Руфь Уолкер - Викки
Хлипкого сложения, с длинным узким носом и подслеповатыми глазками-букашками, он напоминал ей борзую из дедушкиной псарни: такой же противоестественно длинный и вечно что-то вынюхивающий. Еще она находила его занудным и скучным, но внешне держалась по отношению к Гэри любезно — ведь дед благоволил своему молодому коллеге, именуя его «восходящей звездой корпоративного права».
В этот день Викки беспокойно бродила по своей комнате, останавливаясь у шкафа, чтобы рассеянно взглянуть на обширную коллекцию кубков, полученных ею на различных конноспортивных состязаниях. Рядом, за стеклом, красовалось собрание старинных кукол; когда-то они принадлежали ее прабабушке, и маленькой Викки запрещалось даже прикасаться к ним до тех пор, пока она не повзрослеет и не станет достаточно «ответственной». Но когда такой момент настал, Викки уже успела утратить всякий интерес к куклам.
«Гэри Уисдом, Гэри Уисдом! — думала она. — Дело вовсе не в этом зануде — дело в деде и в моей полной зависимости от этого властного предка». Всякий раз к приезду Гэри ей надлежало привести себя в порядок: одеться должным образом — в длинную юбку и белую шелковую блузку, ее неизменный наряд для званых ужинов. Еще надо было как можно проще и аккуратнее причесать волосы, а при выходе из школы успеть стереть губную помаду, которой она подводила губы, как только шофер Джонсон ссаживал ее у старинных дверей Кейбота.
А затем она весь длинный вечер молча слушала напыщенные разговоры деда и Гэри, вертевшиеся вокруг двух тем — права и войны на Тихом океане, пока ей не разрешалось покинуть гостя и удалиться в свою комнату.
Почему же она не может отделаться от мыслей о Гэри Уисдоме, когда ей не дает покоя совсем другое — предложение Дарси организовать для нее свидание с одним из своих знакомых?
«Я тут какое-то время встречаюсь с одним классным парнем, и у него есть друг, который хотел бы встречаться с тобой. Они приглашают нас вечером в пятницу где-нибудь поужинать, а потом сходить в кино. Как тебе такая идея, Викки?»
«Ты же понимаешь, что ничего не выйдет. А кто все-таки этот твой парень? Мальчишка из сэнсановской школы?»
«Упаси Господь! Он уже лет сто как не ходит в школу. А познакомилась я с ним… в общем, через одну приятельницу. Ты пойми, если ты не пойдешь, то испортишь все дело. Отец до сих пор на меня злится после того, как я растратила деньги, которые мать дала мне на покупки. Я отныне, считай, под арестом. Никаких свиданий, никаких кино — на целый месяц, можешь себе представить? А если ты остановишься у нас на ночь и скажешь, что жить не можешь без какого-нибудь там кино, он меня не то что выпустит из дома — он сам предложит свою машину. Всем известно, какая ты пуританка и недотрога, а кроме того, отец не упустит случая подлизаться к твоему деду. Ну что, согласна?»
Викки, конечно, сказала, что ничего не получится, но ей пришлось преодолеть сильнейшее искушение. В конце концов, она была достаточно взрослой, чтобы поужинать в ресторане с мужчиной или сходить с ним в кино. В принципе, было бы здорово иметь хорошего друга на стороне — на всякий случай…
Спохватившись, Викки строго отчитала себя. Нет, не стоит и мечтать о чем-либо подобном. Если дед прознает, то его ярости не будет предела. За разбитый бокал или опоздание на одну минуту он мог сразу же уволить слугу, а если ему станет известно, что она солгала, он вообще замурует Викки в ее комнате до совершеннолетия.
Была еще одна причина, по которой Викки отвергла предложение Дарси. Свидание с неизвестным парнем… было в этом, как бы это сказать… косвенное признание неспособности самой найти себе друга…
Порыв сквозняка надул пузырем тонкие гардины, и Викки спохватилась, что уже поздно. Переодевшись для ужина, она решила, что еще успеет навестить щенков, которых принесла позавчера призовая борзая.
