден выдержал побои, но сломался, когда дело дошло до «бани» — это была самая жестокая пытка: раздев человека, его по многу раз погружали с головой в ледяную ванну — до потери сознания. Тильден выдал адрес штаб-квартиры группы «Нотр-Дам», назвал многих ее участников. Сам полковник Реми, к счастью, находился в это время в Лондоне, но вся его создававшаяся в течение трех лет группа была практически уничтожена. Более того: Тильдена заставили вести двойную игру.
Кто-то ему поверил, но не Вики. Она интуитивно почуяла неладное, не пожелала повидаться с ним сама и не пустила на встречу Туни.
И тут грянуло известие о провале Фаржона…
Даниэль Галлуа, адъютант полковника Туни, в тот же вечер встретился с Вики за Дворцом инвалидов, и они долго бродили по тихим улицам, решая, что теперь делать, как быть. Вики была сдержанна, деловита, хладнокровна. Однако, когда они вошли в метро, Галлуа поразило ее лицо: бледное, с тенями под глазами, с дрожащими губами.
— Не делайте такой грустной мины, Катрин, — шепнул он, изо всех сил стараясь улыбнуться. — Вы привлекаете внимание! Давайте о чем-нибудь другом поговорим. Приободритесь!
Втиснулись в переполненный вагон.
— Да, — небрежно сказал Галлуа, — я был на генеральной репетиции в Консерватории. Какая прекрасная программа…
— А мы, — перебила Вики, — мы ходили в цирк! Это так забавно!
У нее был до того веселый голос, что Галлуа стало страшно…
Между тем круг опасности сужался. На другой день чудом ускользнул от ареста Максим Блок-Маскар: его консьержка направила гестаповцев в другую квартиру, а сама предупредила Максима, который успел бежать. С тех пор он находился на нелегальном положении.
Николай Оболенский видел, что Вики после его возвращения замкнулась в себе, все время молчит. Почему-то он думал, что тут дело в каком-то мужчине, который овладел сердцем его жены. Кто это? Кто?!. Николай изводился от ревности, но докопаться до истинной причины ее тревоги не мог, хотя знал о цепочке арестов, о свалившихся на О.СМ. бедах. Но Вики не заводила с ним разговора об этом, и он тоже молчал. А вдруг ей ничего не известно? Пусть подольше не знает о беде!
Вики молчала по той же причине. Но ей так хотелось пожаловаться Ники, сказать, что ей страшно, страшно… Эти два человека, любившие друг друга, рвавшиеся друг к другу, отдалялись день за днем. Из соображений конспирации они жили на разных квартирах, однако вместе ходили обедать в какой-нибудь ресторанчик… они боялись друг друга, вернее, друг за друга, но не могли найти слов, которые поставили бы все на свои места, которые вернули бы доверие! Не могли найти слов для выражения своей любви…
Им так и не суждено было эти слова отыскать.
Самое поразительное, что руководство О.СМ. не предпринимало почти ничего для спасения собственных жизней. Конечно, все до глубины души презирали фашистов. Однако даже презираемого врага нельзя недооценивать, а они грешили именно этим. Вики жила по-прежнему на рю Кассет, полковник Туни — в своей квартире, остальные члены О.СМ. тоже пребывали по домам, убежденные, что Ролан Фаржон никого не выдаст…
