Мишель Моран - Нефертити
— Мать хочет ожерелье для моей сестры.
— Золотое ожерелье?
— А что, тут есть другое?
Стражник вскинул голову.
— Да… Должно быть, что-то важное творится. Говорят, сегодня приезжает царица?
Я подбоченилась, давая ему понять, что я жду.
— Ну ладно, ладно…
Он спустился в подземную комнату и вернулся с драгоценным украшением, которое должно было когда-нибудь стать моим.
— Должно быть, твоя сестра выходит замуж, — сказал он.
Я протянула руку.
— Ожерелье.
— Из нее получится хорошая царица.
— Все так говорят.
Стражник улыбнулся с таким видом, словно знал, что я об этом думаю, — вот ведь любопытный старый осел! — потом протянул мне ожерелье, и я выхватила украшение у него из рук. Я помчалась обратно к себе в комнату, прижимая ожерелье к груди, словно награду. Нефертити посмотрела на мою мать:
— Ты уверена?
Она взглянула на золото, и в ее глазах отразился его блеск.
Мать кивнула. Она надела ожерелье сестре на шею, застегнула, и мы обе отступили. Ожерелье обхватило шею Нефертити переплетением лотосов и стекло ей на грудь капельками разной длины. Хорошо, что Нефертити на два года старше меня. Если бы мне нужно было выходить замуж первой, рядом с ней меня никто бы не выбрал.
— Теперь мы готовы, — сказала мать.
Она двинулась в зал приемов, где расположилась царица. Нам слышно было, как она разговаривает с отцом: тихо, резко и властно.
— Войдете, когда вас позовут, — быстро произнесла мать. — На столике лежат подарки из нашей сокровищницы. Когда будете входить — возьмете их. Тот, который больше, пусть несет Нефертити.
Затем она нырнула внутрь, а мы остались ждать, пока нас вызовут.
Нефертити принялась расхаживать взад-вперед.
— Отчего бы вдруг ей не выбрать меня в жены ее сыну? Я — дитя ее брата, а наш отец занимает самое высокое положение.
— Конечно, она тебя выберет.
— Но выберет ли она меня в главные жены? Я не соглашусь на меньшее, Мутни. Я не стану младшей женой, которую фараон навещает раз в два сезона. Уж лучше я выйду за сына какого-нибудь вельможи.
— Она возьмет тебя.
— Конечно, на самом деле это зависит от Аменхотепа. — Нефертити остановилась, и я поняла, что она разговаривает сама с собой. — В конце концов, выбирать будет он. Именно он даст сына мне, а не ей.
Я скривилась при виде такого упорства.
— Но я никогда не увижусь с ним, если не очарую его мать.
— Тебе это удастся.
Нефертити взглянула на меня с таким видом, словно лишь сейчас заметила мое присутствие.
— Правда?
— Да. — Я села в отцовское кресло из черного дерева и подозвала к себе одну из наших домашних кошек. — Но откуда ты знаешь, что полюбишь его? — поинтересовалась я.
Нефертити быстро взглянула на меня.
— Да оттуда, что он будет фараоном Египта, — ответила она. — И мне надоел Ахмим.
Я подумала о Ранофере, о его улыбке. Что, он ей тоже надоел? Тут из зала приемов вышла служанка матери, и кошка от меня удрала.
— Нам идти? — нетерпеливо спросила Нефертити.
— Да, госпожа.
Нефертити посмотрела на меня. Щеки ее горели.
— Иди позади меня, Мутни. Пусть она увидит меня первой и полюбит.
Мы вошли в зал приемов с подарками из нашей сокровищницы, и зал показался мне больше, чем я помнила. Нарисованные на стене тростниковые заводи и синяя река на мозаичном полу выглядели ярче. Слуги постарались на славу; они даже смыли пятно с драпировки над головой у матери. Царица выглядела так же, как и тогда, в гробнице. Суровое лицо в обрамлении пышного нубийского парика. Если Нефертити когда-либо станет царицей, ей предстоит носить такой парик. Мы подошли к возвышению, на котором восседала царица. Она сидела в кресле с самыми широкими подлокотниками, какие только нашлись у нас в доме, на большой, набитой перьями подушке. На коленях у нее устроился черный кот. Рука царицы лежала на спинке у кота, а ожерелье ее было из золота и лазурита.
Глашатай царицы выступил вперед и повел рукой:
— Ваше величество — ваша племянница, госпожа Нефертити!
Нефертити протянула свой подарок, и слуга принял у нее позолоченную чашу. Тетя похлопала по пустому креслу слева от нее, давая понять, что Нефертити следует сесть рядом с ней. Пока сестра поднималась на помост, тетя не отрывала взгляда от ее лица. Нефертити была прекрасна той красотой, что приковывает внимание даже цариц.
— Ваше величество — ваша племянница, госпожа Мутноджмет!
Я выступила вперед, и тетя удивленно прищурилась. Она посмотрела на шкатулку из бирюзы, которую я ей протянула, и улыбнулась, признаваясь, что в присутствии Нефертити она позабыла обо мне.
— Ты выросла высокой, — заметила царица.
— Да, ваше величество, но не такой изящной, как Нефертити.
Мать одобрительно кивнула. Я перевела разговор на причину, приведшую царицу в Ахмим. Мы все посмотрели на мою сестру; та попыталась не сиять слишком явно.
— Она прекрасна, Эйе. Думаю, она пошла скорее в свою мать, чем в тебя.
Отец рассмеялся.
— А еще она талантлива. Она умеет петь. И танцевать.
— А умна ли она?
— Конечно. И сильна. — Отец многозначительно понизил голос. — Она сможет направлять его страсти и сдерживать его.
Тетя снова посмотрела на Нефертити, явно размышляя, правда ли это.
— Но если она выйдет за него замуж, она должна стать главной женой, — добавил отец. — Тогда она сможет перевести его интерес от Атона обратно к Амону и к менее опасным взглядам.
Царица повернулась к моей сестре.
— Что ты на это скажешь? — прямо спросила она.
— Я сделаю то, что от меня потребуется, ваше величество. Я буду развлекать царевича и рожу ему детей. И я буду покорной служанкой Амона.
Наши с Нефертити взгляды встретились, и я опустила голову, силясь сдержать улыбку.
— Служанкой Амона, — задумчиво повторила царица. — Если бы мой сын был наделен таким здравым смыслом!
— Из двух моих детей у нее более сильная воля, — сказал отец. — Если кто и сможет повлиять на него, так это она.
— А Кийя слаба, — признала царица. — Она не справится с этим делом. Он хочет сделать главной женой ее, но я этого не допущу.
— Как только он увидит Нефертити, он позабудет про Кийю, — пообещал отец.
— Отец Кийи — визирь, — предостерегающе произнесла тетя. — Он будет недоволен, что я предпочла твою дочь его дочери.
Отец пожал плечами:
— Но этого следовало бы ожидать. Мы же семья.
Поколебавшись мгновение, царица встала.
— Тогда решено.
Я услышала радостный вздох Нефертити. Все закончилось так же быстро, как и началось. Царица спустилась с возвышения — маленькая, но неукротимая, — а кот последовал за нею на золоченом поводке.