Проходя мимо спальни бабушки, она услышала, как голос деда произнес ее, Викки, имя. Тут уж Викки не могла не остановиться.
— Вы лучше кого бы то ни было должны понимать, почему я не могу позволить, чтобы Виктория уехала учиться в университет, — резко говорил дед. — Дурная кровь есть дурная кровь, даже если она приправлена облагораживающим влиянием Сен-Клеров. Она слишком похожа на мать, чтобы при первой же возможности не наделать глупостей.
Миссис Ада попыталась что-то возразить, но он тут же перебил ее.
— Самое мудрое в нашем положении — выдать ее замуж не откладывая, и притом за человека, который не только позаботится о ней, но и сумеет держать ее в ежовых рукавицах. Я остановил свой выбор на Гэри Уисдоме.
— Но Викки его не выносит. Она мне говорила, что он ей напоминает лошадь… или собаку?.. Ну, не помню точно… В любом случае такой брак будет для нее трагедией.
— Чушь! Она еще сама не знает, чего хочет. Придет время — и она поймет, что я поступил правильно. Я уже все обговорил с Гэри: он согласен сменить фамилию и стать Сен-Клером.
— Вы способны хоть немного учиться на своих ошибках? — с неожиданной иронией и горечью произнес голос миссис Ады. — Вы однажды уже попытались самолично определять жизнь своего сына. Помните, Джейм тоже не слышал от вас ни единого слова одобрения — сплошные разносы и…
— Моя ошибка, как вы изволите ее называть, заключалась в том, что я слишком рано дал ему возможность жить самостоятельно. Что ж, с Викторией я этой ошибки уже не повторю. Либо она сделает то, что я ей прикажу, либо лишится наследства.
— А что, на Джейма это подействовало? Наоборот, после ваших угроз он тут же и женился, и вы из-за своей злопамятности и непомерной гордости лишились единственного сына…
Наступило зловещее молчание. Когда Сен-Клер снова заговорил, голос его был холоден как лед:
— Он сам себя довел до гроба, и я тут ни при чем. Что касается Виктории, то в ней слишком много от них обоих. Ей нужна твердая рука, иначе она станет такой же искательницей приключений, как ее мать, или такой же малодушной тряпкой, как Джейм… или такой же пьяницей, как вы. Так что лучше вам не лезть в это дело. Вы меня хорошо поняли?
Не в силах слушать дальше, Викки зажала уши и стремглав побежала прочь. Сейчас ей хотелось умереть. Влетев к себе в спальню, она упала ничком на кровать и зарылась лицом в подушки. Боже, как у деда язык повернулся говорить такие ужасные вещи о самых близких своих людях?! Раньше она пыталась убедить себя, что придирчивость и холодность деда происходят от того, что он боится показаться слабым, но на самом деле он ее нежно любит и старается все делать ей во благо. Но теперь все эти надежды разлетелись в прах. Эрл Сен-Клер не способен любить, единственное, к чему он стремится, — это во всем настоять на своем. Но одно Викки твердо знала: никогда и ни при каких обстоятельствах она не позволит выдать себя замуж за человека, который вызывает у нее отвращение. На дворе сороковые годы, и нужно было уж совсем спятить, чтобы надеяться, будто с ней можно делать все, что заблагорассудится! От одной мысли о том, что этот плюгавый мизантроп с липкими руками и маслянистыми глазами рассчитывает стать ее мужем, у Викки подступала тошнота к горлу. Конечно, спорить с дедом на равных — задача не из легких, но иного выбора у нее нет. Викки стало очень стыдно, что она не попыталась утвердить свое «я» еще раньше. Он назвал ее тряпкой — но это неправда! И если ему нужны подтверждения этого, он их получит…
